Тепла хватит на всех - Сергей Котов

Очередной ильумэн с чавкающим звуком шлёпнулся о ветровое стекло, оставив бледно-зелёный след. Эалин недовольно нахмурилась, активировала единственный дворник и, опрыскав стекло омывателем, протёрла его.

— Расплодились! — недовольно заметила она. — А всё почему? Потому что «Сельхозинвест» расширило поля, потеснив гнездовья крыланов, популяция которых упала… вот и результат!

Под крыланами она, разумеется, имела ввиду не земных рукокрылых, а отряд здешних существ, занимающих экологическую нишу птиц. Просто слово «энакай» на эйра, которым они тут назывались, буквально означало «имеющий крылья». Так что про себя я сразу стал называть их крыланами. Они появились из здешних аналогов териодонтов, то есть, были ближайшими родственниками млекопитающих, при этом сами таковыми не являлись — несмотря на наличие плаценты и живорождение, здешние крыланы не имели молочных желёз и выкармливали детёнышей пережёванной пищей. В том числе ильумэнами.

Немного покопавшись в наведённой памяти, я нашёл сведения насчёт «Сельхозинвеста». Когда-то эта корпорация начинала с сельского хозяйства, что очевидно из названия, однако в последние десятилетия существенно расширила сферу деятельности и интересов. Примечательно, что её возглавлял трийан.

— Интересуешься экологией? — улыбнувшись, спросил я.

— Что? А, нет, — Эалин махнула рукой. — Интересуюсь конкурентами. Тем, чем их можно прижать. Отец заставляет быть в курсе, так что я уже привыкла.

— Вот как…

— Ну да. Контракт на землю они выбили у нас из-под носа.

— Ясно, — улыбнулся я.

Она прибавила газу.

На Нарайе, по крайней мере в Изумрудном округе, была популярна вычурность. Фасады домов, вывески, остановки общественного транспорта, ларьки с быстрым питанием — всё было оформлено так, будто место захватили отчаянные поклонники барокко и рококо.

«Максим долетел, — неожиданно вмешался Вася. — Только что сообщение загрузил».

«Это хорошие новости!» — ответил я, улыбнувшись.

— Ты часом не из этих… социалистов? — спросила Эалин, неверно истолковав мою улыбку.

— Я аполитичен, — заверил я. — Профессия не та.

— Да, действительно, — немного растерянно пробормотала она. И сделала погромче музыку. Играла какая-то сложная композиция со струнными, духовыми и ударными, но периодически подключался вокал. Парень и девушка пели на урумде о том, как Дальняя Звезда не даёт им быть вместе.

Эалин начала пританцовывать в такт. Композиция ей нравилась.

«А что насчёт меня? — спросил я Васю. — Есть комментарии по докладам?»

«План действий одобрен», — лаконично ответил он.

Странное дело: новость о том, что я теперь не единственный землянин на чужой планете меня приободрила.

«В следующий доклад включи мои поздравления Максу. Пускай ему передадут», — попросил я.

«Конечно, Жень, — ответил Вася, а потом зачем-то добавил: — Спасибо!»

Мы остановились на большой парковке возле большого сквера, где вперемешку росли цветущие деревья, их хвойные собратья и что-то вроде толстостебельных хвощей метров десяти в высоту. Между ветками и оплетающими их лианами порхали разноцветные ильумэны. Высоко над землёй на них охотились крыланы, оглашая воздух громкими выкриками, напоминающими кошачье мяуканье.

— Приехали, — сказала Эалин, глуша двигатель. — Прогуляемся?

— Конечно, — охотно согласился я. — Почему нет?

Мы пошли по дорожке, мощёной серым камнем. Народу тут было немного. Лишь пару раз встретились трийаны, которые галантно уступали нам дорогу, отходя в сторону. Эалин здоровалась с ними и благодарила. Те в ответ приветливо кивали сплюснутыми головами, моргали жёлтыми буркалами и свистели в ответ на своём: «доброго тепла». Это их стандартное приветствие. Сказывалась биология — температура их тел не была стабильной, и комфортнее всего они чувствовали себя в жару.

— На допросах ты говорил, что веришь в судьбу. Ты действительно веришь? — неожиданно спросила Эалин.

Она шла по дорожке впереди меня, указывая дорогу, и не обернулась.

— Я знаю, что есть вещи, не всегда доступные нашему пониманию, — дипломатично ответил я, вспоминая странные встречи и события до моего отлёта.

— Уже хорошо, — загадочно ответила Эалин, и мы пошли дальше.

Постепенно мы углублялись в чащу, и вскоре я бы уже не сказал, что мы находимся в центре мегаполиса, если бы оказался здесь неожиданно. Вокруг — буйная зелень, крики крыланов, подозрительное шевеление в ближайших кустах… даже типичный городской гул стал приглушённым, тихим. При желании его можно было принять за рокот далёкого прибоя.

— Почти пришли, — сказала она.

Мы остановились на большой поляне, в центре которой в виде солярного круга были выложены огромные замшелые валуны.

— Что это за место? — спросил я, не найдя в памяти никаких упоминаний о нём.

— Памятник ушедшего народа, — ответила Эалин. — В официальных путеводителях по Парку его обычно не указывают. Считается, что здесь практиковали древний деструктивный культ. Поэтому распространение информации не приветствуется. Но официально эти камни под охраной государства. Там, чуть дальше, даже табличка соответствующая есть.

— Интересно, — согласился я.

«Может ли это быть свидетельством палеоконтакта? — мысленно спросил я. — Очень похоже на земные мегалиты, нет?»

«Едва ли, — ответил Вася. — Астрономия в той или иной форме возникала у всех народов, на всех планетах».

— Те, кто построил это, поклонялись Солнцу и Зелёной Звезде.

Конечно, на эйра «Солнце» звучало по-другому, но исходное значение слова было утеряно и теперь оно означало именно «солнце», дневную звезду. Так что я предпочитал о здешнем светиле думать именно так.

— Ясно, — ответил я.

— Накануне нашей встречи я приходила сюда. У нас в роду есть поверие, что ночь поворота Зелёной Звезды может указать на счастье для девушки, — продолжала Эалин. — Я ставила лучины предкам. Это формально не запрещено, хоть наставники и не одобрили бы это место…

Она вздохнула и потёрла переносицу, будто сосредотачиваясь. Я молча ждал продолжения.

— Ко мне подошёл человек. Он будто бы возник из ниоткуда, на кромке леса, вон там: — она указала на место. — На нём был обычный вечерний балахон и чёрная маска. Чем-то он даже был похож на тебя, но сложение у него было нормальное, даже крепкое. И говорил он на пришлэме.

Последовала ещё одна пауза.

— Что он сказал? — решился вмешаться я.

Она повернулась ко мне. Подошла вплотную так, что я ощутил её волнующий тонкий запах.

— Он рассказал мне о тебе, Тейдан, — ответила она, глядя мне в глаза.

Я промолчал. Просто не знал, что ответить на это.

— Он велел взять с собой лодку. Выйти в море, как только пролетит большая падающая звезда, — продолжала Эалин. — Знаешь, сначала я решила,