Биосоциальная проблема и становление глобальной психологии - Ирина Анатольевна Мироненко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Парыгин в высокой степени обладал способностью видеть тенденции развития общества и науки, он продуцировал подлинно новые идеи и во многом опережал свое время.
Уже в 1970-х годах он обращается к проблеме влияния ускорения научно-технического прогресса на человека (Парыгин, 1976, 1978). Он утверждал, что социально-психологические тенденции научно-технического прогресса характеризуются интенсификацией, возрастанием сложности (эскалация опосредованности), персонификацией и деперсонификацией психической деятельности человека.
Внимание Парыгина обращено в первую очередь на анализ противоречий в развитии личности в условиях ее социального бытия. Главным противоречием личности и социума, по мнению Парыгина, становится постепенно растущий разрыв между, с одной стороны, умножающимся потенциалом новых объективных возможностей человека как субъекта деятельности и, с другой – неуклонно снижающимся уровнем его собственной психологической готовности как к освоению новых возникающих условий, так и к реализации своих внутренних резервов для решения этих задач.
Персонификация, рассматриваемая в качестве одной из ведущих социально-психологических тенденций НТП, сопровождается ростом духовного потенциала, самосознания и жизненных притязаний личности. Тенденцию персонификации Парыгин связывает с таким существенным показателем личностной активности, как механизм выбора альтернатив поведения, принятия решения, который, по его мнению, представляет собой фокус всей структуры саморегуляции, психической автономии индивида. Он считает, что современный научно-технический прогресс больше, чем когда-либо раньше, активизирует фундаментальную основу персонификации личности – ее функцию выбора. Жизнь постоянно ставит человека не только перед возможностью, но и перед необходимостью принятия решений. В этом избытке возможностей и вытекающем из него обязательном напряжении выбора заложен импульс, способный породить эффект, прямо противоположный персонификации, – деперсонификации личности, которая здесь оказывается защитным механизмом, предохраняющим психику индивида от перегрузки и внутреннего дискомфорта.
Сегодня в отечественной науке активно обсуждаются вопросы растущей динамичности социальных процессов, возрастания неопределенности и, как следствие, места и значения функции выбора в жизни человека, которые Парыгин поднимал задолго до того, как на них сместился фокус общего внимания ученых. Предложенные им изящные теоретические модели и содержательные практические рекомендации остаются сегодня в зоне слепого пятна научного сообщества, хотя заслуживают внимания коллег в современных дискуссиях. Его последняя монография остается неосвоенной российскими социальными психологами. Возможно, ее время еще не настало.
Уже в 1993 г. Парыгин проводит масштабную конференцию под названием «Человек в изменяющемся мире: социальные и психологические проблемы», опубликованные материалы которой составили три тома. Четверть века спустя формулировка «Человек в изменяющемся мире» становится широко тиражируемым клише.
Важной особенностью личности Парыгина является его глубокая и постоянная приверженность отечественной научной традиции с присущей ей высокой духовностью. Его поиск обращен к глубинным духовно-нравственным структурам социально-психологических явлений. Уже в первых монографиях Парыгина 1965 и 1971 гг. большое внимание уделяется российским авторам конца XIX – начала ХХ в., которых сегодня относят к так называемому религиозно-философскому или духовно-нравственному направлению в дореволюционной российской науке – Бердяеву, Михайловскому и др. Парыгина с полным основанием можно отнести к ученым, имплицитно продолжающим традицию этого направления, которое после более чем полувекового запрета так мощно развернулось в постсоветский период.
В своих позднейших работах Парыгин прямо ставит задачу формирования новой фундаментальной парадигмы: «Последняя начинает уже приобретать определенные очертания в качестве альтернативы бихевиоризму и возврата, теперь уже на новой основе, к идее души человека в качестве истинного предмета психологии, отброшенного в начале прошлого века, к заявленной еще в конце XIX – начале XX века представителями отечественной философской мысли (М. Троицкий, Г. Плеханов, С. Франк и др.) идее изучения духовных основ жизни общества и души человека в качестве главного социально-психологического явления» (Парыгин, 2010, с. 495–496).
Такого рода прямые высказывания, конечно, были невозможны в работах 1960—1970-х годов, однако об определенности философских взглядов Парыгина свидетельствует то, что он, декларируя свою приверженность марксизму, всегда остается вне идеологически одобренного деятельностного «мейнстрима» советской психологии.
В сложном и противоречивом дискурсе российской социальной психологии его труды занимают особое место, отличаются «лица не общим выраженьем». Никак не умаляя достоинств и значимости деятельностного подхода в российской социальной психологии, следует признать, что система взглядов Парыгина не может быть отнесена к нему. В очень непростой ситуации советского и постсоветского государства, Парыгин последовательно шел своим путем в науке. Никому не подражал, ни отечественным авторам, ни зарубежным, никогда не был в мейнстриме. Его подход отличается подлинной оригинальностью и самобытностью. В разные исторические эпохи, обращаясь к анализу новых явлений в жизни социума, он оставался самим собой, не изменял себе, следуя веяниям научной моды. В этом проявилась целостность и сила его личности как ученого и как человека.
Концепция диспозиций личности В. А. Ядова
В основу своей концепции В. А. Ядов положил установочные, или диспозиционные, механизмы регуляции социального поведения личности. Это означает, что поведение личности регулируется ее диспозиционной системой, однако в каждой конкретной ситуации в зависимости от ее цели ведущая роль принадлежит определенному уровню диспозиций. Поскольку сама диспозиция (установка) формируется при наличии потребности и соответствующей ей ситуации, в которой она может быть реализована, то иерархии диспозиций соответствуют иерархия потребностей, с одной стороны, и иерархия ситуаций, с другой.
Что касается иерархии потребностей, то их классификация осуществляется В. А. Ядовым по принципу предметной направленности человеческих потребностей как потребностей физического и социального существования. Основанием классификации, по словам автора, с одной стороны, выступает разделение потребностей на биогенные и социогенные, а с другой – выделение различных видов социогенных потребностей на основе включения личности во все более расширяющиеся сферы деятельности, общения. На этом основании выделяются следующие виды потребностей:
– психофизиологические, витальные;
– в ближайшем семейном окружении;
– включения в многочисленные малые группы и коллективы;
– включения в целостную социальную систему.
Условия деятельности или ситуации, в которых могут быть реализованы данные потребности, также образуют иерархическую структуру. За основание классификации автор принимает «длительность времени, в течение которого сохраняется основное качество данных условий», иными словами, устойчивость ситуации.
Низший уровень этой структуры составляют наименее устойчивые «предметные ситуации». В течение краткого промежутка времени человек переходит из одной ситуации в другую.
Следующий уровень – это «условия группового общения». Эти ситуации более устойчивы, поскольку основные требования группы, закрепленные в «групповой морали», сохраняются неизменными в течение значительного времени.
Еще более устойчивы во времени условия деятельности в той или иной социальной сфере — труда, досуга, семейной жизни.
Максимально устойчивыми оказываются общие социальные условия жизнедеятельности человека — экономические, политические, культурные. Эти условия претерпевают значительные изменения в рамках «исторического» времени.
Поскольку, как отмечалось выше, диспозиции личности представляют
