Виллы, яхты, колье и любовь - Мария Жукова-Гладкова

Но требовалось еще спасти Аленку.

Вопли с другой стороны теплохода прекратились. Все светские львицы загрузились во вторую шлюпку? Это на самом деле оказалось так, потому что мы увидели, как шлюпка обогнула теплоход, один моряк что-то прокричал двум своим товарищам в нашей на французском, и шлюпка стала быстро удаляться. Я не могла сосчитать, сколько в ней людей, да и не до того было.

Наши моряки кричали, что нам тоже пора. Теплоход значительно осел.

– Аленка, давай! Последний шанс!

Я оставалась в воде, держалась за борт, готовая плыть на спасение. Татьяна забралась в лодку с кругом.

Потом мы все стали скандировать:

– А-ле-на! А-ле-на!

Теплоход покачнулся, Аленка упала на палубу, врезалась в палубное ограждение, проломила его своим весом и рухнула в воду.

С таким количеством жира утонуть невозможно. Она напоминала поплавок, бьющий по воде руками. Поплавок был в соломенной шляпе с полями. Выше всего над водой возвышалась огромная попа в белых трусах в мелкий рисунок.

– Не бросай пока! – крикнула я Татьяне и поплыла к Аленке, потом махнула Татьяне рукой.

Она очень точно бросила круг, за который я ухватилась одной рукой, другой держала Аленку за предплечье. В воде она, конечно, казалась легкой, правда, вопила громко.

– За круг берись! – отплевываясь, сказала я. – Ну!

Моряки направили лодку к нам, мне руку подала Татьяна, моряки втащили Аленку, которая теперь упиралась. Купаться понравилось? Но мужчины не стали с ней церемониться, бросили на дно лодки, которая сразу же сильно закачалась.

– Распределяем вес! – крикнула я. – Алена, на корму!

Все остальные находились ближе к носу. Пашка с продюсером и Артуром Небосклоновым переместились еще ближе к нему, рыженькая «Свиристелка» оказалась рядом с Аленкой, мы с Татьяной – почти в центре.

Потом моряки схватились за весла и принялись судорожно грести прочь от теплохода, вслед за второй шлюпкой, которая теперь казалась точкой.

Но, оказавшись со стороны носа теплохода, мы увидели в воде человека, державшегося за спасательный круг. Моряки ругались. Они были в замешательстве… Бросали испуганные взгляды на неумолимо погружающийся теплоход… Уже заливало палубу…

– Быстрей! – рявкнула я на русском, показывая на человека. – Плыви сюда! – заорала я ему.

Он услышал и со всей силы заработал руками. Мы тоже рванули к нему.

Это был Важа Георгиевич.

Его быстро затянули внутрь, и моряки с удвоенной силой заработали веслами. Важа Георгиевич валялся на дне лодки и рыдал. Он оказался одет в одни свободные семейные трусы салатного цвета с темно-зелеными цветочками, на которых бросались в глаза оранжевые тычинки. Пашка снимал погружение теплохода. Стала уходить палубная надстройка… Я что-то говорила в камеру, комментируя происходящее.

Потом случилось нечто невероятное. По крайней мере, я не думала, что погружение происходит именно так, и поняла, чего боялись моряки.

Внезапно вверх взметнулась корма, которая вроде бы уже ушла под воду. В результате теплоход встал носом вниз и после этого уже погрузился окончательно и очень быстро.

Даже удаляясь от места трагедии, мы видели, как там бурлит вода…

Глава 26

– Куда мы плывем? – спросила у моряков Татьяна.

Пашка временно зачехлил камеру. Пока больше снимать было нечего. Хотелось бы знать, все ли успели сесть во вторую шлюпку. Но ничего, выясним позднее.

Моряки объяснили на плохом английском, что тут неподалеку находится остров, до которого они планируют добраться. На острове есть все необходимые средства связи.

Тут я вспомнила про мобильный, который лежал в поясной сумке. Как раз следовало проверить, стоит ли отдавать такие деньги за непромокаемость или нет.

Я поняла, что готова рекламировать этот товар бесплатно. Ничто не промокло, хотя я провела немало времени в воде. Я сфотографировала всех в лодке. Продюсер с Артуром Небосклоновым и Пашкой радостно улыбнулись. Моряки тоже всем своим видом демонстрировали счастье от спасения. Важа Георгиевич так и рыдал, Аленка хваталась за голову, то есть за шляпу, и что-то бормотала себе под нос, рыженькая сидела у ее ног и смотрела на нас на всех большими круглыми глазами. Татьяна была абсолютно спокойна, в особенности после того, как оказалось, что и у нее в поясной сумке ничего не пострадало.

Вот только наши мобильные были вне зоны действия сети.

– Скажешь Ивану Захаровичу, чтобы подарил тебе спутниковый телефон, – невозмутимо сказала Татьяна.

– Я подарю, – поднял голову Важа Георгиевич и принял сидячее положение. – Спасибо.

– Не за что, – ответила я и решила, что надо снять мокрые кроссовки и поставить их в центре лодки – так, чтобы на них падало солнце. Может, высохнут? Одежда быстрее высохнет на мне. Кепку я снова водрузила на голову. Мне совсем не хотелось получить солнечный удар.

И тут мой взгляд упал на рыженькую. Да она же сейчас совсем сгорит!

– Паша, передай мне нашу сумку! – крикнула я.

– Пить будете? – спросил продюсер Артура Небосклонова.

Я взглянула и на него. Он тоже сгорит, не имея верхней одежды, как и супермегазвезда. У Пашки хватило ума накинуть рубашку перед тем, как спрыгнуть в воду. За себя и Татьяну я не беспокоилась. Пожалуй, мы были и подготовлены, и экипированы лучше всех – и одежда, и головные уборы, и обувь. Моряки были смуглые, и на эту кожу еще наложился загар. Они были одеты в брюки и майки, на головах повязаны платки типа рокерских или пиратских. Аленка сидела на корме все в той же соломенной шляпе и белой блузе с бантом, сквозь которую просвечивало все тело. Ничего, блуза быстро высохнет, плечи закрыты. На белых трусах-парашюте были изображены маленькие слоники. Кто их шьет, интересно?

Я предложила продюсеру и супермегазвезде разорвать мою юбку, в которой я ходила в пещеру, на части и прикрыть плечи. Продюсер несколько секунд молчал, потом кивнул и стал действовать, потом передал сумку Татьяне. Я извлекла свою рубашку с длинным рукавом и велела одеться рыженькой.

– Мне и так жарко, – сказала она.

– Идиотка, – буркнула себе под нос Татьяна.

Я объяснила, зачем ей нужно надеть рубашку. Я также протянула девчонке платок, который брала с собой для похода в пещеру.

Потом мы разорвали Татьянину юбку, прикрыли плечи Важи Георгиевича и ноги Аленки, которые были белыми, как молоко. Татьянина рубашка осталась про запас. Оставался один Татьянин платок – и непокрытые головы Важи Георгиевича, Артура Небосклонова и продюсера. Платок отдали Важе Георгиевичу, а продюсер оторвал два куска от подола моей юбки и соорудил подобие платков себе и Артуру. Я их сфотографировала в этом виде.

Потом Татьяна расплела мокрые волосы и долго сокрушалась из-за отсутствия фена. Щетка была у нее с собой, все в той же сумке, и я принялась расчесывать роскошные длинные волосы подруги. Продюсер Артура Небосклонова цокал языком и сыпал комплиментами. Важа Георгиевич вздыхал, видимо, вспоминая Вальку-Магдалину в парике с длинными волосами, в котором она исполняла партию alter ego Марии Магдалины.

Аленка тем временем тоже распустила волосы. Они оказались покороче, чем у Татьяны, но все равно шикарные. Как я поняла, она их даже не подкрашивает. Седина иногда просматривалась, но коса была черной. Я передала Аленке Татьянину щетку.

На моряков волосы двух пассажирок явно произвели большое впечатление. Они цокали языками не меньше, чем продюсер.

Затем мы с Татьяной достали бутылку с водой и велели всем сделать по глотку. Моряки одобрительно кивнули и показали на ящик под сиденьем в центре, на котором устроились с веслами. Я подползла к ним, ящик выдвинула и обнаружила там запас пресной воды, армейские сухари и шоколад. Моряки закивали и заулыбались. Но сейчас никому не хотелось ни армейских сухарей, ни тем более шоколада. Я задвинула ящик назад. Пашка, Артур и продюсер распили пиво.

Важа Георгиевич сидел на дне лодки, закрыв голову руками, и качался из стороны в сторону. Мы с Татьяной переглянулись.

Я считала, что его мучает чувство вины. Это он организовал мероприятие, арендовал теплоход. Вероятно, кто-то погиб. Не могли все спастись.

– А это была бомба? – вдруг спросила Аленка.

– Вероятнее всего, – сказала я.

– Могла быть торпеда, – невозмутимо заявил продюсер, допивая пиво.

– Торпеда? – ошалело переспросили я, Татьяна и Аленка одновременно.

– Ну конечно, – кивнул продюсер. – С подводной лодки.

– Зачем кому-то было отправлять против нашего теплохода подводную лодку? – спросила я, не ожидая ответа.

– Это у вас надо спрашивать, Юлия Владиславовна, – заявил продюсер супермегазвезды. – Ну против кого еще из находившихся на теплоходе могли послать подводную лодку? Я лично другой кандидатуры не вижу.

– Против меня, – подал голос Важа Георгиевич и всхлипнул. – Это я во всем виноват.

– Против меня, – вздохнула Аленка. – Я должна была смириться с судьбой.