Современный российский детектив - Анна Майская

– Не сомневайся, – вместо ответа «выложил» ему грубость бывалый оперативник, – там столько всего «нарисовано», что тебя уже сейчас смело можно в клетку сажать. Как тебе, Коля, такой вот «расклад»?

– Ты никак, «Костолом», ополоумел совсем, – сморщив лицо в презрительной и вместе с тем беспечной ухмылке и всем своим видом показывая, что он не из тех людей, на которых можно – вот так просто – наехать, и он уже все – сразу «поплыл», Раскатов попытался таким не очень обычным образом выразить свое отношение ко всему, что здесь сейчас происходит, – я скажу лишь одно: все что там «напел» этот малолетний «ублюдок» – это голимая чушь и отвратительная «брехня»! Если же ему хватило смелости обвинять меня в том, что я якобы отдал ему приказ кого-то там убивать, что ж я согласен – у вас это является доказательством, хотя и довольно хлипким. В то же самое время я являюсь гражданином России и имею кое-какие права, предоставляющие мне защиту. Так, к чему это я? А только к тому, что поскольку, кроме этой «херни» у вас на меня больше ничего не имеется, я настаиваю на том, что раз так случилось, то пусть он в таком случае скажет мне свои обвинения прямо в глаза. Как говорит мой адвокат, – а я ему доверяю! – допрос одного человека, в корне расходящийся с показаниями другого, может стать доказательством только после подкрепления его проведением очной ставки. Так обеспечьте нам ее, как положено по закону, а там уже и посмотрим, сможете ли вы мне что-нибудь доказать.

– Ничего я тебе, «гнида», устраивать не собираюсь, – подойдя к бандиту вплотную и забрызгивая его слюной, скрипящим голосом проговорил офицер, – у меня и так хватит всех полномочий, чтобы оформить твое задержание. Окажешься в СИЗО, посидишь ночку в «пресс-хате», а с утра сам запросишься ко мне на беседу, желая искренним образом покаяться во всех своих злодеяниях. Сделаешь ты это прекрасно осознавая, что следующая ночь для тебе, как для мужика, будет последней.

– Ты меня не пугай, Костолом, – вставая с занятого им места и вновь становясь напротив беспардонного сыщика, доподлинно повторяя его необычный «фокус» с обильно выделяющийся слюной и не забывая придавать голосу жесткие нотки, гневным голосом «прогремел» преступник Раскатов, – я пуганный. У меня уже на зону три «ходки» было, так что все ваши методы мне отлично известны. «Пресс-хата» – значит «пресс-хата». Только ты, «герой», после этого можешь собираться «реально» либо на кладбище, либо на зону. Я тебя не боюсь. Не таких еще повидал.

– Ты что, «сука», мне угрожаешь!? – вставая в стойку и готовясь перейти к нападению, прокричал разгневанный Киров, – я же тебя, «урода» сейчас здесь, на «хер», «урою»!

Преступник в точности повторил агрессивное поведение сыщика, готовясь дать ему достойный отпор. Никита, понимая, что здесь сейчас случится нечто непоправимое, поднялся со своего стула и встал между разгорячившимися не на шутку соперниками, руками стараясь развести их подальше друг от друга, отодвигая в разные стороны. Те же, как два сведенца, стремились преодолеть внезапно возникшую между ними преграду, пытаясь оттолкнуть с пути новобранца.

В этот момент на помощь младшему лейтенанту пришли начальник «убойного» отдела и защитник Всезнающий. Зайдя в помещение, Кравцов, наполнив голос «металлической» интонацией, гаркнул:

– Майор, вы что это здесь за «спаринг» устроили!? Вас что, даже на минуту одних оставить нельзя?

Появление руководителя и сопровождающего его адвоката произвело некоторый «охлаждающий» эффект на обоих, готовых вцепиться другому в глотку, противников.

– Присядьте! – произнес Виктор Иванович тоном, каким умеют говорить только умудренные долгой службой начальники, делая это так, чтобы их команды выполнялись беспрекословно, причем как сотрудниками, так и преступниками, да и попросту зарвавшимися не в меру гражданами.

Противоборствующие стороны немного утихомирились и хотя и нехотя, но все-таки выполнили отданное им грубым голосом приказание, тем не менее продолжая поглядывать друг на друга, словно делящие добычу зверьки, разбежавшиеся временно в стороны лишь для того, чтобы перевести дыхание и немного восстановить свои силы, чтобы в дальнейшем еще с большей яростью броситься в битву. Кравцов, видя, что уже можно довести до присутствующих имеющиеся у него и, без сомнения, значимые для всех тут собравшихся сообщения, ненавязчиво произнес:

– У меня на повестке дня две необычные новости: одна, простите за каламбур, – плохая для нас и хорошая для наших гостей; другая – ни то ни се, как говорится: ни нашим ни вашим. С какой начинать?

Все находящиеся в кабинете молчали, понимая, что сейчас им предстоит услышать нечто такое, что сразу расставит все по своим местам.

– Тогда начну со второй, – равнодушно начал Виктор Иванович. – Пришли результаты судебно-медицинской экспертизы убитой в Царицынском парке девушки. Согласно этого заключения, смерть наступила в результате необратимых процессов, вызванных повреждением головного мозга. Проще сказать – от попадания пули.

Здесь руководитель взял небольшую паузу и убедившись, что его внимательно слушают, продолжил:

– Ну, и главная новость: сегодня ночью в тюремной камере покончил с собой гражданин Кафтанов Алексей Германович.

– Как? – привставая со своего места, выпучил глаза Киров.

«Папа» Коля же в этот момент только презрительно усмехнулся. Очевидно, что для него это неожиданное для оперативников обстоятельство, не было таким уж неожидаемым. Подполковник меж тем не замедлил ответить на поставленный перед ним вопрос старшего сыщика:

– Очень просто. Удавился собственными штанами.

Далее, он уже обратился напрямую к бандиту:

– Я так понимаю, Николай Селиверстович, Вам о том, как умерла одна из ваших же «шлюх», состоящих у Вас на зарплате, ничего не известно?

– Нахожусь в абсолютном неведении, – уверенно отвечал преступник, чуть сузив глаза и не забыв придать лицу выражение крайней пренебрежительности.

– Однако я, надеюсь, Вас не затруднит дать показания о том, что именно Вам известно по обстоятельствам дела? – настаивал офицер.

– Ни в коей мере, – не задумываясь, согласился Раскатов, едва сдерживавшийся, чтобы не рассмеяться полицейским прямо в лицо, – тем более что мне и рассказывать-то особо нечего. Я ничего не знаю и, как вы правильно поняли, даже не понимаю.

– Тогда Вас допросит наш молодой сотрудник, – распорядился Кравцов и, обращаясь к Роману, уже на выходе из кабинета жестко «отрезал», – майор, следуй за мной.

Лишь только они вышли, Бирюков достал протокол допроса свидетеля (именно такой статус теперь сохранялся за этим бандитом) и начал его заполнять. На все вопросы Раскатов давал недвусмысленные ответы. Проститутками он не заведовал, преступную деятельность не вел, никаких распоряжений кого-либо убивать не давал, и вообще, он являлся чуть ли не самым законопослушным и добропорядочным гражданином