Гитлерленд. Третий Рейх глазами обычных туристов - Эндрю Нагорски
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Обращаясь к своему давнему опыту репортажей из Москвы, Никербокер также указал, что нацисты в изобретении новых способов террора следуют за большевиками. «Последний из советских методов, принятый на вооружение нацистами – захват политических заложников», – писал он. Он пояснял, что нацисты теперь не просто «держат всех немецких евреев заложниками хорошего поведения евреев за границей», но и охотятся на родственников любого немца, выступавшего против нацизма и сбежавшего за границу. Как и в Советском Союзе, писал он, подобные «омерзительные» методы оказываются крайне эффективны. «Смелые люди, готовые рисковать собственной жизнью, стушевываются, когда под угрозой оказывается жизнь или свобода их любимых».
Никербокер нашел одно исключение в этой жесткой системе контроля. «Немецкие нудисты – единственные, кто успешно сопротивляется нацистскому контролю», – писал он. Герман Геринг и другие нацистские руководители указом потребовали, чтобы нудисты ходили одетыми, но журналист отметил, что это оказался один из тех случаев, когда власти закрыли глаза на неповиновение. «Культ наготы пошел путем всех популярных движений, которые запретили непопулярным законом. Он стал более массовым». Но назвать это полным сопротивлением было трудно. Часть убежденных нудистов присоединялась к нацистскому движению и работала на последнее изнутри. «Они хотели подружиться с Адольфом Гитлером, который, как они, не пил алкоголя, не курил, не ел мяса». Хотя Гитлер ничем не показывал, что он примет основной элемент их практики – хождение голышом, – нудисты не сдавались. «Гитлер должен нас понять», – так цитирует их Никербокер.
Среди множества тревожных историй нудисты оказались редким случаем благополучной ситуации. Куда страшнее звучал вопрос, который Никербокер задал в начале своей книги «The Boiling Point» («Точка кипения»), поколесив по всему континенту в течение года прихода Гитлера к власти и издав свое сочинение в начале 1934 г. «Европа оделась в военную форму, – написал он. – Пойдет ли она на войну?»
Никербокер был одним из самых проницательных молодых журналистов своего времени, чья репутация была уже известна не только читателям в Нью-Йорке и Филадельфии. Польская газета Express Poranny взяла у него интервью 12 ноября 1932 г., назвав «самым обсуждаемым репортером в мире». Он не сдерживался, когда рассказывал о зверствах гитлеровцев в Германии, что вызывало бешеные протесты среди нацистов, называвшие его слова клеветой. Издателей пытались заставить отозвать его домой побыстрее, но это поначалу не приводило к результатам. Не было смысла надеяться на то, что Никербокер станет менее энергично искать ответ на свой вопрос о возможной войне – это вопрос занимал умы множества людей по обе стороны Атлантики.
Но поразительная первая глава его книги была посвящена Данцигу, балтийскому порту с преимущественно немецким населением, который Лига Наций объявила после Первой мировой войны «вольным городом». Статус города, окруженного польской территорией, вызывал значительное напряжение между Польшей и Германией и легко мог стать причиной нового конфликта. Никербокер начинает внезапно с совершенно противоположной по смыслу картины:
Данциг… Здесь были спасены десять миллионов европейских и американских жизней. Именно столько погибло на полях сражений в 1914–1918 гг. И в следующей войне погибло бы не меньше. Война должна была начаться в Данциге. Сегодня очевидно, что война здесь уже не случится, что Гитлер Воинственный стал Гитлером Миротворцем – и правителем Данцига.
Сегодня Данциг – нацистский город, и впервые за тринадцать лет здесь мир с поляками. Впервые со времен мировой войны Данциг перестал занимать первое место в списке вероятных мест начала войны.
Как пояснил Никербокер, нацисты выиграли городские выборы 28 мая 1933 г., после чего «торнадо коричневорубашечников пришло к власти, приведя в ужас всех поляков и евреев в городе. Вся Европа затаила дыхание». Но пока нацисты закрепляли свою власть в городе, Германн Раушнинг, президент данцигского сената и помощник Гитлера, немедленно отправился в Варшаву, где подписал соглашения о торговле и правах польских граждан в этом городе на Балтике. «Поляки удивились и заподозрили неладное, но остались довольны», – писал Никербокер. Данциг с Варшавой сыграли дружественный футбольный матч, и внезапно былое напряжение спало. Гитлер предложил перемирие вокруг Данцига, добавил он, и прямо сейчас это сработало.
Что же теперь думать читателям? «Это урок, показывающий Европе, что Гитлер может обеспечить мир, если хочет», – писал Никербокер. Но он предупреждал, что это может оказаться лишь тактическим перемирием, позволяющим Гитлеру перевооружиться. И все же это означает, что «в этом уголке Европы хотя бы на несколько лет воцарится мир».
Но когда Никербокер начал описывать свою поездку по другим местам в Центральной и Западной Европе, а также по Балканам, он многое сказал и об умолчаниях, и о холодном расчете. По его словам, Гитлер не стремится сейчас воевать, потому что его страна не готова к новому конфликту. «Расклад слишком невыгоден для Германии, и лишь безумец сейчас полезет снова воевать против Франции и её союзников, – писал Никербокер. – Вопреки распространенным за рубежом мнениям, Германией сейчас правит отнюдь не безумец». Хотя он не одобрял расовую доктрину и террористическую тактику нацистов, но называл их «мастерами силовой политики». Это означало, что они постараются изменить баланс сил, прежде чем начинать новую войну. Он предупреждал, что все упирается в вопрос, когда именно Гитлер почувствует себя достаточно уверенно, чтобы пойти на конфликт в расчете победить. Он консультировался с экспертами, и те в целом оценили, что потребуется 5–10 лет. Пессимистические настроения в Европе Никербокер связывал с тем, что гонка вооружений уже началась. Гитлер упорно повторял, что стремится только к миру. «Этот мир лишь создает безопасные условия для наращивания вооружений», – писал Никербокер, и конец его книги звучит несопоставимо мрачнее её начала. «Наращивание вооружений никогда не предотвращает войн».
Гитлер начал Вторую мировую войну, напав на Данциг всего пять лет спустя. Наверное, Никербокеру тогда очень хотелось убрать из книги её первую главу. Однако в его книге много полезной информации даже в первой главе. По ней видно, как очень критичный журналист хотел подстраховаться – даже несмотря на то, что он, как видно по последним главам, весьма пессимистично смотрел на вероятные следствия политики Гитлера.
Критичность Никербокера все же была на высоте – чего не скажешь о других американцах, живших в Берлине. Примерно в то же время, когда Никербокер в начале 1934 г. издал «The Boiling Point» («Точка кипения»), знаменитый британский корреспондент Первой мировой войны сэр Филип Гиббс, ставший писателем, побывал в столице Германии. Он тоже задавался вопросом, не начнется ли в Европе война. Наблюдая за марширующими под восклицания «Хайль Гитлер!» штурмовиками и гитлерюгендом, он признал:
