Крестоносцы на Востоке - Михаил Абрамович Заборов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Господствующий класс государств крестоносцев был весьма немногочислен. Под началом иерусалимских королей, как видно из документов, никогда не состояло свыше 600–700 конных рыцарей (вассалов и субвассалов), обычно же на службу к ним являлось гораздо меньше воинов. Численность войска Бодуэна I не превосходила размеров современного батальона! Состав гарнизона среднего города равнялся 30–80 рыцарям. Даже при условии «всеобщей мобилизации» латинян, способных носить оружие, королевство могло выставить не более 2 тыс. тяжеловооруженных рыцарей и 20 тыс. легковооруженных стрелков. Привилегированная верхушка Латинского Востока жила среди озлобленного, враждебно настроенного и гораздо более многолюдного по сравнению с франкским местного населения, представляя собой как бы военный лагерь, окруженный и, по выражению Ж. Прауэра, постоянно осажденный противником. По исчислениям историков, франкские колонизаторы, селившиеся в городах и крепостях, составляли к концу 80-х годов XII в. не более 100–120 тыс. Сил одних только вассалов было недостаточно для того, чтобы держать в покорности это население и одновременно отражать нападения соседей — мусульман.
Новые пилигримы и их служба
Короли и князья старались восполнять нехватку собственных воинских ресурсов тем, что дополнительно к рыцарям-вассалам вербовали наемников — из числа тех пилигримов, которые после Первого крестового похода зачастили в Святую землю, не имея большей частью намерений обосновываться там навсегда. Каждому рыцарю-пилигриму король платил приличную сумму (пс «более поздним данным, 400–500 безантов в год — больше того, что приносил средний рыцарский лен из двух деревень своему держателю). Однако рыцари-пилигримы ненамного увеличивали обороноспособность франкских государств. Ведь эти рыцари оставались в Палестине на короткое время.
Характерную черту общественной жизни государств крестоносцев составляла текучесть католического населения. В первые десятилетия XII в. бедняки и рыцари продолжали отправляться с Запада на Восток в поисках земель и добычи. Плачевная участь крестьян-крестоносцев Петра Пустынника и крестьянско-рыцарских ополчений 1101 г. не обескуражила феодальных авантюристов, а тяжкое положение земледельцев в Европе по-прежнему шало их на стезю господню. Ежегодно, перед пасхой и в конце лета, суда венецианских, пизанских, амальфитанских, марсельских купцов доставляли в портовые города франкских государств партии паломников из Южной Франции, Италии, Германии, Фландрии. На плече у пилигримов был нашит крест, но в подавляющем большинстве своем они отправлялись в Палестину не только для того, чтобы помолиться в церкви святого гроба, искупаться в р. Иордан и унести домой пальмовую ветвь с ее берегов. Некоторые, самые оборотистые, прихватывали в. дорогу разные товары, с тем чтобы сбыть их в святых местах и таким путем оправдать дорожные расходы (с Востока они также увозили закупленное там для перепродажи на родине). Другие, погружались почти с пустыми руками на вместительные корабли итальянцев и провансальцев, но втайне лелеяли мысль любым способом разжиться в восточных странах.
Немало было среди паломников всякого рода выбитых из жизненной колеи людей. Католическая церковь, проявляя христианское «милосердие», подчас заменяла смертную казнь людям, совершившим уголовные преступления, паломничеством в Иерусалим: пусть грабят и убивают там, в земле обетованной, на пользу католицизму — такова была истинная подоплека этого «милосердия». И вот, как говорит немецкий летописец Бурхардт, посетивший святые места в 1282 г., «кто сделал что-нибудь плохое— убийца, грабитель, вор, клятвопреступник, — тот отправляется за море, на Восток, якобы для того, чтобы смыть преступление, а на деле потому, что из страха перед возмездием не рискует остаться дома. Они устремляются сюда со всех сторон, — пишет он, — меняя только небо, под которым живут, но не нравы. Истощив свои средства, они начинают творить еще худшее, чем то, что делали раньше». Примерно в том же духе характеризует таких паломников и Жак де Витри: он тоже упоминает среди них воров, убийц, пиратов, пьяниц, игроков, беглых иноков и монахинь, блудниц и т. п. Из таких «святых» людей в значительной мере рекрутировались подкрепления, которые римско-католическая церковь направляла в государства крестоносцев.
Новоприбывшие паломники в скором времени уезжали в Европу. Рыцари, уже раньше обосновавшиеся на Востоке, относились к этим искателям наживы с откровенной неприязнью. Использовать их помощь против сельджуков или египтян — это было одно, допускать же их надолго к источнику своего обогащения — грабежу подвластного населения — совсем другое. В глазах старожилов они представлялись нежелательным элементом. Выразительно писал об этих настроениях безвестный «Продолжатель Сенблезских анналов»: франки, по его словам, сильнее страшились доблести латинян, приезжавших с Запада, чем коварства язычников, и потому старались воздвигнуть первым возможно больше препятствий.
Часто случалось, что войны с сельджуками, которые крестоносные рыцари начинали совместно со вновь явившимися к ним на подмогу пилигримами, заканчивались безрезультатно только потому, что, пока паломники дрались с «погаными», их союзники, не дожидаясь исхода битвы, уже после полупобеды спешили заключить мир с противником.
«Бедные рыцари Христа»
Чтобы упрочить положение государств крестоносцев изнутри и. извне, в начале XII в. в Палестине были учреждены военно-монашеские организации, или ордены: иоаннитов (госпитальеров) и тамплиеров. Позднее, в период Третьего крестового похода, образовался еще один орден — Тевтонский, объединивший немецких рыцарей. Кроме того, на протяжении последних десятилетий XII в. и в- XIII в. возникли религиозные братства — близкие по характеру к орденам (а в некоторых случаях даже формально связанные с ними узами вассалитета) военные объединения горожан. Известно восемь таких ополченческих братств, возникших начиная с середины 70-х годов XII в.: братство святых Андрея и Петра, обосновавшееся в Акре, братство пизанцев, итальянское братство святого духа, испанское — св. Якова, английское, названное именем короля Эдуарда Исповедника, и др. В отличие от орденов братства представляли собою временные ассоциации, включавшие в свой состав земляков-пилигримов, главным образом купцов и ремесленных мастеров, прибывавших по делам в Иерусалимское королевство и вынужденных в силу обстоятельств принимать участие в борьбе с мусульманами (так, одно время ректорами, т. е. предводителями братства святого духа, состояли два золотых дел мастера). Другое отличие братств от орденов заключалось в том, что некоторые из них (например, братство св. Гесфгия в Лидде и Вифлееме) объединяли и восточных христиан-несториан и мелкитов.
Ордены по внешнему
