Беременна по контракту - Ксения Болотина

Больше всего, из этого дня мне запомнились подарки, которые сгреб Антон перед нашим уходом. К слову сказать, три подписанных ящичка стояли в отдельной, не большой комнате. В них – то и бросали конверты.

На мой вопрос, отчего прорезь для конвертов столь широкая, Антон загадочно улыбнулся и сказал что покажет, после того как мы окажемся дома.

Те же подарки, которые не влезали, складывали рядом с ящиками. Их оказалось не много, а вот ящики почти забитыми под завязку.

Тайна широких прорезей открылась только тогда, когда Антон раздел меня до нижнего белья и усадил на кровать с хитрым блеском в глазах.

Загадочно улыбаясь, высыпал из ящика все конверты прямо на кровать и только тихонько, по доброму посмеивался когда я извлекала из конверта то банковские карты на наши имена, то ключи от машин, их оказалось три.

Нашлись даже ключи от дачи, квартиры и маленького домика в Греции.

Для меня такие подарки были за гранью, Антона же больше интересовали мои эмоции нежели сами подарки.

В какой – то момент я не выдержала напряжения сего знаменательного дня и бессовестно уснула, пока Антон отправился собрать мне небольшой, ночьной перекус.

ГЛАВА 17

ЭПИЛОГ 1

МЕДОВЫЙ МЕСЯЦ

АНТОН

Смотрю на свою девочку. Такая милая и по-прежнему невинная душой. Всегда поражался ее способности засыпать. Ложиться нормально, засыпает быстро, но первые полчаса вертится как уж на сковородке. До тех пор, пока не стянет с меня одеяло и не совьет себе уютное гнездышко. Подгребет его под себя, завернется как в кокон, обнимет подушку, естественно мою, которую я всегда отдаю ей без боя. Вот после этого она затихает, тихонько сопя.

Яна наконец – то затихла, а у меня сна ни в одном глазу. Подложил руку под голову и любуюсь своей девочкой. Скоро моих девочек будет две. По крайней мере, я на это очень надеюсь и с нетерпением жду появления на свет своей маленькой принцессы.

Едва касаясь, провел по темным, взъерошенным волосам Яны и беззвучно рассмеялся от того, как мило она сморщила носик и едва слышно хрюкнув, перевернулась на другой бок. Не задумываясь, тут же придвинулся ближе.

Прошло уже пять дней, а я все никак не могу отойти от того, что она вытворила на следующее утро после свадьбы.

Проснувшись утром, застал Яну у распахнутых, входных дверей. Одета буднично, в руках небольшая сумочка. Собралась в магазин?

– Первый день замужней жизни, а ты уже сбегаешь? – подкалываю ее с улыбкой на губах.

Настроение высший класс! Наконец – то Яна стала моей. Официально!

– Я должна, – мнется она у порога и виновато отводит глаза.

В тот момент я почти слышал оглушительный звон, которым разбилось мое сердце.

Не исключение. Такая же как и все. Лживая, расчетливая…

В голове и дальше возникали не лестные эпитеты, но даже тогда, в не очень вменяемом состоянии у меня случился диссонанс.

Моя девочка и те определения, которыми я ее мысленно награждал, никак не могли быть связанны.

С трудом взял себя в руки. Вовремя.

– Моя тете… Я знаю, что ты будешь против, скажешь она меня выгнала и все такое. Но я так не могу. Она меня с семи лет растила, давала что могла, любила, хоть и по своему. Я ее на свадьбу пригласила, отправила ей пригласительный, а она не пришла и молчит. Я уже неделю ей пытаюсь дозвониться.

Стремительно сделал несколько шагов и сгреб свое бедствие в объятия. Едва не поседел из – за нее. А оказалось… Тетя, мать его!

Обессилено опустился прямо на пол, не выпуская мелкую поганку из своих объятий. Только не сейчас и вряд ли когда – нибудь.

Вот с тех пор и не отхожу от нее слишком далеко. Не выпускаю из виду. Все кажется, отвернусь и она исчезнет.

Яна тогда долго ругала меня, что интересно, ругала литературно и витиевато. Ни одного мата, но стало действительно совестно.

– Рак груди! Ты представляешь, как это страшно? А если бы она не перенесла операцию? Я бы ее даже в последний раз увидеть не смогла!

Она была права. Так мы и сидели. Я каялся – она меня ругала. Я рассказывал как едва ли не силком утащил вредную родственницу в больницу, на полное обследование, а затем и операцию – она меня благодарила. А потом я сбросил на свою девочку атомную бомбу.

– Твоей тете сделали двойную операцию. Теперь она сможет иметь детей. А через полгода или год, когда разрешат врачи, ей предстоит еще и третья операция. Мой друг Саша, пластический хирург.

Выслушав и обдумав полученную информацию, Яночка разрыдалась и заявила мне, что я официально самый лучший мужчина на земле и она меня не любит, а буквально обожает.

Прияяятно!

Не будь дураком, попросил у нее медальку. Я же самый лучший! Должно ж у меня, у скромняжки, быть этому подтверждение.

ЯНА

Снова проснулась от пристального взгляда Антона. Он не был чем – то неприятным, как раз таки наоборот. Нежность и ласку, что он источал, казалось, можно потрогать руками или даже завернуться с головой как в старый, любимый, пушистый плед в промозглую пору.

Лежа с закрытыми глазами, просто наслаждалась нашей близостью и редкими, едва ощутимыми прикосновениями. У Антона все больше и больше проявлялась тяга к прикосновениям. Мои руки, шея, губы и в особенности живот. Он еще совсем плоский, но Антон все время задирает на мне футболки и кофточки, что бы приложить к обнаженной коже свою ладонь. Ни гладит, ни надавливает.

– Я хочу взять ее на руки, прижать к своей груди, но пока, только так могу прикасаться к своей принцессе.

Я улыбаюсь и качаю головой, а все внутри меня просто переворачивается от щемящей нежности к этому, когда – то циничному мужчине.

Буквально вчера, Антон достал наш контракт и разорвав его посередине, протянул мне одну час, а вторую оставил себе. Не передать словами, с каким наслаждением мы его рвали.

Мы не просто уничтожали бумагу, этим жестом мы показывали друг другу наше безоговорочное доверие, нашу, чистую и искреннею любовь.

– Опять тебя разбудил? – виновато выдохнул Антон, нежно проведя костяшками пальцев по моей щеке.

– Опять не ложился? – распахнула глаза, вглядываясь в темные от полумрака, черты его лица.

– Кажется, закрою глаза…

Приложила палец к его губам, не давая закончить фразы.

– Я здесь,