Русская война. 1854 - Антон Дмитриевич Емельянов

громкие слова об осаде, будет получать подкрепления и припасы. Тем не менее, штурм состоится. Штурм, когда на мирные дома обрушатся тонны стали, когда погибнут тысячи солдат с каждой из сторон, но который ничего не изменит. А потом мы просто будем ждать, пока вы тратите деньги обычных англичан на то, чтобы довезти каждое ядро, каждый фунт мяса и крупы до своей армии. Ждать, чтобы нанести удар, когда придет время. Нанести удар, который вы уже не сможете отразить.

На этот раз никто не стал ничего спрашивать, и Анна Алексеевна продолжила читать. Дальше шли комментарии редактора о том, почему замечания русского офицера отличаются от того, что будет на самом деле. Он рассуждал о промышленном потенциале, о дешевизне морских перевозок, об уже начавшейся в Российской империи инфляции… Во многом его слова были правдивы и правильны, но сейчас это уже не имело никакого значения. Главное, меня напечатали в «Таймс», мой голос услышали, а отметки, что к нам попал уже третий допечатанный выпуск номера, говорили о том, что это оказалось очень и очень интересно для читателей Альбиона. Что ж, думаю, можно выходить на Рассела с обсуждением следующего интервью.

Я потянулся, оглядывая зал. Вечер получился прекрасным. Меня напечатали, мои слова работали, даже Ядовитая Стерва, кажется, задумалась. Заодно я помог Нахимову, которого перестали полоскать на страницах газет, уступив новой сенсации, и адмирал начал оживать. Единственное, чего я подспудно опасался… А не настучит ли кто Николаю, что некий штабс-капитан выступает не по чину? А наш царь довольно грозен в вопросах нарушения субординации.

За день до этого

Николай Первый изучал подготовленную третьим отделом канцелярии подборку прессы. Как в свое время Бенкендорф, так сейчас и Орлов занимался не только вопросами внутренней и внешней измены, но еще и изучением общественного мнения.

— Что скажешь, Алексей Федорович? — Николай отложил в сторону бумаги и посмотрел на одного из своих главных помощников. — Русский офицер и печатается в иностранной газете. Конечно, Александр Сергеевич написал мне, что дал на то свое позволение, но все же… И каков наглец этот поручик, назвал меня «последним рыцарем Европы»[23]!

— Уже штабс-капитан, Ваше Императорское Величество, — ответил Орлов и тут же пояснил. — Его высокопревосходительство Александр Сергеевич еще и наградил Щербачева внеочередным званием. За прикрытие отступления, грамотное использование ракет Константинова и захват вражеского обоза. Правда, по какой-то причине наш новоявленный штабс-капитан, не получив прямого приказа, что делать с добычей, посчитал ее своей собственностью и теперь ловко обменивает на всевозможные припасы для своего же отряда.

— Для себя или для отряда? — нахмурился Николай.

— Только для отряда, — подтвердил Орлов. — Я получил полные сведения от полковника третьего отделения Александра Щербачева, однофамильца нашего героя. Он внимательно следит за возможными нецелевыми тратами, но я попросил принимать решение только после консультации со мной.

— Разумно, стране сегодня нужны герои, — задумался Николай. — Но какая сейчас в целом обстановка на полуострове? Я хочу отправить туда великих князей Николая и Михаила для поддержки боевого духа армии, но… Я должен знать, насколько это безопасно.

— Все иностранные граждане на полуострове под контролем. Недавно был выслан английский дворянин Томас Уптон. Также в Екатеринослав на время следствия переводятся даже подозреваемые. Как бы странно это ни звучало, ваше величество, но сейчас в Севастополе и Крыму находятся чуть ли не самые верные ваши подданные.

— Даже если это дочка декабриста Кюхельбекера? — Николай усмехнулся. — Думаешь, я не знаю, что вы и ваши знакомые оказываете порой протекцию семьям бунтовщиков?

— Да, Юлия Вильгельмовна до сих пор позволяет себе не самые лестные высказывания о власти. Но, несмотря на все уговоры Горчакова, она осталась в осажденном Севастополе. И совсем не только, чтобы блистать на адмиральских приемах. Каждое утро она переодевается в одежду попроще и весь день работает в городском госпитале. Пусть пока было только одно сражение, но раненых уже достаточно, чтобы для всех там нашлась работа.

— И для вашей дочери тоже. Не надо… — царь остановил главу третьего отделения. — Я знаю, что и она уехала туда, чтобы помочь стране. Как, кстати, у Ани дела? Слышал, что она уже совсем взрослая, но до сих пор не вышла замуж. Что за поколение пошло?

— Ваше величество! — запросил пощады Орлов.

— Хорошо, — император расхохотался. — Не хотите о семье, давайте вернемся к словам штабс-капитана Щербачева. Что вы сами думаете о написанном?

— Первое, ваше величество, — Орлов сразу подобрался. — В термине «последний рыцарь» не было оскорбления. Наоборот, вы словно противопоставляетесь всему дурному, что несет нам новое время. Становитесь ориентиром и примером для тех, кто хотел бы не только двигаться вперед, но и сохранить душу.

— Допустим.

— Второе, в обсуждении армейских дисциплин я не специалист, но Щербачев поднимает интересные темы. Маневры и скорость французов, которые те довели до совершенства в Африке — я перечитал доклады Меншикова с Горчаковым, и действительно, именно эти сильные стороны помогли нашим врагам продавить левый фланг. Преимущества в артиллерии, огнестрельном оружии, численности, конечно, тоже сыграли свою роль. Но отнюдь не главную. Именно маневр и решительность обеспечили союзникам победу.

— Думаете, наши генералы на такое не способны?

— Паскевич, а до него Суворов только так и воевали. Смогут ли добиться подобного результата те, кто пришли им на замену, покажет время. Но я могу взять на себя смелость и дальше проверять донесения с фронтов с точки зрения этих качеств.

— Пока не нужно. Если вы не забыли, то не решимость, а именно спокойствие и последовательность уходящего от боя Кутузова помогли нам победить в двенадцатом году. Так что не стоит сводить весь успех к столь простой формуле, как это порой любят делать молодые горячие головы.

— Я буду готов, если вы решите отдать приказ, — поклонился Орлов. — А пока вернемся к статье. Дальше наш молодой штабс-капитан обсуждает ближний бой, где гвардейские части англичан и французов ни в чем нам не уступают. Подчеркивает их победы за счет собственной силы, а не наших ошибок, и из этого делает логичный вывод. Быстро выкинуть врага из Крыма не получится.

— Насколько ты согласен с такими выводами? А то в столице ходят слухи, что как англичане взяли Бомарсунд на Балтике, то точно так же они возьмут и Севастополь, получив возможность ударить по нашим линиям снабжения в Таврической губернии и на Кавказе.

— Быстро они, — Орлов вскинулся. — Еще недавно уверяли, что мы разобьем любого врага, стоит ему только встретить наши полки на суше… Что же касается Бомарсунда, все знают, что крепость была недостроена, плюс высадка десанта, который и