Истории мёртвой зимы - Дмитрий Алексеевич Игнатов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
За прямоугольными воротами из гофрированной жести и легко поддавшимся металлическим засовом открывалось большое и тёмное пространство склада. Похоже, этот большой сарай никогда не предназначался для хранения чего-то особенно ценного. Или же владелец всецело полагался на сторожей и нехитрые системы сигнализации. Впрочем, ни того ни другого тут уже не наблюдалось.
Тусклого желтоватого света, проникавшего через двери с улицы, было явно недостаточно, поэтому Фагот включил фонарик и принялся обшаривать лучом по сторонам. Дощатые ящики и коробки, напоминающие упаковку холодильников, плотно приставленные друг к другу, оставляли лишь узкие проходы и образовывали, таким образом, нечто вроде лабиринта.
— Только не расходимся, — скомандовал своим спутникам Лёня, напряжённо водя пистолетом вслед за светлым пятном от фонарика, а после громко спросил. — Живые есть?!
Студенту никто не ответил, как он ни прислушивался, в гулкой металлической складской тишине раздавались только тихие шаги незадачливых взломщиков. Но вот за очередным поворотом свет от фонарика выхватил из полумрака картину, заставившую всех вздрогнуть, а Валю даже тихонько вскрикнуть от неожиданности. В середине склада, где лабиринт из ящиков заканчивался, широкое квадратное пространство было целиком заполнено стоящими плечом к плечу тёмными фигурами. Запаниковавший Петров задёргался, но упёрся спиной в пухлое пузо замыкающего группу Захарчука.
— Да тихо ты! Снесёшь же… — пробурчал майор. — Что там такое?
— Ложная тревога. Тут манекены понаставили, — прокомментировал Фагот, разглядев, как фонарик блестит на круглых пластмассовых головах. — Предлагаю рассредоточиться и осмотреть помещение на предмет полезных подручных средств. Но из виду друг друга не выпускаем.
— Согласен, — кивнул Леонид.
Все принялись раскрывать запечатанные коробки и копаться в их содержимом. Одна из первых же находок — коробка китайских карманных фонариков и пачки батареек — была воспринята как везение. С их помощью проводить дальнейшее мародёрство оказалось куда проще и быстрее. Но как назло ничего более ценного так и не находилось. Воздушные шарики. Цветные дробинки гидрогеля. Карандаши и шариковые ручки. Наклейки с радужными пони. Стирательные резинки, пахнущие клубникой и бананом. Казалось, весь склад был доверху заполнен разной канцеляркой и прочим дешёвым барахлом.
— Здесь один китайский хлам, — прокомментировала Валя, отбрасывая в сторону очередную коробку. — Скотч пригодится?
— Возьми парочку, — кивнул Лёня.
— Увег’ен эти истуканы тоже китайские, — проговорил Петров, расслабленно прохаживающийся вдоль рядов манекенов и не особо рвущийся участвовать в общих поисках.
— Кто их тут только так расставил… — пробормотала девушка, с шумом разрывая какой-то пакет. — Усраться можно…
Историк пожал плечами:
— ХЗ. Таджики пошутить г’ешили? К слову это тоже китайская тема. Слышали про тег’г’акотовую аг’мию?
— Про чё? — переспросил Захарчук.
— Про тег’г’акотовую аг’мию, — презрительно повторил Петров, явно внутренне негодуя от культурологической неотёсанности своих спутников. — Это несколько тысяч статуй воинов из глины, котог’ые были созданы по приказу первого китайского импег’атог’а династии Цинь.
— На*уя? Просто так?
— Они должны были сопг’овождать и защищать импег’атог’а в цаг’стве мёг’твых… — продолжил историк, но Фагот, возившийся у больших деревянных ящиков, прервал его:
— Слушай, завязывал бы ты со своими лекциями ИстФак. У нас тут итак сплошное царство мёртвых. Иди-ка лучше помоги мне… Тут, походу, чего-то тяжёлое…
С выражением усталой обречённости Петров нехотя сделал несколько шагов в сторону разбирающего ящик росгвардейца, но вдруг замер на месте, широко выпучив глаза.
— Что с тобой, майдановец? — спросил Захарчук, заметив ужас на лице студента.
— Он меня дег’жит! — еле слышно прошептал Петров.
Только сейчас все заметили, что на плече историка сжалась блестящая пластмассовая рука. Через мгновение вторая точно такая же рука, приподнялась и начала душить студента.
Первым сориентировался Фагот. Выскочив из-за своих ящиков и вложив всю массу в удар, он с размаху врезал прикладом автомата в пустое пластиковое лицо, на котором, впрочем, даже не появились трещины. С гулким звуком истукан отлетел в сторону. Но остальные пластмассовые фигуры уже пришли в движение.
— Валим все! — скомандовал Леонид, уже хватая Валю и увлекая её в сторону выхода. Но быстро просочиться к спасительной двери по лабиринту из деревянных ящиков не получилось. Разорванная упаковочная плёнка и перевёрнутые картонные коробки мешались под ногами. Сзади в воздухе хаотично молотили сотни искусственных рук. Стуча своими полыми ногами по полу, толпа манекенов, словно стая муравьёв, стала напирать на ящики. Деревянные стены складского лабиринта начали сдвигаться, отрезая людям пути к отступлению.
— Наверх! — что есть силы выкрикнул Фагот и ловко забрался на ближайшую коробку. Петров последовал за ним. Лёня каким-то неимоверным усилием втолкал наверх Валю, вцепившуюся в свой металлический чемодан. Потом при помощи росгвардейца залез и сам. Пухлый Захарчук, засуетившись, уронил свой дробовик, зачем-то решил его поднять и застрял между ящиками. Лёня и Фагот схватили его за руки, стараясь вытянуть, но это оказалось не так просто.
— Давай, майор! Ногами! Ногами упирайся! — заорал росгвардеец, но Захарчук только кряхтел и бессильно мотал ногами в воздухе. Спецназовец хотел было использовать автомат в качестве упора, чтобы не дать ловушке захлопнуться, но было уже поздно. Деревянные стенки сжались, с хрустом сплющив грудную клетку майора полиции. Раздавленный Захарчук, как тряпичная кукла, повис между ящиками.
— Твари! Да сдохните вы уже! — в истерике закричала Валя, уже до упора, но совершенно безрезультатно, вдавливая кнопку на своём увесистом приборе. И вдруг вся поникла, словно обескураженная собственным воспоминанием:
— Петрович же сказал, что сработает только раз… Дура… И зачем я его тащила…
Тем не менее, позиция, занятая людьми, давала теперь им некоторое преимущество. Деревянные складские паллеты, на которые они взобрались, находились прилично выше человеческого роста, а значит и роста манекена. Пластиковые болваны исступлённо стучали, гнулись в самых неожиданных позах, наполняя всё вокруг шумом, напоминающим стрекотание каких-то исполинских цикад, но не могли залезть наверх.
— Гофман какой-то… — пробормотал Петров, дрожащими руками отвернул крышечку баллончика с освежителем, направил струю вниз в беснующуюся пластиковую толпу и щёлкнул зажигалкой.
Оранжевая струя пламени на мгновение ярко осветила склад. На дёргающихся в своей сюрреалистической вакханалии манекенах заплясали зловещие блики. Несколько блестящих пустых лиц без глаз и ртов покрылись копотью, но не загорелись. Пошёл дым от тлеющих картонных коробок и едкий запах горящего упаковочного полиэтилена.
— Стой! — схватил Фагот историка за руку. — Ты так быстрее нас спалишь! Видишь же… Не горят они! И не ломаются. Фибергласс. Стекловолокно.
— А вы откуда знаете? — удивился Лёня.
— У нас из него щиты прозрачные делают… — пояснил росгвардеец.
— Может, тогда бахнете? — предложил студент.
— Это можно…
Фагот отодвинул Петрова от края, медленно, почти задумчиво отвёл затворную раму назад, а потом резко вскинул автомат и дал длинную очередь по стеклопластиковым головам. Пули
