Там, где кружат аспиды - Олеся Верева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вдоль реки Березины ступайте, как раз к причалу Велеса и выйдете. В безопасное место вас выпущу, только покой Нави встретите, умиротворение её. А вот с обратной дорогой помочь не смогу. Придётся врата искать. Но то дело не хитрое, Морена али Чернобог вам подскажут. И ещё… — Хотя лицо у Сирин девичьим было, она по-птичьи спрятала голову под крыло, а когда обратно выпрямилась, с губ её перо синее сорвалось. — Это для Велеса. Знак, что благословила я поход ваш. Иначе живых он в лодку свою не возьмёт.
— Сирин Великая, уж не знаю, как и благодарить вас! — Лёля подхватила в траве бархатистое перо цвета неба явьского и прижала к груди. Не верилось ей, что путь почти к концу подошёл. Вот же Навь долгожданная, вот же Догода — руку только протяни!
— А меня благодарить и не надо. Я желание ваше чистосердечное исполнила, ни больше ни меньше. Помните, куда вы идёте. Навь — мир у корней Древа Мироздания. Хоть и покой там превыше всего, но и тьмы, в тенях сокрытой, хватает. Хотела бы я сказать, что легка дорога ваша будет… Но одно напутствие дать могу: найдите Догоду, он вас уже заждался.
* * *
Навь, как Лёле казалось, чем-то очень на Правь походила. Часто, думая о судьбе Морены, полюбившей властителя Нави, Лёля сестру жалела. Ещё бы, после Прави с красотой её дней серебряных, беспечных, оказаться в мёртвых обители… Но, как и в Прави, в Нави властвовала не смерть. В Нави царил покой. Покой для душ, покой и для очей тоже. Не было в Нави многоцветья Яви, но так же росла под ногами тёмно-синяя трава, а вместо голубых вод река Березина воды чёрные несла. Так же пели птицы, но тихо, ровно, сплетаясь голосами в нежный тонкий хор. Всё в Нави будто бы существовало, размышляя о прожитом, ушедшем, увиденном, услышанном, прочувствованном когда-то давно.
То, что Ульяна переживала и нервничала, за семь вёрст видно было. Если для Лёли и Похвиста все три мира равными казались, ибо такой естественный порядок, Родом заведённый, смертная Ульяна принадлежала только Яви. Ей, чаду мира жизни, другие два мира не более, чем легендами красивыми, виделись. И вот она там, куда живым хода нет. Лёля понимала подругу и потому под руку её держала всё то время, как в Навь они вошли.
Врата, открытые Птицей Сирин, сразу же закрылись за их спинами. Последний луч Ярило-солнца пропал, остался в яблоневом саду. И Лёля старалась как могла гнать от себя мысль, что свет этот она больше не увидит. Кто знает, что с богами в Нави происходит? Что-то ведь не давало Догоде уйти, вернуться к семье, вернуться к ней…
Как было бы проще, если бы он все эти годы её ждал! Лёля горестно вздохнула и улыбнулась Ульяне, которая вопросительно посмотрела на неё. Как чудесно было бы, если бы на берегу того озера не только Похвиста она встретила, но и Догоду с ним. Конечно, они и тогда спасли бы Ульяну, забрали её с собой и путешествовали по Яви вчетвером, а после и Ауку в лесу отыскали бы. Вдруг и Похвист, не страдающий муками совести из-за потери брата, смог бы принять свою любовь? Так же, как приняла Лёля свою.
Проникнув в сердце Ульяны, Лёля осознала что-то очень важное. Она почувствовала то светлое умиротворение, которое царило в русалочьей душе, почувствовала её трепет. И догадалась. В сердце Лёли давно уже поселилось то же самое трепетание. Она не сразу его заметила. Оно прорастало ростком поначалу слабым, но каждый рассказ о Догоде, каждый сон о нём, каждое мечтание дождём падали на благодатную почву. И теперь знала Лёля, что и она влюблена была. Влюблена в того, кого не помнила.
И сейчас она не меньше Ульяны волновалась, не меньше Похвиста напугана была. А что, если Догода не тем окажется, о ком она думала? Что, если не таким он предстанет перед ней, каким рисовало её воображение? Как смириться с разочарованием? Или же вдруг холодом при встрече их первой потянет? Вдруг не будут его глаза такими же восторженно голубыми, как в мечтах? Вдруг он её лишь равнодушием наградит за долгую к нему дорогу сквозь миры? И можно тысячу убеждать себя, что это все глупые помыслы девичьи, что важное самое — вернуть Догоду в Явь, по завету Мокоши людям помочь, да только… Зачем это всё, если не посмотрит Догода на неё так же, как Похвист на Ульяну смотрит?
— Кажется, вижу! — обернулся к ним Похвист, который всё это время шёл впереди с Аукой на плече.
Лёля с Ульяной снова переглянулись. Ульяна закусила губы и старалась выглядеть храброй. Хотя кого угодно ужаснула бы мысль встретить привратника Нави — Велеса. И не просто встретить, а в лодку его напроситься. Переправиться через Березину, отделяющую настояющую Навь от этой зыбкой границы, откуда ещё назад поворотить можно, а дальше… На то Сирин указаний не давала. Дальше они сами по себе.
— Вот, смотрите, огонёк, — Похвист указал на слабый жёлтый отблеск в тёмных водах Березины.
В огненных всполохах в небесах река не казалась глубокой. Лёле даже удалось углядеть камни, выглядывающие из густой, как патока, воды. Можно ли, минуя привратника, перейти по камням на другой берег? Наверное, можно. Но кто знает, чем обернётся сомнительная лёгкость этой затеи? Не зря же Велес устроил переправу ниже по течению. И не зря Сирин направила к нему, не пожалев пера своего.
— Ой, жуть, как боязно! А вдруг восвояси нас отправит? — шёпотом причитала русалка. — Надо было вам вместо меня мавку подобрать, утопленницу, глядишь, за свою бы здесь сошла.
— А ты и так мавка! — прикрикнул на неё грач с плеча Похвиста. — Неча тут бояться! Сколько идём, а ни одной живой души не встретили.
— Конечно, не встретили, дурья твоя башка крошечная! Мы единственные живые, кто бродить вдоль речки вздумал! — взвилась Ульянка, прижимаясь к Лёле так плотно, что ей даже страшно сделалось, как бы в воду от такого напора не сорваться. — Вдруг на берег тот уже мертвецами приплывём?!
— Если страшно тебе, так здесь нас обожди. Велес тебя не тронет, защитит, — не оборачиваясь, ответил Похвист.
— Что
