Сумерки Баригора - Софья Соломонова

Но в помещение вошел Седрик, чуть растрепанный, но пребывающий в приподнятом настроении. Он приветственно кивнул принцу и направился прямиком к низкому столику, примостившемуся между кушеткой и креслом. Через оставшуюся приоткрытой дверь хорошо был виден зал и собравшиеся в нем люди.

– Законы бала всегда одинаковы, вы не находите, ваше высочество? – вдруг спросил Седрик, наливая себе вина из стоящего на столике декантера.

Регин с недоумением посмотрел на некроманта, но тот не ждал его ответа и продолжил:

– Все собираются, наряженные в свои лучшие костюмы и платья, а потом сбиваются в кучки, стараясь держаться знакомых, судачат, как старые девы, и бросают косые взгляды на своих так называемых соперников, оценивая богатство их платьев и кислость их лиц.

Регин невольно хихикнул, и Седрик улыбнулся ему в ответ.

– Не стоит воспринимать их слишком серьезно, ваше высочество. Пусть даже они и будут смотреть вам в рот, как только вы заговорите, на самом деле их куда больше волнует, заметил ли кто-то, что этот фрак они уже надевали на прием прошлой осенью.

Регин вновь улыбнулся, чуть расслабляясь.

– Может быть, вина? – предложил некромант, делая большой глоток из своего бокала. – Мне оно очень помогает переносить все эти приемы.

– Нет, спасибо, – покачал головой Регин, – я предпочту сохранить голову трезвой.

– Разумное решение. Но, боюсь, я не смогу вас в этом поддержать. – Седрик плюхнулся на кресло и вытянул вперед ноги, а потом вдруг посерьезнел и посмотрел прямо в глаза принцу. – Но помните, ваше высочество, и я, и Квентин, и Реймонд – мы с вами, и мы поддержим вас, что бы ни случилось.

Регин с благодарностью посмотрел на некроманта, но, прежде чем он успел ответить, в двери возник Реймонд:

– Ваше высочество, пора!

Регин поднялся и последовал за герцогом фон Моргенштерном. Седрик в несколько больших глотков опустошил свой бокал и также вышел в зал. Реймонд провел Регина к небольшому возвышению посреди свободного пространства зала, где их уже ждал Квентин. Пока принц и его сопровождающие шли сквозь толпу, тот же слуга с хорошо поставленным голосом и еще несколько человек громко привлекали внимание гостей и призывали к тишине. Поэтому, когда Регин оказался на возвышении, в зале воцарилось молчание, а сотни глаз обратились на него.

Первым слово взял Квентин. Его лицо не выражало никаких эмоций, а рука плотно сжимала висящую на поясе церемониальную шпагу – герцог всегда выглядел так, когда нервничал. Для него такое внимание тоже было в новинку, но вчера на импровизированном совете было решено не просить Маргариту произносить приветственную речь.

– Дамы и господа! – начал Квентин, и, несмотря на напряжение, его голос звучал уверенно. – Спасибо, что приняли мое приглашение и собрались здесь сегодня. Этот вечер посвящен нашим дорогим гостям, которые наверняка всем вам знакомы: графу Седрику Ардейну, некроманту Байасской Коллегии, – кто-то в зале зашептал, но быстро затих, – герцогу Реймонду фон Моргенштерну, первому министру Баригора, – Квентин замолчал на пару секунд, – и, конечно же, его высочеству Регину Паулицу, которые почтили Брасс своим присутствием и своей благосклонностью.

По залу пробежала волна шепотов, а Квентин наконец смог перевести дух. На репетицию речи, написанной, само собой, Реймондом, ушел весь вчерашний день.

Когда гости вновь замолчали, Квентин продолжил:

– Это честь для меня – передать слово его высочеству. – И герцог с поклоном отошел в сторону.

Регин сделал несколько глубоких вдохов, как его научил Реймонд, и, сделав шаг вперед, начал так же заготовленную и выученную вчера речь:

– Приветствую вас, верные подданные Баригора. В это непростое для нашего отечества время я рад находиться здесь, в Брассе, со всеми вами. Аурверн вот уже много сотен лет является одной из важнейших провинций Баригора и нашими торговыми воротами в Арагвию, Тарабойю и Лорингию. Вы всегда были верны стране и во время трагической войны с Тронцем приняли на себя главный удар, как и ваши предки, всегда стоявшие на защите Баригора. – Регин сделал небольшую паузу, чтобы дать первой части его речи усесться в головах слушателей, а потом, глубоко вздохнув, продолжил: – Безвременная кончина нашего короля Фридриха, моего отца, стала ударом для всех нас. Мой брат Вернон незнаком многим из вас, ведь последние десять лет он провел в Льеже, на границе с дикими варварскими землями. Всем известно, что жители Северных гор отвергают веру в Великого Алора и поклоняются богомерзким идолам и Кавицу.

Люди в зале снова зашептались. Голос Регина постепенно начал тонуть в этом шуме, и он замолчал, дожидаясь, пока слуги успокоят собравшихся господ. И это позволило ему перевести дух. Когда снова стало тихо, принц продолжил:

– До каждого из вас наверняка доходили слухи о том, что и Вернона не обошли стороной эти темные учения. Я каждый день молюсь Алору, чтобы это оказалось неправдой и правление моего брата ознаменовалось процветанием Баригора и всех его подданных. – Регин набрал в грудь побольше воздуха, чтобы перейти к самой главной части своей речи. – Но я уверен: что бы ни случилось, люди Аурверна будут стоять на защите Баригора и не позволят скверне Кавица отравить нашу отчизну, наш дом.

На несколько секунд повисла гробовая тишина, а потом Реймонд, стоявший справа от Регина, начал учтиво и громко аплодировать. Его примеру последовали Квентин и Седрик, и вскоре весь зал загремел овациями. Первый министр наклонился к Регину и, перекрикивая шум, сказал:

– Отличная речь, ваше высочество. Все в восхищении. – Реймонд хитро подмигнул принцу. В этот момент, прячущий улыбку под усами, он напоминал очень довольного кота.

Регин рассеянно кивнул и поспешил вновь спрятаться от толпы в приватной гостиной. По нему было видно, что эта речь далась ему непросто. Впрочем, его уход мало кто заметил: знать Баригора была занята осмыслением и обсуждением услышанного. Среди присутствующих нашлись и адепты теории заговора, уверенные, что младший принц задумал переворот, и те, кто списывал все сказанное на юность и неопытность Регина. Было, впрочем, и несколько человек, рассказывающих о темных делах, творящихся в столице. Этих, последних, слушали охотнее всего.

Один из младших дворян – дородный и краснолицый мужчина лет сорока – окликнул Реймонда:

– Ваша светлость! Я так рад видеть вас в добром здравии! В газетах писали, что вы страшно больны.

Реймонд обернулся, смерил мужчину быстрым взглядом и расплылся в широкой улыбке:

– Барон Пфальц! Какая встреча. Спасибо, что беспокоитесь о моем благополучии, как видите, слухи о моей болезни совершенно не соответствуют действительности. Газетчики, сами понимаете! Стоит один раз чихнуть, и на следующее утро на всех первых полосах напишут о твоей скорой смерти.

Барон Пфальц