Одинокая смерть - Чарлз Тодд

Они попрощались с доктором и отправились в участок.

— Вы много расспрашивали всех об этом Саммерсе. А теперь о Дэниеле. Вы решили, что убийца не живет в Истфилде? — спросил Уокер.

— Я пока ничего не решил, — возразил Ратлидж. — Если Карл Хопкинс не убивал, тогда кто это был?

— Осталось много других из Истфилда, кто воевал и остался в живых. Я спрашивал вчера племянника. Он решительно отказался верить в то, что это мог быть кто-то из них. Они все прошли войну во Франции, и, если бы кто-то из них сошел с ума и думал, что все еще убивает германцев, он использовал бы ружье.

— Вероятно. Я понимаю Таттла. В бою люди проходят проверку.

Уокер кивнул:

— Ну и я спросил его мнение насчет Томми Саммерса. Он засмеялся. Саммерс никогда не мог бы справиться с Тео или Гектором. Или даже с Джефферсом.

— Люди меняются, — заметил Ратлидж, но Уокер покачал головой:

— Внутри — может быть, но снаружи — редко.

Ратлидж не спорил.

— Я заберу Кентона, и мы вместе поедем в Гастингс, чтобы привезти домой Карла Хопкинса.

— Я бы его подержал в участке подольше, — сказал Уокер, — для его же безопасности.

Но Ратлидж, вспомнив темный подвал, покачал головой:

— Интересно, куда наш убийца отправляется между убийствами? Надо это выяснить. Вряд ли он остается в Истфилде. При подобных обстоятельствах чужого здесь сразу заметят.

— Я тоже думал об этом. В Истфилде нет старого замка, где можно укрыться. Ни других руин. Он появляется либо из Гастингса, либо из Бэттла. Там можно спрятаться в развалинах аббатства, но все равно невозможно долго укрываться никем не замеченным.

— А как насчет пещер контрабандистов в старом городе?

— Это вполне вероятно. Некоторые из них никогда не были обследованы. Хотя мальчишки там рыскают, но никому об этом не говорят. Их туда влекут таинственные клады. Мой отец рассказывал, что, когда он был мальчиком, там еще действовали контрабандисты. Не знаю, стоило верить ему или нет, может, он так специально говорил, чтобы я не вздумал туда соваться.

— Неплохо бы заглянуть туда, если инспектор Норман даст людей в помощь. Кстати, он разрешил нам привлечь в помощники констебля Петти. На его условиях, конечно, но мы вынуждены пойти на это, нам необходима лишняя пара глаз.

— Хотя прошлая ночь показала, что наше патрулирование не привело к положительным результатам. Если этот дьявол решит снова действовать, он найдет лазейку.

— Вопрос в том, почему он находился на церковном дворе, если уже решил напасть на Маршалла? — Ратлидж взглянул на часы. — Мне надо вернуться в Гастингс. Я жду звонка из Ярда.

Они увидели Кентона, который спешил им навстречу.

— Вот вы где, Ратлидж!

— Вас-то мне и надо, — отозвался инспектор. — Послушайте, у вас работал когда-то давно клерк Саммерс. Он уехал, получив другое предложение. Помните, куда он переехал?

Кентон явно не ожидал такого вопроса.

— Кто? Саммерс? Господи, да это было лет пятнадцать назад. Куда-то в Стаффордшир. Или в Шропшир? Да, по-моему, именно в Шропшир. Да плевать на Саммерса. Я пришел по более важному делу. Мне только что сказали о Гекторе Маршалле. Я хочу немедленно вывезти из тюрьмы Карла, слышите? И не принимаю отказа.

— Я как раз еду в Гастингс. Поезжайте за мной на своем автомобиле и сможете забрать с собой Карла.

Кентон развернулся и побежал обратно.

Глядя ему вслед, Уокер сказал:

— Он просто счастлив. А вот мистер Пирс вряд ли.

Карл Хопкинс был совершенно потрясен и никак не мог поверить до конца, что свободен, когда его привели в кабинет Нормана.

— Говорят, меня отпускают. Значит, еще кого-то убили?

— Гектора Маршалла, — ответил Кентон.

— Боже милостивый, — Карл покачал головой, — когда же это кончится?

— Хороший вопрос, — иронически заметил Норман, — верно, Ратлидж?

Тот сделал вид, что не услышал шпильки в свой адрес.

Когда все формальности были соблюдены, Ратлидж вывел из участка Хопкинса, за ними плелся Кентон, предчувствуя неприятный разговор с Карлом.

— Наверное, я не перенес бы еще одну ночь в этом подвале, — сказал Карл Хопкинс, — у меня уже начались видения. Какие новости об инспекторе Майклсоне?

— Ничего нового, — откликнулся Кентон.

Хопкинс вздохнул и посмотрел на голубое небо. Потом вдруг резко спросил у Кентона:

— Я все еще работаю в вашей фирме?

Пристыженный, Кентон с готовностью ответил:

— Я никогда не сомневался в тебе, мой мальчик. Ты должен мне поверить.

— Тогда почему вы ни разу не навестили меня? Не принесли хотя бы листок бумаги, чтобы я мог написать письмо?

Ратлидж, оставив их выяснять отношения, поехал в отель «Белый лебедь». Спросил у клерка за стойкой, не было ли ему сообщений из Лондона. Сообщений не было.

После короткого раздумья он поднялся наверх к номеру, где остановились мистер и миссис Пирс. В это время из него вышла горничная, закончив уборку, и стала закрывать дверь.

— Можно я войду и оставлю им записку?

Она заколебалась, но он протянул ей несколько монет, которые быстро исчезли в ее кармане.

— Я буду напротив. — Она приоткрыла для него номер Пирсов.

Ратлидж вошел. Номер был с претензией на роскошь, декорирован в старинном французском стиле и вполне подходил для новобрачных. Высокие окна выходили на улицу, за ней виднелась набережная. Он вспомнил, как вчера приоткрылось одно из окон, подошел к нему и выглянул.

Вид был великолепный, солнечные блики играли на воде, сверкающие волны накатывались на берег, ветерок, наполненный соленым запахом моря, слегка шевелил кружевную занавеску и приятно обвевал лицо.

Он обернулся и снова осмотрел комнату. Гардероб. Письменный стол. Столики с обеих сторон кровати с нижними ящиками. Здесь трудно было бы спрятать гарроту и набор запасных медальонов, потому что в любой момент могла заглянуть горничная или сама новобрачная.

Подойдя к столу, он взял фотографию в серебряной рамке. На ней были изображены мужчина и женщина, стоявшие на террасе отеля. Они выглядели счастливыми, беспечными, держались за руки и смеялись в камеру.

Он сразу узнал мужчину. Прямой нос, высокие брови, резко очерченные скулы. Он уже видел его раньше, только мимоходом, не так отчетливо. Первый раз он стоял около стойки администратора и смотрел пристально на Ратлиджа, когда тот выходил из телефонной кабины отеля. И тот же мужчина вошел в этот номер прошлой ночью или, точнее, сегодня рано утром.

Может быть, именно он был ночью на церковном дворе? Трудно сказать. Но очень возможно.

Дэниел Пирс не был похож на брата. Лицо хорошее, но не такое красивое, какое было у Энтони даже после смерти.

Хэмиш сказал: «Второй сын».

Второй во всех смыслах.

Женщина рядом с Дэниелом, блондинка, очень хорошенькая. Милая улыбка делала ее просто красавицей.

Он вспомнил слова своей сестры Франс, что все невесты красивые, в этом случае они вполне оправдывались.

У ног новобрачной сидел маленький песик, высунув язык от жары, неопределенной породы, скорее всего терьер, на глаза нависала шерсть, придавая собачьей морде игривый вид, он с обожанием смотрел на свою хозяйку. Значит, собака принадлежит ей.

Ратлидж подошел к шкафу, заглянул внутрь. Внизу стояла пара чемоданов без монограмм, висела одежда, внизу — ряд обуви, шляпы на верхней полке.

Закрывая дверцы, он заметил корзинку для маленькой собачки рядом с кроватью и в ней свернутое покрывальце с вышитой надписью «Маффин».

Оставив все как было, он вышел из номера, закрыв за собой дверь. Горничная улыбнулась ему, когда он проходил мимо, и Ратлидж вновь поблагодарил ее.

Выйдя на улицу, он постоял на ярком солнечном свете, подумал и вернулся в отель, решив все-таки позвонить сержанту Гибсону. Но сержанта на месте не оказалось. Ратлидж не стал оставлять ему сообщения, наученный прежним горьким опытом.

Он вернулся на берег и снова взглянул на темные высокие странные строения, в которых рыбаки сушили рыболовные сети. Сколько понадобится времени Гибсону, чтобы разыскать для него Саммерса? Сержант обычно прекрасно умел это делать. Ратлидж подумал, не поехать ли в Лондон, чтобы узнать все самому. Но решил, что это ни к чему хорошему не приведет. Во-первых, он не готов к разговору со старшим суперинтендентом Боулсом, во-вторых, не хочет чувствовать на себе любопытные взгляды сотрудников Ярда. Теперь, когда все знают историю с его арестом, любой спор с Боулсом подольет воды на мельницу слухов. Ратлидж все еще был зол и вряд ли сможет сдержаться — его обвинили в убийстве, и, даже если бы он и смог справиться со своим настроением, придется притворяться, что он не понимает, почему его вдруг арестовали. Боулс наверняка испугался, что его махинации привели к еще одному убийству.