История Персидской империи - Альберт Олмстед

Как признавали древние, высокие горы, которые почти кольцом окружали Сузы, отсекали прохладные северные ветры на протяжении большей части года, хотя южнее их дыхание можно было почувствовать. Летом горячий сухой ветер из Вавилонии и с Персидского залива дул через южное ущелье, иссушивая всю растительность и вынуждая жителей искать убежища в узких комнатах, в которых хоть и было душно, но которые давали защиту от пылающего солнца под крышами из пальмового дерева с метровой земляной насыпью сверху. Если верить одному греческому автору, ящерицы и змеи сгорали заживо, если пытались пересечь улицу в полуденную жару. Холодная вода, выставленная на солнце, мгновенно нагревалась так, что в ней можно было принимать ванну. Ячмень, высыпанный для просушки, с треском лопался, как зерно, поджариваемое в печи.

В этом рассказе, возможно, есть преувеличение, но ни один европеец не может доказать это своими наблюдениями. Те, кто отваживается остаться здесь до июня, сообщают, что температура здесь переходит за сотенную отметку (по Фаренгейту, более 38° по Цельсию. — Пер.). К этому времени реки высыхают. Вода в лужах, которые покрывают их песчаные берега, очень соленая, так как она прошла через гипс и известковую глину, которые покрывают подножие гор. Подобно современным туристам с Запада, в древности представители высших классов находили себе убежище в близлежащих горах — не в душных и опасных для здоровья долинах, которые идут параллельно главным горным цепям, а, скорее, в небольших горных долинах, расположенных часто на высоте до 1,5 тысячи метров над уровнем моря, как раз под заснеженными вершинами.

К ноябрю на равнине становилось прохладнее по мере того, как ветры начинали дуть на северо-восток, а пшеница и ячмень созревали. К середине месяца выпадали первые дожди, а ветер менял направление на юго-восточный и южный. По мере приближения зимы до равнины могли долетать редкие снежные шквалы. Чаще шел град, и время от времени температура падала ночью ниже нуля, и утром землю покрывала пленка льда.

На протяжении января и февраля сильные бури, возникшие в Индийском океане, иссекали землю. Они наносили сильный ущерб земле, превратившейся в порошок во время летней жары, и домам из глиняных кирпичей. Но они также приносили и долгожданный дождь, который превращал пустыню в клумбы очаровательных ирисов. Повсюду пробивалась грубая трава. Снова начинали зеленеть пальмовые, акациевые, тамарисковые и тополиные рощи. К концу марта дожди прекращались, и растительность снова начинала меняться. К концу апреля созревал урожай. В более защищенных долинах на краю равнины какое-то время продолжал цвести розовый олеандр с блестящими зелеными листьями, в другое время растительность представляли лишь пожелтевшая трава, колючая мимоза и чертополох.

Слон, страус, дикие бык и осел уже давно исчезли из-за неумеренной охоты на них. В настоящее время редко можно увидеть львов, столь широко представленных в искусстве Суз, и то лишь в зарослях вдоль рек. Но медведь, пантера, дикий кабан, волк, рысь, лиса и дикобраз еще встречаются, хотя и в уменьшившихся количествах. По ночам здесь шакал тоскливо подвывает дикой собаке. Можно охотиться на турача и красноногую куропатку; выносливыми оказались орел, сокол, гриф и ворона. Водоплавающие птицы посещают эти края зимой и вместе со многими мелкими певчими птичками улетают на время долгого лета.

Самих по себе дождей недостаточно, чтобы заставить посевы плодоносить. И снова на помощь приходят горы. Их растаявшие снега текут по каналам дорогостоящей ирригационной системы. Однако по большей части эти края орошают при помощи каналов, протянутых от горных рек, они заставляют плодоносить абрикосы, виноград, дыни и огурцы. На первом месте здесь стоит река Хоаспа, которая в настоящее время называется Керка. От своего истока, находящегося недалеко от скалы Бехистун с надписью Дария, она бежит сначала на юго-запад, затем на юго-восток и, наконец, точно на юг, следуя параллельно долинам между горных цепей до тех пор, пока не прорывается в трехсотметровое ущелье, и затем повторяет свой маневр. В изучаемое нами время ее чистые ледяные воды протекали близко от западной окраины Сузских дворцов. Ничего удивительного в том, что мы узнаем, что монархи-Ахемениды пили воду лишь из реки Хоаспы, а кувшины с ее водой сопровождали их в поездках.

Другой рекой, которая протекала вблизи Суз, была Улай (для греков Евлей), в окрестностях города она сближается с рекой Хоаспой на расстояние 3,5 километра лишь для того, чтобы снова повернуть в другую сторону и влиться в большое озеро через отдельное устье. Вокруг Суз эти две реки были соединены сетью каналов, вдоль насыпных берегов которых можно было увидеть отдельные холмы, соединенные обломками, оставшимися от строительства домов рабочих; остатки разбросаны по такой обширной площади, что мы уже почти готовы согласиться с древней оценкой длины этого контура, равной 24 километрам.

Цитадель Дария

В отличие от Персеполя Сузы не были основаны царем. С доисторических времен на этом месте жили люди, красотой расписной керамики которых мы восхищаемся сейчас. На холме, который постепенно образовался из мусора, оставленного ими, последующие поколения возвели храмы и дворцы, записи о строительстве которых дают возможность написать подлинную историю Элама. Эти постройки, в свою очередь, обрушились, и ко времени правления царя Дария главный курган поднялся на высоту почти 30,5 метра над уровнем русла Хоаспы, которая в те времена омывала его крутой западный склон. Здесь, подобно сменившим его Селевкидам, Дарий поместил свою цитадель. В надписи, которая описывает его преобразования империи, Дарий повествует: «Многие крепости, которые до этого лежали в руинах, я реконструировал. Разрушенную цитадель я построил заново. Я построил форты Гурнама и Аллануш».

Греки называли это место Мемнонием, которое было основано Титоном, отцом того Мемнона, который прибыл в Трою, чтобы помочь ее защитникам-фригийцам. Из всех укреплений цитадели были найдены лишь слабая линия стен, очевидно даже без единой башни по краю.

В период наивысшего расцвета Элама другие курганы выросли к северу от него, востоку и югу. Они тоже были использованы Дарием для строительства, который к концу 521 г. до н. э. сделал Сузы своей резиденцией. Однако все они были так сильно разрушены, что совершенно невозможно составить о них четкое представление. Восточную стену холма к востоку от цитадели длиной 915 метров прорезали в центре ворота, по обеим сторонам которых стояли крепкие башни. На стенах этих башен (если мы допускаем аналогию с Вратами Иштар, построенными Навуходоносором в Вавилоне), вероятно, из обожженных кирпичей были выложены выпуклые фигуры шагающих и сидящих львов, крылатых быков и грифонов с козлиными рогами, львиными передними лапами и хвостом и орлиными когтями вместо задних лап. Здесь тоже были найдены кирпичи меньших размеров, на глазури которых изображены те же самые животные, а также геральдическая эмблема в виде льва, убивающего белого быка с золотыми копытами.

Створки дверей были сделаны из дерева и покрыты бронзовыми пластинами, со вкусом украшенными остроконечными розетками. Они вращались на дверных косяках, обитых бронзой, которые были установлены в каменные углубления, стоявшие друг от друга на расстоянии полутора метра. Под одним таким углублением была найдена мраморная ваза высотой 10 сантиметров в том месте, где когда-то было замуровано вложение в фундамент. Похожие фрагменты кирпичей высокого обжига, из которых были сложены похожие животные в виде барельефа, наводят на мысль о существовании других башен на южной стене, в цитадели и других местах.

Только на искусственном холме севернее цитадели мы обнаруживаем здание, план и дата постройки которого вполне определенны. В фундаменте имеются несколько небольших замурованных вложений, датированных периодом правления Ахеменидов, но завершение ее строительства Дарием подтверждает уникальный документ, сохранившийся в ларце, скрытом в фундаменте; это почти единственный читабельный образец персидской клинописи на глиняной табличке. Другие тексты этого же документа, написанные на каждом из трех официальных языков империи, можно найти в любом месте этого поселения: в самом дворце, в цитадели, в царских покоях и даже в так называемом донжоне (главная башня средневекового замка. — Пер.), расположенном в юго-восточном ее углу.

После обычного введения Дарий приступает к строительным деталям и рассказывает о различных народах, которые участвовали в возведении цитадели: «Этот дворец hadish я построил в Сузах. Его украшения были привезены издалека. Землю копали на большую глубину, пока не достигли скального дна. Когда произвели раскопки, уплотнили гравий в одной части на глубину 18 метров, в другой — 9 метров. На этом гравии я построил дворец. Копали землю, уплотняли гравий и с помощью форм делали кирпичи вавилоняне. Кедровая древесина была привезена с гор Ливана; ассирийцы привезли ее в Вавилон, а из Вавилона карийцы и ионийцы доставили ее в Сузы. Тиковое дерево было привезено из Гайдары и Кармании. Золото, которое использовалось для украшения, привезли из Сард и Бактрии; камень — лазурит и сердолик — из Согдианы, бирюзу — из Хорезма, серебро и медь — из Египта, украшения для стен — из Ионии, слоновую кость — из Эфиопии, Индии и Арахозии, каменные колонны — из местечка под названием Абирадуш в Эламе. Ремесленники, которые тесали камни, были ионийцами и сардийцами; ювелиры, которые работали с золотом, были мидийцами и египтянами. Инкрустации делали сардийцы и египтяне, кирпичи (с фигурами) обжигали вавилоняне, стены украшали мидийцы и египтяне. В Сузах был сделан заказ на великолепную работу; она и получилась великолепной. Да защитит Ахурамазда и меня, и моего отца Гистаспа, и мою землю».