Бык в загоне - Андрей Воронин

— И что?

— Мы хотим наказать залетных.

— И вам для этого понадобилась моя санкция? — обнажил подполковник белоснежные металлокерамические зубы, — только санкцию на смертную казнь в нашей стране дает суд…

— Кончай скалиться, начальник, — Тягуну и так был неприятен сам факт их беседы, а тем более попытки собеседника блеснуть мусорским остроумием, — я хочу, чтобы ты сделал свою работу и нашел негодяев.

Беседа для главного сыщика приобретала достаточно неожиданный поворот. Он даже прикурил из пачки лежащих на столе сигарет (вопреки предыдущему категорическому отказу) и глубоко затянулся.

— Что-то я не совсем понимаю вас, гражданин Гросич. То на меня нажимают сверху, чтобы прекратить дело, а то требуют все начать сначала? — он вопросительно уставился на Тягуна.

— Желание закрыть дело исходило от жены убитого, которая сидит вон за тем столиком, — законник кивнул в сторону вдовы Рудковского, — однако она изменила решение. Если будет надо, мы ее позовем и она это тебе подтвердит. Однако дела никакого заводить не надо. Надо просто запустить вашу мусорскую машину на полную мощь. И если твоим легавым удастся взять азеров, то нужно передать их моим людям.

— Как вы себе это представляете? — искренне удивился Гуденко. — Я не могу, как вы выражаетесь, запустить машину на полную мощность, если у меня нет на то законных оснований.

— Слушай, опер, не крути мне мозги, как позорному фраеру. Я знаю все твои возможности, — Тягун через стол приблизил свое лицо к начальнику угро, — меня не интересует, как ты это сделаешь, так же, как тебя не должно интересовать, что будет с бычьим потом. Единственное, на что ты можешь обратить свое внимание, это пять штук баксов, которые получишь немедленно в случае согласия.

На лице подполковника отразилась целая гамма внутренних переживаний. Ну в принципе чем он рискует? Не надо никого выпускать из тюрьмы; не надо давать никакой информации; нужно просто найти преступников — сделать свою основную работу, только не за нищенское жалованье, а за серьезную сумму, то есть по коммерческим расценкам.

Ну а то, что впоследствии придется одних бандитов отдать на растерзание другим, с лихвой компенсирует вышеназванная сумма. Да и жена пилит: дача недостроена, дочку замуж выдавать, да и на себя было бы не плохо что-нибудь истратить.

Наблюдая за своим визави, Гросич решил ему не мешать. Когда же с уст мента была готова сорваться фраза, он опередил его:

— Могу дать слово, что никто об этом не узнает. А также обещаю не пачкать твою отчетность очередным висяком. Если трупы зверей найдут, то на территории соседней области, — интуитивно ощутив, что полкан почти сломался, Михаил Яковлевич вбил последний гвоздь, — тебе двойная выгода согласиться: во-первых, получишь бабки, а во-вторых, очередные визитеры задумаются, прежде чем соваться, и останется у тебя только одна головная боль — это я.

А, как говорят, со своими проблемами проще разобраться, — Тягун глухо засмеялся, закашлявшись.

— И что я должен ответить? — недоуменно спросил Гуденко.

— Можешь ничего не отвечать, — произнес авторитет. — Если согласен, то пройди к столику Рудковской, а если нет… — тогда скатертью дорога.

Мент, нервно затушив окурок, направился к указанному столику — через какую-то секунду пахан окликнул его, указывая на пачку «Мальборо»:

— Сигареты забери, все равно после тебя к ним никто из моих пацанов не притронется, — несмотря на явную издевку в прозвучавшей фразе, начальник розыска засунул пачку к себе в карман. Проследив за его действиями, Гросич покинул заведение в полной уверенности, что все произойдет так, как и задумано…

Несмотря на то, что подмазанный начальник уголовного розыска, стремясь честно отработать полученный гонорар, поставил на уши едва ли не весь оперсостав симферопольской милиции, видимых результатов пока не было.

Гуденко три раза на дню вызывал к себе на ковер районных начальников, которые и так из кожи вон лезли, опасаясь безудержного гнева шефа. Но выпрыгнуть из своей шкуры никто не мог.

Была еще раз опрошена уборщица офиса, в котором произошло убийство. С ее слов был сделан фоторобот и словесный портрет. Запрашивались сведения в соседней области, и делалось это аккуратно, чтобы не вызвать нездорового интереса у тамошних начальников.

Гуденко нервничал.

Больше всего он боялся того, что у него потребуют назад ставшие кровными денежки. Он часто срывался на жену, когда та упоминала о полученной взятке. Ей-то что — карьерой, погонами и свободой рисковать ему, товарищу подполковнику.

Наконец дойдя до исступления, мент приехал на квартиру вдовы бизнесмена, через которую они с Тягуном договорились поддерживать связь. Женщина проводила гостя на кухню и вежливо предложила чаю, не задав ни единого вопроса.

Чувствуя себя неуютно на краешке деревянного табурета, Гуденко выложил на стол несколько экземпляров фоторобота и смущенно произнес:

— Вот… пока больше ничего нет. Прикладываем все силы, — он нервно сглотнул, двигая кадыком, — но ищем и найдем обязательно.

Подполковник по привычке обнадежил потерпевшую, но в душе очень даже сомневался в сказанном.

— Спасибо, — хозяйка взяла фотографии и засунула их в дамскую сумочку. — Обязательно передам куда надо.

Отхлебнув из чашки чай, Гуденко обжегся и тут же поставил ее на блюдце, опять глупо повторив:

— Вот…

От внимательного взгляда женщины не укрылось то, что начальник угро нервничает. О причине его беспокойства вдова Рудковского догадалась без труда.

— Да, меня просили вам передать, чтобы вы не волновались по поводу денег, — он ловил каждое ее слово, — независимо от результата розыска, они ваши. В случае удачи вам заплатят еще.

Из груди мента вырвался вздох облегчения.

Вскочив с места и не зная, куда засунуть нервно подрагивающие ладони, он попрощался.

И вечером впервые после злосчастного посещения «Березки» начальник забылся глубоким сном…

Наконец-то на долю Хитрого выпали несколько дней долгожданного отдыха, когда он мог напиться вдребодан, взять в специально снятый по такому случаю номер проститутку и вообще позволить себе полный расслабон.

Вторые сутки загула подходили к концу. Витя открыл глаза, пытаясь сообразите, где он находится и что вообще с ним произошло. Окинув взглядом комнату, он обнаружил рядом с собой худосочную девицу, раскинувшуюся на простыне в чем мать родила. Тягуновский боец начал припоминать, что вчерашняя пьянка закончилась жуткой оргией, в которой, кроме него, участвовали три проститутки.

На соседней кровати, прижавшись друг к дружке, спали еще две из них. Та, что была рядом с ним, сопела, уткнувшись лицом в подушку. Хитрому вдруг очень захотелось узнать, кто же все-таки спит рядом с ним. На все попытки перевернуть девицу лицом вверх та отбрыкивалась. Тогда он пошел по другому пути: просунув руку под тело спящей, он нащупал округлость маленькой груди и через несколько секунд удовлетворенно произнес, обнажая в улыбке золотые коронки зубов:

— Галька…

От этих слов спящие на соседней кровати зашевелились. Одна из них приподнялась, уставившись на Хитрого, ничего не соображая спросонья.

— Сколько времени?

— А хрен его знает, — отмахнулся он, — на тумбочке лежит моя рубаха, под ней часы, посмотри, — предложил Витя.

Девица с трудом заставила себя спустить с кровати ноги и, растирая отекшее после сна лицо, медленно подошла к тумбочке.

Хитрый уставился на привлекательную округлость загорелого зада, размышляя про себя, стоит ли сделать еще один заход. Но решив, что вчерашнего вполне достаточно, прошел в ванную.

Обладательница сексапильно манящих ягодиц приподняла рубашку, лежащую на тумбочке, из ее кармана на пол выпала фотография. Качнув необъятной грудью, она автоматически подняла снимок. Лишь на миг ее взгляд задержался на усатом лице, смотревшем с фотокарточки, но этой секунды было достаточно, чтобы узнать в фотороботе одного из своих клиентов. Сна как не бывало, девица стремглав устремилась в незапертую дверь ванной.

Услышав позади себя шаги. Хитрый обернулся:

— Чего тебе? Не видишь, умываюся, — голос его звучал раздраженно.

— Я его знаю, — она приподняла руку с зажатой в ладони фотографией.

Виктор встрепенулся:

— Откуда?

— Мы с Лилькой рыжей их обслуживали, — поспешно объяснила она, сволочи черные кинули нас.

Привезли к себе на хату, отодрали и вышли якобы за шампанским. Мы, как дуры, прождали до утра, а утром оказалось, что квартиру сняли на сутки, и какая-то бабка с нас еще и за ночь потребовала заплатить.

Прикинь, получается, что мы сами же отдали свои кровные за то, чтобы нас всю ночь хороводили…