Спарринг- партнеры - Гришэм Джон

Дверь открылась, вошел надзиратель. У него за спиной маячил Болтон. Пока с него снимали наручники, он не обращал внимания на Дианту. Когда надзиратель вышел и закрыл за собой дверь, Болтон, сев на пластиковый стул, улыбнулся ей и взял микрофон.

– Здравствуй, Дианта. Тебя я не ждал.

Он сразу начал с вранья. Накануне Кирк предупредил его по подпольному сотовому, что вместо него на свидание придет она.

– Здравствуй, Болтон. Как ты?

– Лучше всех. Бегут дни и недели, скоро на свободу. Ты-то как, Дианта? Очень рад встрече, это приятный сюрприз.

– Я хорошо. Фиби растет быстро, как сорняк. Ей уже пятнадцать, и она старательно сводит меня с ума. – Дианта с трудом изобразила улыбку.

– А Джонатан?

Она на секунду опустила голову и, решив по его примеру соврать, ответила:

– Джонатан тоже в порядке.

– Отлично выглядишь, красиво стареешь, чего и следовало ожидать.

– Спасибо на добром слове. Ты в тюремных шмотках и подавно франт.

Сейчас она не соврала. Он был худой, как шпала, подтянутый, в отглаженных и, похоже, накрахмаленных брюках и в рубашке им в тон. Заключенные, мимо которых она ехала, были все как один в белых штанах с голубой полосой и в белых рубахах. Видимо, осужденные за ненасильственные преступления из «Лагеря Д» получали одежду получше, если она была им по карману. Дианта ежемесячно вносила на его счет тысячу долларов, уходившие на еду, одежду, книги и такую роскошь, как цветной телевизор и портативный проигрыватель дисков. Она расщедрилась бы и на большую сумму, все равно деньги были не ее, а Расти и Кирка, но тюрьма установила именно такой лимит.

Болтон выглядел теперь моложе, чем пять лет назад, когда они простились. Он мог спать сколько влезет, отдыхать и заниматься спортом на открытом воздухе. Все это плюс вынужденная трезвость, половое воздержание и отсутствие необходимости проводить на работе по восемнадцать часов в сутки сделали его вполне цветущим мужчиной – по крайней мере, внешне.

Ему не приходило в голову сетовать на судьбу. Как свидетельствовали Расти и Кирк, старикан никогда никого не обвинял в своей неудаче. Он также не испытывал ни малейших угрызений совести из-за гибели жены. Болтон всегда утверждал, что не убивал ее, а просто признался по необходимости в убийстве по неосторожности, за что полагалась гораздо менее суровая кара.

– Где же Кирк? – осведомился он.

Он отлично знал ответ на свой вопрос, но Дианта решила ему подыграть:

– У него важная встреча с новым адвокатом. У них с Крисси все неважно.

– Ничего удивительного. А Расти?

– Он всю неделю был занят на судебном процессе, вот и не сумел собраться, чтобы тебя навестить.

– Многого он добился на процессе?

– Опять проиграл. Просил у присяжных тридцать пять миллионов, а получил ноль. Настоящий провал!

Болтон с нескрываемым раздражением покачал головой.

– Даже не знаю, почему он стал таким олухом. Всего десять лет назад он без труда располагал к себе любое жюри, а теперь, похоже, вышел в тираж.

– Он еще все изменит. Сам знаешь, как бывает в судах: сначала не везет, а потом вдруг начинает везти!

– Это да. Ты привезла бухгалтерскую отчетность?

– Нет, не привезла.

– Можно узнать почему?

– Конечно. Причина проста: не могу сказать, что я здесь по собственной воле, Болтон. И уж, конечно, не допущу, чтобы кто-то мной помыкал, особенно ты. Я больше на тебя не работаю и точно никогда не буду. В молодости я считала, что у тебя передо мной должок, и до сих пор с отвращением вспоминаю то, чем мы с тобой занимались.

– Только по взаимному согласию, если я правильно помню.

– Я была двадцатипятилетней выпускницей школы права, ты дал мне работу. На дальнейшее я вряд ли соглашалась. Ты с первого дня полностью меня подчинил, и я не сомневалась, что при малейшем отпоре вылечу на улицу. Так мне все это запомнилось.

Он с улыбкой покачал головой.

– Ну-ну… Старая история, Венера и Марс. А вот мне запомнилась юная сексуальная леди в короткой юбке, решившая, что постель босса – кратчайший путь к партнерству. Разве мы не обсуждали это несколько лет назад, когда мирились? Я думал, все это уже в прошлом.

– Для тебя – может быть, Болтон. Это тянулось три года, и конец этому положила я, а не ты.

– Верно, а потом мы сели, все обсудили и решили остаться друзьями. Я всегда ценил твою дружбу, Дианта, и твой ум. Я отлично помню, что мы заключи– ли мир.

– Подумать только! Если у нас такие прекрасные отношения, то почему я уже пятнадцать лет не вылезаю от психотерапевта?

– Перестань, нечего обвинять меня во всех своих проблемах.

Обоим сейчас нужно было перемирие, поэтому они немного посидели молча, не глядя друг на друга. Наконец, она сказала:

– Прости, Болтон, я не собиралась всего этого говорить. Я не затем приехала, чтобы обрушиться на тебя с упреками в давних провинностях.

– Ты сильно раздражена, ты затаила на меня злобу.

– Да, и стараюсь это преодолеть.

– Я бы попросил прощения, но это было бы повторением пройденного. Я уже делал это, но не был принят всерьез. У меня чудесные воспоминания о тебе, Дианта. Клянусь, мне бы хотелось тебе нравиться.

– Я сделаю над собой усилие. Сейчас мы в тюрьме, мне положено радовать тебя улыбками с воли, а не грузить проблемами. Что такое мои проблемы по сравнению с твоими, Болтон! Как тебе удается выживать в таком месте?

– Проходит день, потом другой, глядишь – неделя позади, а там и месяц, и целый год. Ты перестаешь лить слезы, делаешься суров, понимаешь, что тебе под силу выжить. Заботишься о своей безопасности. Мне везет, у меня водятся деньжата, есть что раздавать. Здесь можно купить почти все. – Он улыбнулся и сцепил пальцы на затылке, глядя в потолок. – Практически все, за исключением по-настоящему необходимого: свободы, путешествий, женщин, гольфа, хорошей жратвы и вина. Но знаешь, Дианта, я в порядке. Уже виден конец, я скоро выйду. По статистике, я могу прожить еще лет двадцать, вот я и задумал пуститься во все тяжкие. Я расстанусь с Сент-Луисом, со всеми плохими воспоминаниями, отправлюсь в тихие, приятные места и все начну заново.

– С кучей денег.

– Точно, с кучей денег. Мне хватило ума вложиться в мировое соглашение с табачными компаниями, когда ты, мои парни и все в офисе были против. Ставка оказалась выигрышной, и снова я сделал правильный ход – утаил денежки от Тильды, да покоится она с миром. Теперь я сбегу с деньгами. Хочешь со мной?

– Очередное предложение?

– Нет, я пошутил. Приободрись, Дианта, похоже, у тебя больше неприятностей, чем у меня, хотя это я гнию в яме, а не ты.

– Как ты надеешься освободиться?

– Что, хочешь узнать? Скажем так: у меня есть серьезный план, и все складывается неплохо.

– Тогда давай поговорим о чем-нибудь еще. Я здесь всего на пятнадцать минут.

– Не волнуйся, Дианта, визиты адвокатов не ограничены во времени, и потом, ты для меня – лучик света.

– Тогда поговорим об адвокатской фирме. Уверена, тебе любопытно.

– Отличная мысль! Сколько у нас сейчас работает адвокатов?

– Двадцать два, по одиннадцать с каждой стороны. Если Расти кого-нибудь нанимает, Кирк делает то же самое. Это же касается секретарей, ассистентов адвокатов, даже уборщиков. Должны быть одинаковые расходы и распределение голосов. Стоит одному почуять, что другой вырывается вперед, жди беды.

– Почему мои сыновья такие?

– Сколько я тебя знаю, ты не перестаешь задавать этот вопрос.

– Так и есть. Не вспомню ни одного момента, когда они ладили бы. С самой колыбели они воевали друг с другом. Так они приведут фирму к краху, правда, Дианта? Я заглядывал в ваши финансы и знаю, что к чему. Слишком велики издержки, слишком мала прибыль. Ты же помнишь, у меня все ходили по струнке, каждый цент был на счету. Я нанимал лучших людей и был с ними щедр. А эти двое не годятся для управления адвокатской фирмой.

– Не все так мрачно, Болтон. У нас есть талантливые юристы, я годами привлекала таких, благодаря им фирма развивается. Я все еще у руля, хотя и держусь в тени. Расти и Кирк друг с другом не разговаривают, так что все проходит через мои руки, я в фирме главная. В бизнесе всегда так: то прилив, то отлив.