Во все Имперские. Том 5. Наследие - Альберт Беренцев

именно из убежища я принцессу час назад и забрал, чтобы засунуть её в гроб и повезти в Павловск.

— Убежище? — принцесса фыркнула, — Это уебище, а не убежище, муж. Твое поместье выглядит, как дерьмо, уж извини. И тот факт, что оно кишит Кабаневичами, его ни разу не улучшает. Один из этих ублюдков, с зеленой бородой, даже ущипнул мою служанку Сару за зад. Сара мне пожаловалась, так что я обещала этому Кабаневичу, что повешу его, как только мой брат Малой сядет на трон.

— Вот это не советую, Ваше Высочество, — ответил я, — Кабаневичи мне нужны. Они сторожат пилюльную лабу и обеспечивают её работу. Собственно, именно поэтому они в моем поместье и торчат.

— А где их герцог, муж?

— Старший Кабаневич? Эм… Сбежал из России, пока я не урегулирую ситуацию с арестованным Корень-Зрищиным и…

Я вовремя остановился, чуть не сказанув про старшую Ладу. Вот этого сейчас говорить точно нельзя, когда мы явимся к Старшему Внутрянову — принцесса должна быть в адеквате.

— В общем, герцог во временной эмиграции, — закончил я фразу, — Но я плотно держу его в курсе, и он связи, если что. Эй, мы же вроде пришли? Вот это Березовая аллея?

Мощеная брусчаткой улица, по которой мы с принцессой сейчас шагали, и правда была вся окружена березовыми рощами.

Справа располагалась какая-то кирха, а слева среди берез просматривался зеленый классический особняк, стоявший в парке за высоким кованым забором.

— Вот это что ли? — я указал принцессе на особняк.

— Ага, держи карман шире, — хмыкнула принцесса, — Это «Сломанный нос», поместье Ломоносовых. А Внутрянов обитает вон там.

Принцесса ткнула пальчиком куда-то за березовую рощу, где над деревьями возвышалось нечто серое и бетонное, напоминавшее огромный грецкий орех.

— Прикольно, — констатировал я, — Ну пойдемте.

Мы двинулись через рощу по усыпанной гравием дорожке, уже через пару минут я убедился, что «прикольно» — это еще мягко сказано.

Поместье Внутрянова окружал довольно обширный парк, причем все деревья в этом парке оказались позолоченными. А может даже и не позолоченными, у меня почему-то возникло подозрение, что они целиком сделаны из чистого золота.

Кусты в парке были серебряными, трава тоже.

Забор был чугунным, но очень высоким, по его верху струилась тройная колючая проволока, видимо, чтобы никто не спер у князя золотой дубок.

А вот постройки, разбросанные по парку, представляли собой обычные бетонные прямоугольники, что было странно и явно намекало на крайне специфические вкусы владельца, если не на его сумасшествие.

Но самым поразительным было само поместье — громадное нагромождение серого бетона высотой этажей в пять.

Приглядевшись, я осознал, что это не просто нагромождение, а натуральная статуя человека, только без костей, конечностей и кожи. Князь Внутрянов или его предок выстроил свой особняк в форме человеческого организма, циклопический верхний этаж, который я было принял за грецкий орех, на самом деле был мозгом.

Центральная хорда поместья представляла собой изогнутый пищевод, а нижние этажи — сердце, желудок, почки и вроде даже селезенку. Стояло все это великолепие на чем-то напоминавшим печень, причем эта печень была размером с особняк Ломоносовых, который я только что видел.

На чугунных воротах поместья помещались громадные кованые буквы, складывавшиеся в слово «ОРГАНIЗМЪ». Название у поместья было более чем подходящим.

Ниже названия на щите, приваренном к воротам, располагался литой герб Внутряновых — сердце, желудок и печень, насаженные на меч, обвитый волокнами нервов.

— Ну такое, — честно сообщил я принцессе о своих впечатлениях от поместья.

Мы были уже у самых ворот, когда на серебряной траве парка, окружавшего поместье, вдруг заметались какие-то белесые фигуры.

Присмотревшись, я с удивлением увидел, что это два мужика. Мужики были совершенно голые, если не считать черных ошейников с шипами. Судя по бородам лопатой — оба холопы.

Это еще что за гачимучи?

В следующую секунду я офигел еще больше, ибо один из мужиков самыми натуральным образом завыл, а другой залаял, причем профессионально, если бы я не видел его своими глазами — я бы подумал, что это лает пес.

— Да, я совсем забыла тебе сказать, муж, — ухмыльнулась принцесса, — Князь еще и большой оригинал.

— Заметно, — хмыкнул я.

Из бетонного отростка поместья, который лепился к печени первого этажа и, судя по всему, изображал то ли аппендикс, то ли простату, тем временем появились двое наемников Внутрянова.

Мундиры у обоих бойцов были темно-алыми, на кокардах фуражек золотился Внутряновский герб.

Оба были вооружены короткими автоматами, один из наемников еще нес в руке большую кость, облепленную кусками мяса.

Эту кость он швырнул лаявшим холопам:

— Молодцы, песики! Нате, жрите!

Холопы бросились на кость и устроили за неё самую натуральную драку, вроде один другого даже укусил за ногу.

Мне уже хотелось как можно скорее покинуть это удивительное место, но дела есть дела. Наемники подошли ближе, я представился:

— Барон Нагибин, господа. У меня назначена встреча с князем.

— Да, ждите, — один из бойцов кивнул и отправил кому-то сообщение со своего смартфона.

Ждать мне долго не пришлось. Уже через полминуты из дверей печени вышел громадный негр, двухметрового роста и в золоченой лакейской ливрее. В руках он нес три спортивных сумки.

Если это князь Внутрянов — то, пожалуй, он сильно загорел за лето.

Наемники наконец открыли ворота, но только для того, чтобы выпустить негра-лакея, а не впустить меня.

— Корону, — басом потребовал негр без всяких приветствий.

— Вообще мы договаривались, что я отдам её князю лично в руки, — напомнил я, — А вы не особо похожи на Его Высочество Петра Внутрянова, уж простите.

— Корону или проваливай, — флегматично заметил лакей.

Холопы-псы на заднем плане все продолжали драться за кость, один из них вцепился в неё зубами, второй таскал первого за бороду.

— Ладно, где деньги? — поинтересовался я у лакея.

Тот швырнул мне три сумки. Я быстро заглянул в них — первая была набита ассигнациями с портретами Императрицы Елизаветы Багатур-Булановой, по пятьдесят рублей каждая, во второй сумке