Нюрнбергский процесс, сборник материалов - Константин Горшенин

Нейрат: Я уже сказал, я никого не знаю.

Файф: Придерживаетесь ли вы того мнения, что ваш сотрудник министерства Рит ничего не знал об этом, несмотря на то, что сказал Мессерсмит по этому поводу? Вы думаете, что Рит ничего не знал об этом путче?

Нейрат: Я не знаю, насколько был осведомлен Рит, но вы знаете, что я тотчас же отозвал его, когда он вмешался в это дело. Вообще я всегда запрещал послам и посланникам вмешиваться в такие дела.

Файф: Вы все-таки не сомневаетесь в том, что Рит знал о готовившемся путче?

Нейрат: Нет, я очень сомневаюсь в том, что он точно знал о нем.

Я не думаю этого, потому что он не был таким человеком.

Файф: Во всяком случае, вы знали о том, что 25 июля австрийские нацисты провели этот путч и убили Дольфуса?

Нейрат: Но это же не было тайной.

Файф: Нет, я это знаю. Многие из этих событий не были тайной. Меня интересует ваша осведомленность, а именно — когда вы об этом узнали?

Нейрат: После этого, да.

Файф: Но разве после этого вы не колебались, следует ли вам дальше оставаться в правительстве, которое распространяло свою политику убийства из своей страны за границу через посредство своих агентов в Австрии?

Нейрат: Если бы я был ответственен за каждого отдельного убийцу, за каждого отдельного немецкого убийцу, действовавшего за границей, то у меня, вероятно, было бы слишком много дела.

Файф: Вы знали, и я вам напомню сейчас о том, что австрийская нацистская партия была в тесном контакте с Гитлером и все время действовала согласно приказам Гитлера, когда Гитлер стоял во главе вашего правительства? Вы это отлично знали, не так ли?

Нейрат: Но он же был главой НСДАП, руководителем этой партии, и то, что они с ним сотрудничали, — это вполне естественно.

Файф: Подсудимый, я хочу выяснить некоторые факты, относящиеся к 1935 году.

10 марта Германия заявила о создании военно-воздушного флота, а 16 марта вы, по-моему, в числе других подписали закон об обязательной воинской повинности. Вы уже говорили об этом, и я не хочу снова в возвращаться к этому вопросу. Я лишь хочу спросить вас относительно, секретного закона об обороне империи от 21 мая 1935 г. Посмотрите на замечания генерала Томаса, касающиеся этого вопроса.

Он пишет: «Общая централизация верховной власти в империи, которая была декретом установлена на случай войны, повлияла на развитие и организацию военной экономики в такой степени, что необходимо обсудить этот вопрос подробно. Основа для организации централизованной верховной власти в империи на случай войны была заложена еще до 1933 года в большом числе декретов и резолюций совещаний, но она радикальным образом была изменена, когда национал-социалисты пришли к власти, и в особенности после смерти президента Гинденбурга. Новые положения были сформулированы в законе об обороне империи от 21 мая 1935 г. Он должен был быть объявлен только в случае войны, но был введен в действие уже во время проведения подготовки к войне. Поскольку этот закон определял обязанности вооруженных сил и других имперских властей на случай войны, он также являлся основным распоряжением, на основе которого должна была развиваться деятельность организаций, ведающих военной экономикой».

Помните ли вы, что в тот же день подсудимый Шахт был назначен уполномоченным по вопросам военной экономики? Вы понимали в то время, подсудимый, что этот закон являлся основой для развития деятельности организации, ведавшей военной экономикой?

Нейрат: Да, но только на тот случай, если начнется война, то есть на случай мобилизации.

Файф: Видите ли, я пытаюсь вам пояснить то, что этот закон был введен в действие для проведения подготовки к войне. Разве вы не понимали тогда, что это был большой шаг вперед в деле военной подготовки?

Нейрат: Ни в коей мере. Это вовсе не было большим шагом вперед. Это была лишь констатация необходимости, которая могла возникнуть в случае войны. Как и в любой другой стране, необходимо было гарантировать сотрудничество всех учреждений на случай нападения. Как раз в данном законе это и устанавливается.

Файф: Такова ваша точка зрения? Правильно ли будет сказать, что в то время, до мая 1935 года, министерство иностранных дел Германии все еще было укомплектовано дипломатами старой школы и поэтому еще не было наводнено людьми из бюро Риббентропа? Так ли это?

Нейрат: Да, это так.

Файф: Вы получали какое-либо предупреждение от вашего собственного персонала относительно событий в Австрии или о вооружении, о введении воинской повинности и создании военно-воздушного флота?

Нейрат: Как вы можете судить об этом на основании отчета, который был предъявлен ранее, я был информирован относительно событий в Австрии. Что касается вооружения, то решение о нем было принято-кабинетом. Я, конечно, знал об этом.

Файф: Посмотрите на документ ПС-3308. Это письменное показание, -данное под присягой переводчиком Паулем Шмидтом. Вот что говорит Пауль Шмидт:

«Параграф 4. Попытка провести путч в Австрии и убийство Дольфуса 25 июля 1934 г. серьезно обеспокоили сотрудников министерства иностранных дел, потому что эти события дискредитировали Германию в глазах всего мира. Было общеизвестно, что путч проводился партией, и фактически эта попытка провести путч так непосредственно следовала за кровавой чисткой в Германии, что приходилось думать об однотипности нацистских методов как внутри страны, так и вне ее».

Подсудимый, я попрошу вас сказать, правильно ли говорит Шмидт о том, что попытки совершить путч и убийство Дольфуса серьезно обеспокоили сотрудников министерства иностранных дел?

Нейрат: Это обеспокоило не только сотрудников моего министерства, но и меня самого.

Файф: Правильно ли, что беспокойство среди ваших сотрудников усилилось в результате признания того обстоятельства, что кровавая чистка и путч обеспокоили Францию и Советский Союз в отношении позиции, занимаемой Германией?

Нейрат: Нет, это частное мнение переводчика Шмидта.

Файф: Утверждаете ли вы, что Шмидт, который, в конце концов, был вашим штатным сотрудником, хотя он в течение долгого времени и был переводчиком, пишет неправильно, когда заявляет, что ваши сотрудники высказывали свои опасения вам?

Нейрат: Да, утверждаю самым решительным образом. Откуда Шмидт, будучи совсем незначительным чиновником, мог знать о том, что говорят мне высшие чиновники министерства? Кроме того, как может Шмидт судить об этом?

Файф: Мы прочитаем шестой абзац, я хочу спросить вас о последней его части.

«Ремилитаризации германскими вооруженными силами Рейнской области предшествовала дипломатическая подготовка нацистов, проведенная в феврале.

Гитлер в одной из своих бесед утверждал, что не существует действительных оснований для конфликта между Германией и Францией. Если сравнить эти высказывания с некоторыми высказываниями в «Майн кампф», которые были направлены против Франции, обстоятельства были таковы, что можно было предположить, что готовилась почва для оправдания каких-то действий в будущем.

Я не знаю, когда именно было принято решение о вступления войск в Рейнскую область. Я лично знал об этом и обсуждал этот вопрос примерно за две или три недели до этих событий. Высказывались серьезные опасения, в особенности в военных кругах, относительно риска, связанного с проведением этого мероприятия. Подобные же опасения испытывали многие сотрудники министерства иностранных дел. В министерстве-иностранных дел было, однако, известно, что Нейрат в тех правительственных кругах, с которыми консультировался Гитлер, был единственными человеком, который был уверен в том, что Рейнская область может быть ремилитаризована без вооруженного противодействия со стороны Великобритании и Франции. Позиция Нейрата в течение всего этого времени была такова, что она должна была вызвать у Гитлера больше доверия к нему (Нейрату), чем ко всем остальным дипломатам старой школы, которыми Гитлер обычно пренебрегал».

Итак, если этот мелкий чиновник, о котором вы только что говорили, знал о вступлении войск в Рейнскую область и обсуждал этот вопрос за две или три недели до того, как оно произошло, то когда именно до вступления вы обсуждали этот вопрос?

Нейрат: Шмидт оказался, очевидно, ясновидцем, так как я сам не знал об этом за две или три недели. Я узнал об этом лишь за неделю до того, как Гитлер вынес решение. И если здесь написано, что в министерстве иностранных дел было общеизвестно, что единственным советником Гитлера в правительственных кругах был я и что я был уверен в том, что Рейнская зона может быть занята войсками без вооруженного сопротивления со стороны Британии или Франции, — так ведь я, в конце концов, был прав!

Файф: Вы были правы... Но действительно ли вы были единственным человеком в правительственных кругах, который считал, что можно было оккупировать Рейнскую область без вмешательства Великобритании и Франции? Это правильно?