Фантастика 2025-51 - Антон Лагутин

— Они высосали из меня всё до последней капли, — ответил Хаган, видя мой изумлённый взгляд. — Я хотел бы как ты зарасти броней и убить всех кровокожих на своем пути, но не могу. Они словно забрали мою душу. Испили мой божественный напиток, а пустую бутыль вышвырнули в море. Мои раны не заживают ночами.

Чуть позже я догадался, что все рабы, которых свезли сюда, — кровокожи. Этим объяснялось отсутствие крови на одежде той слепой женщине, переживший два смертельных удара в грудь.

В деревне мы провели несколько спокойных ночей, набрали припасов и выдвинулись на поиски «возрождающегося города». Не «строящегося», а именно что «возрождающегося». Данное уточнение внёс монгол, убедив нас в том, что лично слышал данное название из уст самой судьи Анеле. Поводов ему не верить у меня не было, да и какая нахрен разница, как называть город.

У меня было уйму других вопросов к монголу, и я не стеснялся их задавать. Каждый день я задавал сотни вопросов и каждый день получал сотни ответов, которые рождали сотню новых вопросов. Каждый день дарил новую пищу для размышлений, и подводил меня к мысли, что мы движемся в направлении какого-то безумия. Монгол давал развёрнутые ответы, описывал всё в красках, но мой мозг отказывался рисовать картинку в голове. Образы, линии, стоны, отрывистые крики и бесконечное ощущения ветра, врезающегося в твоё тело каждый день. Казалось, что я слушаю бред сумасшедшего, но опуская глаза на свои руки, и прислоняясь к дереву костяным щитом, выращенным из человеческого черепа, я понимал, что уже сам давным-давно увяз по уши в бреду.

Хаган был строителем. Так называли тех рабов, кровь которых использовалась для возведения домов. Звучит абсурдно, и пока я сам этого не увижу, мне сложно представить процесс строительства. Но монгол продолжал рассказывать. Описывать, как его тело опутывали сотни пульсирующих сосудов и держали подвешенным в воздухе между домами до тех пор, пока постройки не достигали высоты как те пальмы.

Я поднял голову и посмотрел в сторону пальмы, на которую указывал Хаган. Дерево было не самым высоким в джунглях, но верхушка спокойно бы дотянулась до крыши девятого этажа. Впечатляет.

Своими вопросами я утомлял монгола, вынуждая его тратить энергию на болтовню со мной. И он был не единственным, кто обращался ко мне с просьбой о коротком привале.

Люди Ансгара, да и он сам нуждались в отдыхе и хорошем сне. Дорога стелилась ровной, хоть и проходила через неспокойные реки, поваленные деревья и мелко заселённые деревеньки, где нас встречали с выпученными глазами. Особо люди нервничали при виде людей Ансгара. Свободный человек с оружием в руках в местных краях считался вымершим зверем. И я не говорю про луки и копья, используемы для охоты. Стальные мечи с кровавыми клинками за спинами смертных в кожаных доспехах — вот что по-настоящему пугало местный люд. Но это не мешало нам получать из их рук еду и воду.

— И как долго ты строил дома? — спросил я монгола, когда мы остановились на очередную ночлежку.

Хаган быстро шёл на поправку. Его черты лица уже можно было разглядеть в лунном свете. Оба глаза блеснули по-звериному, когда я подошёл к нему и уселся рядом, припав спиной к широкому дереву. Двуручный меч всегда был в его объятиях, словно родное дитя, которое он боялся потерять, или еще хуже, отдать в чужие руки. Отчасти, мои мысли имели под собой почву. Рыхлую, пахнущую влагой и кровью.

— Я насчитал пятнадцать ночей, прежде чем сбился со счёта. Последующие дни слились в один. Бесконечный. Я даже не помню, когда он начался. Солнце беспощадно жарило мне правую щеку, когда ветер безжалостно хлестал меня, врываясь с моря сквозь пустые окна. Я не спал. Когда боль становилась не выносимый, я отрубался. Безжизненно висел на канатах, пока что-то ежедневно высасывало из меня жизнь и передавало её двум каменным стенам, медленно растущим из земли по обе стороны от меня. Сколько в таком состоянии я провёл дней — не знаю. Но знаю одно точно. Дети, ходящие по дорогам между домов, успели повзрослеть. Моя дочь успела подрасти.

Глава 19

— Хаган, у тебя есть дочь? — я был искренне удивлён.

Он продолжал глядеть в ночное небо. Я повернулся к нему за ответами, и только тогда заметил блеснувшие в свете луны крохотные капли слёз на уголках глаз.

— Да, — зло промычал он. — Её имя Сугар. Нас похитили, когда ей было… я уже и не помню, сколько ей было. Лет семь, не больше.

— Ты узнал её во взрослой женщине?

Чем глубже мы уходили в лес, тем откровеннее были наши с Хаганом разговоры несмотря на то, что я всегда останусь для него кровокожим.

— Почти каждый день я видел её лицо.

Мне показалось, что он имеет ввиду образ, всплывающий у него перед глазами в моменты полубреда, вызванного солнечным ударом. Но всё оказалось куда прозаичнее.

— Моя дочь приходила ко мне и лечила, — сказал Хаган, подняв усталый взгляд на луну. — Я и забыл, как выглядит луна. Какая же она яркая.

— Лечила? — переспросил я.

Хаган устало выдохнул. Наша болтовня утомляла, и мне стоит оставить монгола в одиночестве, отдохнуть, набраться сил, но наши откровения завели нас слишком далеко. Отступить? Нет! Я хочу знать всё!

— Нас было мало, — прошептал Хаган, а затем улыбнулся. — Только сейчас мне пришло осознание, что будь нас хоть тысяча воинов — ничего не поменялось бы. Наше оружие не оставляло даже царапин на их доспехах. Инга, мне кажется, ты понимаешь о чём я говорю.

Я кивнул. Мой взгляд скользнул по моему кровавому наручу, на котором зияло пару глубоких царапин — немыслимые повреждения, о которых монгол мог мечтать лишь во снах.

— В тот день боги оставили нас без защиты, — пальцы монгола крепче сжали рукоять двуручного меча, не собираясь выпускать его даже на время сна. — А теперь вознесли мне подарок, спустя столько времени. Лучше бы они плюнули мне в лицо и оборвали судьбу, чем так в открытую издеваться. Моя дочь росла на моих глазах, а я не мог даже к ней прикоснуться. Видел её стоящей в тени росших стен, и слышал лишь плач.

— Зачем она приходила? Хотела увидеть тебя?

— Каждый день она приходила с