Золотой гобелен - Рэд Инин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На рыночной площади бурлила жизнь. Мы шли узкими проходами между ковров, пахнущих шерстью и краской. Ковры сменились рядами специй, сбивших мне на несколько мгновений дыхание. В сторону уходили проулки с овощами и фруктами, из которых тянуло тонкими свежими ароматами.
Пройдя мимо дверей окруживших рынок магазинчиков и лавочек со снующими и постоянно улыбающимися посетителями, мы свернули в узкую улицу, плавно поднимающуюся в сторону гор. Она полностью состояла из кафе, или как они их тут называют, таверен — невысоких двухэтажных зданий. Второй этаж почти у всех занимали крытые тентами террасы со столиками, за которыми обедали немногочисленные в этот час посетители.
Деревянные мостки, застеленные коврами и завешанные полупрозрачными тканями соединяли эти террасы и сами дома на уровне второго этажа. Улица словно шла на двух уровнях — по земле и по воздушной галерее.
Мы вошли в одно из зданий и попали в прохладный полумрак. В центре стояли низенькие столики, напомнившие мне о доме Ириэль. Они тянулись ровным рядом через зал. Около них прямо на полу лежали длинные подушки, обтянутые темной синей тканью. Над столами, такой же ровной непрерывной полосой с потолка свисали разгонявшие полумрак светильники. Они были собраны из кусочков разноцветного стекла и отбрасывали на стены мерцающие блики. Создавалось впечатление, что мы попали в огромный аквариум с разноцветными рыбками.
В заведении было шумно, почти все столики были заняты. Посетители общались так, словно пришли сюда все вместе, обмениваясь новостями и шутками через стол и бурно жестикулируя.
Запах тут был сногсшибательный, в хорошем смысле. Воздух словно был продолжением поедаемых блюд. Казалось, его можно попробовать на вкус. Я мысленно сказал «прощай» Густаву. Пусть не обижается, но его стряпня была просто диетической столовкой в сравнении с этим праздником жизни.
По узкой лестнице мы поднялись наверх. Свежий ветер сразу подхватил и унес большую часть ароматов. На втором этаже не было стен — только опирающиеся на деревянные колонны легкая крыша. Между колоннами развевались белоснежные занавеси, закрывавшие посетителей от взглядов с улицы. Нормальной высоты столы были отгорожены друг от друга резными, тоже выкрашенными в белый цвет перегородками. Здесь посетителей почти не было. Мы выбрали столик с видом на оживленную улицу.
— И это ты называешь без выпендрежа? — мне казалось, что я попал в восточную сказку.
— Конечно. Сюда ходят только постоянные посетители, все друг друга знают, — это я заметил, — и цены приемлемые, и еда вкусная, не то что во дворце.
Мне стало немного обидно за добродушного Густава, но я не мог не согласиться. Уже хотелось все попробовать. Надеюсь, здешние блюда так же вкусны, как и их запах.
Заказали птицу в пряном соусе, запеченные овощи и сок. Некоторое время ели молча. Может, Рибелл решил таким образом загладить вину и вовсе не собирался ничего у меня выпытывать? Я решил начать первым. Сделав глоток неожиданно приторно сладкого сока, я спросил:
— Город кажется довольно большим. Много здесь жителей?
Рибелл потер переносицу, задумавшись.
— Всего в долине живет около десяти тысяч человек. Больше половины — точно в городе. Даже те, кто работают на плантациях и в садах, предпочитают после работы возвращаться сюда на ночь.
Отчитавшись, он снова принялся за еду. Надо же, и ни капли любопытства к моей персоне.
— Я думал, у всех айнов белые волосы, а здесь много темноволосых. В зале на первом этаже вообще все были брюнеты, — попытался я снова завязать разговор.
Рибелл удивленно поднял взгляд.
— У айнов — да, но не все же здесь айны. Разве у вас не так?
Эта новость стала неожиданностью для меня. И я поспешил оправдаться:
— Ну, люди отличаются не только цветом волос. Есть, например, народ с ушами, как у лис или белок, — я не стал уточнять, что до недавнего времени высокородный господин Ланнир тоже был обладателем кисточек на ушах, — бывают и другие отличия. Я пытался вспомнить, что мне успела рассказать Ириэль, но кажется, на этом мои познания фенотипов жителей материка закончились.
Теперь Рибелл смотрел на меня с искренним интересом.
— Хотелось бы увидеть своими глазами, — задумчиво произнес он.
— Так в чем дело? Почему вы даже не пытаетесь выйти за пределы города? — на мое искреннее недоумение он поморщился, словно у него внезапно заболел зуб.
— В Хар-Баргалле есть… силы, считающие контакты с внешним миром неприемлемыми.
Интересно, какие силы могут быть влиятельнее короля этого маленького государства?
Я управился со вторым за сегодня обедом и, попивая сок, разглядывал сквозь резную перегородку, как человеческий муравейник, а в этом странном городе, скорее, рой, суетится вокруг. Люди не утруждали себя спуском по лестнице, выходили прямо с террас и, продолжая мирно беседовать, передвигались по воздуху.
— А мне бы хотелось хотя бы раз в жизни, — я понял, что мне не хватает слов: летать — слишком простое слово, оно не передавало того, как люди в воздухе… жили. Для них мир точно не был плоским, — пройтись вот так, — закончил я свою мысль.
Посомневавшись немного, я все-таки решился спросить:
— Ты, значит, тоже не айн? — я понимал, что ступил на зыбкую почву. Как человек низкого происхождения мог попасть на такую должность — не мое дело, но Рибелл мог подумать, что я интересуюсь именно этим.
— Я вообще не из Хар-Баргаллы.
Я уже открыл рот, чтобы задать следующий вопрос, но Рибелл подозвал официанта и, что-то шепнув ему, направился к выходу.
Глава 24. ЗАТИШЬЕ
Время текло, как быстрая Лабрис, несущая свои воды из пещерного храма через высокий город и сады, окружающие его, и впадающая в полукруглое озеро у подножия скал, замыкая долину. Я уже мог уверенно держать в
