Последние поручения - Макдоннелл Куив

— По пинте?

Внутри был тот же унылый декор, какой можно видеть в сотне других мест. Это был настоящий «старый добрый паб» с телевизором в углу, транслирующим футбол, и в воздухе которого висел сигаретный дым, несмотря на то что курение в помещениях уже много лет как было запрещено. Двое мужчин лет за шестьдесят сидели в противоположных углах бара и читали одинаковые газеты, очевидно, соревнуясь, кто из них высидит дольше.

Пол взял сдачу и вернулся к столу с «Хайнекеном» для себя и «Гиннессом» для Банни. Банни был поглощен наблюдением за заводным игрушечным цыпленком, рывками передвигавшимся по столу.

— Что это? — спросил Пол.

— Я нашел его в коробке с кукурузными хлопьями несколько недель назад. С тех пор ношу в кармане. Все хотел подарить какому-нибудь ребенку, но так и не сложилось.

Банни опустил голову до уровня стола, чтобы посмотреть, как цыпленок к нему приближается.

— Ты только глянь, какой решительный малыш!

— Окей.

Банни выпрямился:

— Мне его немного жаль. Он не способен осознать неизбежность судьбы. — Заводной цыпленок соскочил с края стола, и Банни подхватил его прежде, чем тот успел упасть на пол. — Слегка похоже на нашу жизнь, согласен?

— Что ж, тебе удалось сделать детскую игрушку довольно депрессивной.

— Прости, — ответил Банни со смущенной улыбкой, засовывая игрушку в карман пальто. Затем он медленно и торжественно поднял пинтовый стакан. — Твое здоровье, Поли. За наши просёры!

Пол сделал глоток пива и поставил стакан на стол.

— Итак, хм-м. — Он нервно поерзал. — Что же произошло вчера вечером, Банни?

— Да ничего особенного. Немного перебрал, вот и все.

— Понятно… Конечно. — Пол взял подставку для пива и начал медленно вертеть ее в руках. — Только тот сержант в участке сказал, что ты… ну, знаешь…

— Нет, не знаю. Что он сказал?

Пол почесал левой рукой затылок:

— Ну, только то, что ты был немного, хм… Он использовал выражение «не в себе».

Банни пожал плечами:

— Ты знаешь лучше, чем кто-либо еще, Поли, я изначально был не то чтобы нормальным.

— Да, но…

— Как у тебя дела с Бриджит?

Пол сделал еще один глоток, пытаясь понять, к чему клонит Банни.

— Все сложно.

— Ты ее любишь?

Пол чуть не пролил пиво:

— Что? Это личный вопрос, Банни.

— Ты… Ее… Любишь? — повторил он.

— Все не так просто.

Банни сжал предплечье Пола, и его взгляд наполнился такой силой, какую Пол никогда в нем еще не видел.

— Теперь послушай меня, тугоухий гобшайт[61]. Это именно просто. Поверь тому, кто знает жизнь: это единственное, что имеет значение. Все остальное — херня собачья.

— Господи, Банни, успокойся.

Банни еще крепче сжал его руку:

— Говорю тебе, приведи себя в порядок. Перестань поступать как идиот и поговори с девушкой. Жизнь дает очень мало шансов, поверь. Если все запорешь, то проведешь остаток дней, сожалея только об этом.

— Успокойся, ладно? Ты делаешь мне больно.

Банни посмотрел на свою руку и тут же отдернул ее, словно удивившись тому, что она вытворяла.

— Прости, Поли, прости. Ночь была довольно долгой.

Пол потер руку:

— Не переживай. Хотя, учитывая, что мы сейчас предельно честны друг с другом, расскажи уже, что, черт возьми, случилось? Твой коллега считает, что ты съехал с катушек из-за какой-то француженки.

Банни взял пинту одной рукой, а другой почесал бороду.

— О, это не… Это не то, о чем можно подумать. Мне кажется… вроде… кто-то мог за мной следить.

— Скорее всего, так и было, — кивнул Пол. — Наверняка эти чертовы братья Келлехеры пытаются получить доказательства твоего… поведения… для будущего суда.

— Дело не в этих идиотах.

— Я серьезно! Готов поспорить, что так оно и есть.

— Мы говорим об одних и тех же Келлехерах? Я помню их детьми. Они родом из квартала Кланавейл. Это было одно из моих первых мест службы в Дублине. Помню, как-то раз юный Винни застрял головой в перилах возле почтового отделения, и пришлось вызывать пожарных, чтобы его вызволить. А когда они приехали, в перилах застряла и голова Кевина. Очевидно, он издевался над братом и немного не рассчитал. Это те самые Келлехеры?

— Они теперь взрослые, Банни. Этот Кевин Келлехер — лицемерный злобный хер. Они имеют отношение к тому делу — помнишь? — когда мудак Бриджит, ее бывший, подставил меня фотографиями. Именно их он нанял ему помогать.

— Так это были они?

Пол осознал, что никогда прежде не посвящал Банни в детали того случая. Вовлечение Банни означало бы превращение холодной войны в ядерную, и, как бы Пол ни был зол, он изо всех сил пытался этого избежать.

— Да. В том-то и причина того, что происходит между нами.

— А, точно. Бриджит что-то рассказывала. Честно говоря, я не особо вникал. Хочешь, пойду разберусь с ними?

Пол покраснел:

— Господи, нет, этого точно не надо, Банни! Пообещай мне.

— Хорошо, я тебя понял.

— Я просто говорю, что они постараются раздобыть против тебя улики по делу того парня, Харрисона, а значит, могут за тобой следить.

Банни сделал большой глоток из пинты и поставил ее на стол. Затем оглядел бар и понизил голос:

— Точно говорю, это не они. Келлехеры не настолько умны.

— Думаешь? А вот Фил сегодня обнаружил, что они расставили «жучки» в нашем офисе.

— Что?

Пол энергично закивал:

— У нас есть штуковина, которая определяет наличие подслушивающих устройств и так далее. Фил решил проверить, и оказалось, что весь наш офис прослушивается.

— Серьезно?

Пол снова кивнул:

— Теперь я пытаюсь понять, можно ли это использовать против них.

— Хм-м-м. Да.

Банни посмотрел за плечо Пола на окно с матовым стеклом.

— В чем дело?

Банни внезапно встал:

— Мне надо идти дальше, Поли. Спасибо за помощь… ну, ты понял.

— Сядь и успокойся, хорошо? Ты выпил только половину пинты.

Банни покачал головой:

— Нет, не могу. Я должен…

Он сделал два шага к двери, потом остановился. Обернувшись, он протянул руку Полу для рукопожатия.

Пол пожал ее с растерянным видом, заметив припухлость на среднем пальце.

— А что случилось с…

Банни положил левую руку на плечо Пола и понизил голос:

— Поли, мне нужно, чтобы ты мне кое-что пообещал.

— Ладно.

— С этого момента, что бы ни случилось, держись от меня подальше.

— Что?! Не валяй дурака!

Банни сжал плечо Пола:

— Пожалуйста, пообещай мне. Просто знай: что бы ни случилось, я делал то, что считал правильным.

— Теперь ты меня пугаешь, Банни.

— Обо мне не беспокойся. Я хочу, чтобы ты уладил дело с Келлехерами, хорошо? Покажи им, что они зря с вами связались.

— Не волнуйся, Банни, я все сделаю.

— Молодец. Я знал, что могу на тебя положиться. — Банни похлопал Пола по плечу. — Береги себя и помни, что я сказал о твоей девушке. Разберись с этим.

— Хорошо. Ага.

И прежде чем Пол успел сообразить, что добавить еще, Банни исчез за дверью, растворившись в утренней суете.

Глава тридцать шестая

Бриджит глотнула воды и поставила стакан на стол. Затем бросила взгляд по сторонам, убедилась, что никто на нее не обращает внимания, и быстро осмотрела блузку. Итальянская еда была смелым выбором для обеда. По ее мнению, вся эта национальная кухня была явно придумана с намерением вынудить людей свинячить. Она быстро оглядела свои сиськи. Никаких спагетти, она молодец. Пока что ей удавалось сохранять вид гламурной отчужденности, к которой она стремилась.

Она чувствовала себя виноватой, отчего нервничала и раздражалась. Причина, по которой она была раздражена, заключалась в том, что у нее не было никаких причин чувствовать вину или нервничать.

Она всего лишь пришла пообедать с другом. Обед есть обед. Люди постоянно обедают. Ужин нужен для флирта и обольщения — это все знают. Но обед — трапеза непринужденного общения. Поскольку все равно нужно что-то есть в середине рабочего дня, почему бы не заняться этим с кем-то еще? По сути, это типичный пример многозадачности. Завтрак — в смысле, если вы завтракаете со взрослым представителем противоположного пола — всегда одно из трех: либо у вас чрезвычайно ответственная работа, когда встреча за завтраком является чем-то особенным; либо имеют место длительные отношения с человеком, расписания с которым случайно совпали; либо у вас ночью был секс. Заниматься сексом и не завтракать с мужчиной — это как-то по-шлюшьи. Блин! Бриджит заметила, что ее кавалер — нет, не кавалер, просто партнер по обеду! — только что вышел из туалета и направился обратно к их столику. Надо перестать думать о сексуальном завтраке. Кроме того, надо перестать чувствовать себя виноватой. Она одинокая девушка. Нет никаких причин, по которым она не может пообедать с мужчиной. Опять же, обед — всего лишь обед, а Энто Келлехер — один из ее знакомых. Конечно, он не из тех, кого бы выгнали за крошки из постели во время сексуального завтрака, но это вообще ничего не значит. С какой стати она должна чувствовать вину перед Полом? Как долго можно ждать, пока взрослый мужчина повзрослеет?