Секунда между нами - Эмма Стил
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дженн грустно улыбается.
– Мой папа бросил нас, когда мне было тринадцать, – говорит она наконец.
Ничего себе. Мне понадобилась целая вечность, чтобы вытянуть из нее эту информацию.
А может, я никогда особо и не старался.
Хилари явно почувствовала облегчение.
– Ужасно, правда? У всех семьи как семьи, а ты ущербный какой-то. – Она бросает окурок на землю и придавливает каблуком.
– Я понимаю, о чем ты, – произносит Дженн.
– Знаешь, мне очень жаль, что ты уезжаешь, – говорит Хилари, глядя на нее затуманенным взглядом. – Мы могли бы вместе пойти на специализацию.
Мимо бара проходит группа парней, и Хилари вдруг дергает Дженн за руку.
– Вон он! – шепчет она и, шагнув вперед, громко окликает: – Гарри!
Один из парней останавливается и поворачивается к ней. Он улыбается, и они начинают болтать, но язык его тела говорит о том, что она ему совершенно неинтересна. О, Хилс, Хилс, ты опять наступаешь на те же грабли…
Наконец парни отправились дальше, и Хилари возвращается к Дженн с горящими глазами.
– Они идут в ирландский паб тут неподалеку. Пойдем тоже?
На лице Дженн отражается сомнение, она заглядывает в свой телефон.
– Только если ненадолго, – отвечает она. – Предупредим девчонок?
Хилари мотает головой.
– Все нормально, не стоит, – торопится она. – Я им напишу. Пойдем уже.
Наблюдая за тем, как две девушки поспешили вперед по мостовой, я вдруг понимаю, как много в жизни людей зависит от случая. Какой-то парень проходит мимо определенного бара в определенный вечер, и это навсегда меняет будущее двух человек.
Шансы, что мы в тот день познакомимся с Дженн, были невероятно малы.
Но мы познакомились.
Это случилось.
И по какой-то непонятной причине после всего, что я заставил ее пережить, она вернулась ко мне.
К нам.
ДЖЕННИ
В ирландском пабе после уличного холода ей стало жарко. Пространство под сводчатым потолком было таким тесным, будто они оказались в каменной бочке. На стенах развешаны флаги разных стран, на экране за баром транслируются спортивные передачи. Где-то в глубине играет живая музыка – скрипки, барабаны. Люди вокруг сильно навеселе. Все улыбаются. Такое место обычно становится конечным пунктом вечера.
Хилари сразу замечает у барной стойки того самого парня и сжимает Дженн руку:
– Он там! Идем.
Дженн не торопится. Она не уверена, есть ли у нее сейчас силы изображать флирт с другом этого Гарри.
– Я только в туалет сбегаю, ладно? – говорит она.
– Ладно. – Хилари расплывается в улыбке, глаза горят от возбуждения. – Я возьму тебе чего-нибудь выпить.
Дженн пробирается сквозь толпу, надеясь, что, когда она вернется, остальные девушки уже будут здесь и она спокойно отправится домой.
Но прежде чем пойти в туалет, она оборачивается на Хилари и Гарри – ей хочется убедиться, что они начали общаться. И они вроде увлечены разговором.
В уборной она на мгновение задерживается перед зеркалом. Она еще не совсем привыкла к новой стрижке. Волосы не достают до шеи – для нее это экстремально коротко. Она до сих пор как будто чувствует их ниже, как фантомную конечность.
Но это хорошо. Это перемены. Чего ей сейчас действительно недостает, так это перемен.
Ей надоело плестись по однообразному, безопасному жизненному пути, когда знаешь, что тебя ждет за каждым поворотом.
Иметь четкий план и следовать ему казалось ей необходимым, когда была моложе, но за это время она столько всего пропустила. И теперь ей хочется чего-то большего, того, что потрясет ее до глубины души.
Что заставит ее почувствовать себя живой.
Двадцать шесть
2019
РОББИ
Мы снова на дороге. Обстановка изменилась. На улице темень, но, судя по знаку с собакой динго, мы в Австралии. Мимо проносятся низкие кусты, за которыми пустота. Море. В голове по-прежнему пульсирует, но пульсация постепенно затихает, тускнеет – вместе с образом Дженн в ирландском пабе.
Дженн за несколько мгновений до нашей встречи.
Я до сих пор помню ее вкус, когда мы потом целовались у нее в квартире, и этот радостный трепет у меня в груди. Не думаю, что я когда-либо еще испытаю чувства, похожие на те, что испытывал тогда, в самом начале нашего знакомства.
Она – это лучшее, что было в моей жизни.
Дженн переключает передачу и начинает копаться в приложении на телефоне. Она смотрит в сторону моря и сбрасывает скорость. Вокруг все словно в тумане и кажется крайне небезопасным. Она съезжает на обочину. Ни одной машины поблизости. Глубокая ночь.
Ей не хватает острых ощущений?
Дженн останавливает машину, открывает дверцу и выходит наружу. Темнота непроглядная, единственный источник света – луна. Дженн отходит подальше в кусты, – наверное, в туалет, – и я тоже выбираюсь из машины. Пространство передо мной переходит в бесконечный пляж, а потом – в океан. Я слышу плеск волн. Представляю, какой потрясающий вид будет утром.
Видимо, Дженн намеренно выбрала это место.
Через пару минут она возвращается, обходит машину сзади, забирается на заднее сиденье и запирает дверцы.
Накрывшись одеялом, она ложится на спину и закрывает глаза. Позади меня рокочет океан, и я представляю, как утром она идет на пляж.
У меня появилась одна идея.
Мое сердце подскакивает в груди, – я понял, что еще могу для нее сделать. И хотя мне не раскрыть ее тайну, хотя у нас осталось совсем мало времени на этой земле, на миг меня переполняет счастье.
Я надеюсь, что это сработает.
Надеюсь, мы задержимся в этом воспоминании еще ненадолго.
ДЖЕНН
Светло. Какой-то грохочущий звук. На мгновение ей становится не по себе. Она чувствует себя дезориентированной, как будто не понимает, где находится: все еще в Южной Америке, в горах? Она открывает глаза и видит над головой металлическую крышу автомобиля. Западная Австралия. Пляж. Теперь она вспомнила. И вдруг ее охватывает возбуждение, как в детстве, когда они ездили на северо-восточное побережье и останавливались в коттедже. Она просыпалась под крики чаек и вдыхала аромат свежесваренного кофе, зная, что пляж весь день будет безраздельно принадлежать ей. Там еще была большая спиралевидная раковина, которую мама прикладывала к ее уху, когда они приезжали. Ты слышишь море, Дженни?
Она садится.
Зевает.
Машина каким-то образом оказалась прямо на пляже, как будто кто-то передвинул ее задним ходом. Дверца открыта, и она видит, что находится на плотном песке, а впереди мягко плещутся волны. Как, черт побери, я здесь оказалась? На секунду она запаниковала. Может, заснула за рулем? Или машина укатилась сама?
Дженн переводит взгляд на небо, на теплое золото на горизонте, плавно перетекающее в синеву. Вода перед ней отражает эту картину, мерцая в лучах нового солнца. И внезапно ее охватывает необычайное умиротворение. Неважно, как она сюда попала, даже если это было рискованно. Потому что по какой-то непостижимой причине сейчас она чувствует себя в полной безопасности. И это невероятное ощущение.
Она выходит из машины, – на пляж уже опустилась жара. Даже не оглядевшись по сторонам, Дженн скидывает футболку, шорты и все остальное и остается полностью обнаженной. Шлепает по песку и вбегает в полосу прибоя. Прохладная вода хлещет по ее икрам, бедрам, животу. Сердце бешено колотится, она визжит. Погружаясь в соленую воду, она видит над собой небо, огромное и прекрасное, и слышит рокот моря.
РОББИ
Улица, заполненная людьми. Город. Автобус отъезжает, Дженн стоит на обочине, я рядом с ней. Она сверяется с картой в своем телефоне, по-прежнему не подозревая о моем присутствии.
Но я чувствую себя прекрасно.
Получилось! Она проснулась в месте с видом на море, как она всегда мечтала. Дункан говорил, что однажды ее мечта сбудется, и я уверен: он сделал бы для этого все возможное, будь у него хоть малейший шанс.
Приятно было наблюдать, как она плещется в море, видеть, как она счастлива. Если она сохранила в памяти этот момент, значит, по крайней мере, он принес ей радость.
Вот что важно.
В этом весь смысл.
Дженн
