С чистого листа (СИ) - Ахминеева Нина

— Спрашивай, — скупо промолвил Разумовский.

— Почему вы ее отпускаете? — напряженно поинтересовался глава Тайной канцелярии. — Не проще ли нашим спецам восстановить ей память, а после посулить то, что захочет?

— Не проще, Иван. Дух императорского рода уверен, что никакие уловки не пройдут. Девушка — эмпат, это первое. Насильно восстановить ей память никому не удастся, это второе. Ну а третье — чтобы нам помочь, она сама должна захотеть. А когда женщина готова на все?

— Любовь? — неуверенно произнес облеченный властью дворянин.

— Вот и я так думаю, — император тяжело вздохнул. — К тому же установка находится у Ичиро. Если девушка все вспомнит, тот ко мне придет. Можно сказать, нам крупно повезло, — пару минут задумчиво помолчав, Игорь Владимирович сухо отдал приказ: — Отправь сегодня сотрудника в дом к Игнатьевым. Дэйчи надо подтолкнуть к действиям. Времени все меньше и меньше.

— Слушаюсь, мой государь, — уважительно поклонился глава Тайной канцелярии и вышел за дверь.

Оставшись в одиночестве, император невидящим взглядом посмотрел в панорамное окно. Время действительно уходило как песок сквозь пальцы.

Глава 21

Войдя в кухню-столовую в сопровождении Игнатьевых, я тотчас увидела сотрудника Тайной канцелярии. Худощавый высокий темноволосый мужчина в сером костюме стоял около стола и с непроницаемым лицом рассматривал обстановку.

Встав чуть впереди меня, будто защищая, Савелий Андреевич сухо произнес:

— Здравствуйте. Я хозяин этого дома. Чем обязан вашему визиту?

Неторопливо повернув голову, мужчина скользнул по нам глазами-льдинками, на долгий миг задержался на мне, а после безэмоционально сказал:

— До проведения официального допроса Ярославы Владимировны Игнатьевой я счел возможным побеседовать с вашей племянницей, Савелий Андреевич, в неформальной обстановке. Полагаю, вы не станете возражать, — тембр его речи не менялся ни на миг. — Это в ее интересах.

— Я буду присутствовать на вашей беседе, — уверенно заявил нейрохирург. — Располагайтесь, — он жестом указал на ближайший к визитеру стул. Лениво кивнув, тот неспешно сел. Положив на стол пухлую папку, принялся медленно развязывать тесемки.

Не дожидаясь особого приглашения, я устроилась напротив мужчины. Слева от меня моментально очутилась Света. Демонстративно скрестив руки на груди, сестра дала понять, что никуда не уйдет, и просить бесполезно.

Мысленно улыбнувшись ее воинственному настрою, глянула на Савелия Андреевича. И хотя он сохранял невозмутимость, однако на шее билась жилка: мужчина нервничал.

Только я по-прежнему не испытывала никаких эмоций.

А ведь буквально пару минут назад окончательно убедилась, что мои сомнения оказались не напрасны. Игнатьевы, да и все остальные, глубоко заблуждались на мой счет: я не Ярослава. Теперь вот, словно кому-то там, на небе, испытаний показалось недостаточно, в дом нагрянули из Тайной канцелярии. По логике, уж кому, как не мне, сейчас нервничать или даже паниковать? Но в душе и разуме царил полный штиль.

«Я действительно не она», — эта мысль затмевала остальные и откровенно приносила облегчение. Слишком уж мы с Ярославой разные.

Теперь все мучительные колебания позади. Собственными глазами я видела, как восемнадцатилетняя Ярослава Игнатьева, пытаясь самостоятельно завершить эксперимент отца, погибла в его лаборатории. Я же — та девушка в белоснежном платье, появившаяся на полу после вспышки света. Конечно, вопросов о моем прошлом стало гораздо больше, но отчего-то на душе… легко.

Я — не она.

Ощутив, как на плечи легли руки вставшей за моей спиной Тамары Валерьевны, не смогла сдержать улыбки. Поразительные люди Игнатьевы: несмотря ни на что не отвернулись, не начали выяснять отношения, не сдали в руки спецслужб. Напротив, все трое решили поддержать.

Впрочем, предстоящая беседа с сотрудником Тайной канцелярии меня не страшила. Я знала, как следует вести себя в подобной ситуации. Откуда такие навыки? Подумаю об этом позже. Сейчас пора начинать диалог.

Невозмутимо посмотрев на все еще что-то читающего в своей папке визитера, я спокойно произнесла:

— Полагаю, нам будет легче общаться, если вы представитесь.

Пару мгновений посидев недвижимо, мужчина с глухим стуком захлопнул папку. Подняв взгляд, ледяным тоном ответил:

— С нашей службой никому не бывает легко общаться, — он сделал многозначительную паузу, — Ярослава Владимировна.

— Легко и легче — понятия разные, — парировала, не теряя хладнокровия. — Раз у нас с вами неофициальная беседа, то пока достаточно вашего имени и отчества. Не хочу быть невежливой со столь статусным гостем.

— Меня зовут Петр Петрович, — все так же безэмоционально изрек мужчина.

В тот же миг ощутила, как прежде напряженная Тамара Валерьевна расслабилась. Подбадривающе подмигнув, хозяйка дома и опытный руководитель грациозно села за стол рядом с супругом.

— Слушаю вас, Петр Петрович, — чуть склонив голову, произнесла я с должным уважением.

— Что вам известно об опытах вашего, — он вновь выдержал паузу, — отца?

Что-то тут не так. Зачем он делает столь красноречивые заминки? И когда обратился ко мне по имени-отчеству, и прямо сейчас, перед тем как упомянуть «отца». Хм, надо быть аккуратнее.

— Только то, что он их периодически проводил, — мило улыбнувшись, я пояснила: — Петр Петрович, мой отец был артефактором и занимался этим всю жизнь. Рада бы помочь, но в его ремесле совсем не разбираюсь.

— И никогда не интересовались? Не заходили к нему в лабораторию, не задавали вопросов? — подавшись вперед, он впился в меня колючими глазами.

— Увы, — сокрушенно вздохнула. Мужчина едва заметно усмехнулся, нарочито демонстрируя неверие. Изобразив на лице максимальную искренность, промолвила: — Я не знаю ответа на ваш вопрос. Моя память после того трагического пожара в нашем доме как огромная черная дыра, и амнезия до сих пор не прошла.

Бесконечно долго Петр Петрович молча меня разглядывал. Не дрогнув ни единым мускулом, я отвечала спокойным взором.

Разум тем временем холодно анализировал происходящее. И с каждым мгновением все больше казалось, что этот человек пришел отнюдь не из-за того, о чем спрашивает. Что же ему действительно нужно?

Наконец решив заговорить, службист бесстрастно сообщил:

— По нашим данным Владимир Андреевич Игнатьев проводил уникальный эксперимент. Империя в его результатах крайне заинтересована, и вы, Ярослава, можете и обязаны, — он сделал акцент на последнем слове, — оказать содействие. А у Тайной канцелярии есть ресурсы восстановить вам память, — мужчина со значением посмотрел на меня. — Сделаем так. Насколько помню, в воскресенье единственный в нашем городе концерт вашего кумира Дэйчи, и вы, думаю, не хотите это событие пропустить, потому, так уж и быть, пойду навстречу, — Петр Петрович качнул головой, как если бы сам изумлялся такой неслыханной щедрости. — Но в понедельник в двенадцать часов дня вам следует прибыть в краснодарское отделение Тайной канцелярии. Возьмите с собой сменные вещи на пару дней. Процедура не быстрая.

— Это официальный вызов? — поинтересовался явно встревоженный Савелий Андреевич.

— Пока нет, — холодно ответил службист. — Но если Ярослава Владимировна, — он вновь сделал паузу и на сей раз даже усмехнулся, — не явится к указанному часу, то мы приедем за ней сами. И добрым я больше не буду, — мужчина снова одарил меня колючим взглядом.

В этот момент из холла послышался громкий голос няни:

— Савелий Андреевич, где вы? Я, кажется, нашла, чем Егорка отравился, — стремительно войдя в кухню-столовую, женщина увидела сидящих за столом и тотчас замолчала.

— Здравствуйте, Надежда Михайловна, — проявил чудеса осведомленности визитер. — Что там у вас в руке? Показывайте.

Виновато глянув на хмурого хозяина дома, няня разжала кулак и положила на столешницу узловатый корень. Подавшись вперед, Петр Петрович внимательно оглядел покрытую засохшей землей часть растения.