О российской мафии без сенсаций - Асламбек Аслаханов

Примером подобного рода «сделки» может служить передача 51 % голосующих акций «Пурнефтегаза» (компании, стоимость которой оценивается в 600 млн долл.) в счет погашения долга, который меньше стоимости компании в 60 раз.[114]

По данным, приведенным в известном докладе У. Уэбстера, 55 % капитала и 80 % акций долевого участия было передано во время приватизации в руки местных и иностранных преступников.

В настоящее время Следственный комитет при МВД РФ завершает расследование уголовного дела в отношении президента АО «Росэлтранс» Мышкина, который распродал государственный пакет акций, причинив государству ущерб в 1,5 млрд руб.

При попустительстве Министерства государственного имущества РФ в процессе приватизации объединения «Череповецкий Азот» с решающим участием ОНЭКСИМ-банка за два года это предприятие было доведено до банкротства с ущербом превышающим 200 млн долл. США.

Множество преступных махинаций было выявлено в деятельности чековых инвестиционных фондов. Наиболее распространенный случай — присвоение ваучеров и денежных вкладов акционеров. За подобные хищения были привлечены к уголовной ответственности руководители инвестиционных фондов «Северо-Западный» (Великие Луки), «Пик-Инвест» (Чита), «Южный Арбат» и «Гию-Инвест» (Краснодар), «Тольятти-азот» (Самарская область) и др.

В целом же на первом этапе приватизации число преступлений, связанных с обращением ваучеров, составило 28,5 тыс.

Одной из причин роста преступных махинаций с ваучерами было игнорирование Закона РСФСР от 3 июля 1991 г. «Об именных приватизационных счетах и вкладах в РСФСР», который гарантировал россиянам право приобретения государственных и муниципальных предприятий, акций, паев в капитале акционерных обществ и товариществ. Не были учтены предложения МВД России, направленные на предупреждение и нейтрализацию процессов правонарушений в этой сфере, на невозможность скупки чеков коммерческими структурами.

В связи с увеличением в июле 1992 г. стоимости основных средств в 25 раз, МВД России уже в конце года внесло предложение о соответствующей индексации и приватизационных чеков, чтобы граждане России стали настоящими собственниками, а не номинальными, однако в ответе было заявлено, что денационализируемое имущество будет продаваться по старым ценам (что и породило злоупотребления при одновременном расчете деньгами и ваучерами). В июле же 1993 г. Госкомимущество России предпринял попытку законодательно увеличить номинальную цену приватизированного чека до 250 тыс. руб. и только вмешательство МВД помешало принятию решения, которое было выгодно лишь структурам, скупившим основную массу ваучеров по минимальной цене.

Преступления и правонарушения имели место почти во всех элементах складывающейся инфраструктуры рынка приватизационных чеков.

Было выявлено большое количество поддельных приватизационных чеков (в 1993 году изъято фальсификатов чеков на сумму около 64 млн руб., в 1994 г. — более чем на 23 млн руб.).

В некоторых регионах страны выявлены факты завладения приватизационными чеками граждан путем злоупотребления доверием со стороны акционерных обществ, инвестиционных фондов и отдельных мошенников.

Имел место и обман граждан, доверивших свои приватизационные чеки инвестиционным фондам.

Только в 1994 г. в чековых инвестиционных фондах и их филиалах выявлено 25 преступлений, из них 21 хищение, причинившие ущерб в сумме 585 млн 685 тыс. руб.

Наиболее криминальной оказалась сфера приватизации жилищного фонда, которая задумывалась со всеми возможными гарантиями социальной справедливости: обладатели шикарных квартир в престижных районах страны должны были доплатить за излишки жилплощади и имеющуюся роскошь, а обитатели коммуналок и бараков, напротив, могли рассчитывать на дотацию и льготы для решения своих жилищных проблем. Словом, хотели как лучше, а получилось как всегда, столичные власти, «в целях защиты простых москвичей», решили отменить 18-метровый лимит, предусмотренный Законом для остальной России, и провели бесплатную приватизацию жилфонда, оказавшуюся выгодной отнюдь не простым людям, которые как проживали, так и остались в своих «хрущобах», а представителям бывшей номенклатуры и их родственникам, ставшим в одночасье мультимиллионерами.

Криминализация и разрастание масштабов махинаций с жилищным фондом привели к возникновению межрегиональных преступных группировок, которые занимаются обменом приватизированного жилья в Москве на дома и квартиры в других регионах России.

Так, преступная группа, состоящая из жителей г. Москвы и Тверской области, в течение двух лет занимались поиском в столице одиноких, престарелых граждан, продажей их квартир и вывозом бывших хозяев в Тверскую область. Из 8 человек, продавшим им свои квартиры, только одному было предоставлено жилье, трое были убиты, остальные пропали бесследно. На счету другой группы убийство семи москвичей, а у одной преступной группировки было изьято 8 журналов со списками 2,5 тыс. владельцев приватизированных столичных квартир. Только в Москве с начала приватизационного процесса без вести пропали более 5 тыс. москвичей, приватизировавших квартиры и обменявших их на жилье в других городах. А сколько потерпевших в целом по России?

Начало 90-х годов

Находкинский торговый порт был приватизирован всего лишь за 18 млн руб., хотя реальная стоимость его, даже по оценкам Госкомимущества, составляет 70 млн. Такие же «ну очень смешные цены» были установлены на пароходство и ремонтно-судостроительные заводы — всего каких-то 10–15 млн руб. В итоге порт, купленный за бесценок, полностью отошел в распоряжение коммерческих структур.

А на территорию Братского целлюлозно-бумажного комбината, который был приватизирован по цене однокомнатной Московской квартиры, представителей государства, которое владеет контрольным пакетом акций, сегодня просто не пускают. Почти даром, за 80 млн долл. США, пытались пустить с молотка и международный аэропорт «Шереметьево», в парке которого 136 самолетов, из которых только два «А-310» стоят не менее 20 млн долл. каждый; добавим к этому само здание аэровокзала, склады, навигационное оборудование и многое другое. Лишь вмешательство Межведомственной комиссии по борьбе с преступностью и коррупцией при Совете Безопасности РФ остановило этот процесс.

Кроме занижения балансовой стоимости приватизируемых объектов чиновным людом изобретено множество способов незаконного присвоения различных форм собственности[115]:

• приобретение должностными лицами предприятий акций сверх 5 % от величины уставного капитала;

• присвоение или передача государственного имущества различным акционерным обществам без ведома соответствующих комитетов и без согласия трудовых коллективов;

• использование государственных средств, поступивших от приватизации, в личных целях;

• использование на аукционах или конкурсах подставных лиц;

• необоснованные отказы лицам, подавшим заявки на участие в аукционе или конкурсе;

• внесение подлогов в договоры аренды, а также передача в долгосрочную аренду акционерным обществам и товариществам с ограниченной ответственностью рентабельных производств без согласования с трудовым коллективом.

Пожалуй, никто и не оспаривает, что с лицами, приватизировавшими объекты государственной собственности, используя криминальные пути, работа велась, мягко говоря, очень вяло.

В ряде случаев акции предприятий продавались по цене ниже ликвидационной стоимости активов предприятий в расчете на одну акцию.

Так, по результатам чековых аукционов стоимость АО «Калужский турбинный завод», о котором мы уже говорили (более 11 тыс. работников) составила 1,55 млн долл. США, соответственно, стоимость покупки 20-процентного пакета акций этого предприятия для первого приобретателя составила около 310 тыс. долл.

Стоимость НИИ молекулярной электроники и завода «Микрон» (более 4,5 тыс. работников) составила 1,5 млн. долл., АО «Ангстрем» (около 6 тыс. работников) — 2 млн долл., АО «Красногорский завод им. Зверева» (более 18 тыс. работников) — 3,8 млн долл., АО «ЛОМО» (около 20 тыс. работников) — 29,1 млн долл.

В процессе продажи выявлены факты активной скупки акций оборонных предприятий иностранными инвесторами через российские финансовые компании.

Несмотря на большой объем приватизированной государственной собственности в оборонных отраслях промышленности, в результате приватизации не были получены сколько-нибудь значимые денежные доходы. По предварительной оценке от первого этапа приватизации предприятий оборонных отраслей промышленности получили в современных ценах 10 млн руб. в бюджеты соответствующих уровней. Приватизированные предприятия не просто «ушли» за бесценок, а не получили необходимых средств на развитие.