На один выстрел больше - Михаил Нестеров

Парша подвел баркас вплотную к базе и крикнул:

– Помочь?

– Нам?

– Вам, идиоты хреновы! Мы бы помогли, да только рук у нас сегодня маловато.

Француз присвистнул, только сейчас увидев разрушения на «Фениксе», и спросил:

– Адам... еще кто?

– Адам как раз жив. Ни царапины. Не то что я. – Парша встал под свет фонаря, заставив застонать и Рауля, и Француза, которые чуть ли не хором сказали: «Да на тебя жалко глядеть». – Мы похоронили обоих Джонни, Дакоту и Риппера, – закончил Парша. – Привязали камни к ногам, и гуд-бай.

– Риппера? Вот дерьмо... А Сантос? Он что, ранен?

– Как ранен? Ты не видел его, что ли?

– Как я мог увидеть его, придурок? Говори толком!

– Он и Адам пошли вперед на призовом катере. Они сразу оторвались – минут на сорок опередили нас, это точно.

Француз выругался и, спустившись по трапу в катер, завел двигатель. Из кокпита разразился монологом:

– Ну не мог я проспать, проглядеть Сантоса! Он или утонул на вашей гребаной трофейной лодке, или прошел на Остров лиманом.

– Эй, что тут у вас стряслось? – крикнул Парша.

Француз думал ровно секунду.

– Прыгай в лодку, вместе и узнаем.

Парша не заставил себя долго ждать. Устроившись на сиденье, он спросил:

– У тебя аптечка есть?

К вертикальной шахте Сергей подошел, ориентируясь по запаху: чем ближе к ней, тем сильнее ощущался выхлоп от дизельной электростанции, работающей в недрах земли.

Он дал себе ровно две минуты, чтобы отдышаться и вымыть обувь в глубокой луже в углублении скалы. Пожалуй, в машинное отделение тоже порядком налило, подумал он. Лишь однажды, два месяца тому назад ему довелось заглянуть в грот.

Закрепив «кошку» на камне и привалив для надежности валуном, Сергей сбросил веревку в шахту. Она не была абсолютно вертикальной, иначе он бы увидел свет.

Ему казалось, он спускается в подземный гараж, где сотни водителей разом завели свои машины, – так резок и удушлив был газ от единственного дизеля. Говорову пришлось сдерживать дыхание, но все равно он нахватался угара. И когда ноги его коснулись пола и он наконец-то выпустил из рук веревку, даже не мог определить, есть ли здесь свет.

Он прислонился к стене, поискал руками приямок, но нашел только желоб, идущий к нему.

Дождевая вода освежила его лицо; он прополоскал рот, горло и еще минуту-другую набирался сил.

Проклятый муссон с его ураганными ветрами и дождями! Али Мухтар только что не потряс кулаком, грозя небу из подземелья. Его снова достала вода; приямок, очевидно, опять полон; снова придется включать насос и откачивать воду. Автомат отказывался включаться, а причину Мухтар найти не мог. На завтра он запланировал обратиться к Муслиму с просьбой освободить его от этой бестолковой должности.

На прошлой неделе он предпринял кое-какие шаги: соорудил над шахтой навес. Но сегодня его сорвало порывом. Мухтар пробовал выводить гофрированный шланг наверх, но дизель глох, не силах «пропихнуть» через него выхлопные газы.

Он открыл дверь. И первое, что ему бросилось в глаза, – это веревка, свисающая из шахты.

Мухтар сделал шаг вперед, тогда как ему нужно было отступать. Говорову этого времени хватило, чтобы выхватить пистолет и с расстояния десять метров сделать прицельный выстрел.

Пуля попала Мухтару под правую ключицу. Он схватился за грудь и был готов закричать, но Сергей опередил его, сделав еще один прицельный выстрел.

Закрыв дверь, он присел перед раненым на корточки.

– Не ответишь, я тебя убью. Мария здесь?

– Я не знаю, – прохрипел Мухтар, истекая кровью.

Голова его упала на грудь, и он потерял сознание.

Сергей подхватил его под мышки и, подтащив бесчувственное тело к приямку, бросил в воду. Мухтар дернулся раз, глотая воду и выпуская воздух, другой – и затих.

Попытка получить информацию оказалась неудачной. Тем не менее Говоров еще на шаг приблизился к цели. Эта дверь прямиком вела в резиденцию.

Лидинилла с минуту, не меньше, смотрел в его голубые глаза. Ни он, ни его собеседник почти не мигали. Один проявил недюжинную выдержку, другому она была не нужна.

– Значит, Сантос на Острове?

– Да.

Адама взяли на причале, когда он нес на катер вторую канистру с бензином. Арабам-охранникам он не смог толком объяснить, откуда взялся этот катер, с какой целью он заправляет его. Адам сдался, едва Лидинилла приставил к его шее нож.

– У тебя есть спутниковый телефон?

– Да.

– Мы могли бы узнать о Сантосе на полчаса раньше, согласен?

– Да.

– Еще раз скажешь «да», я отрежу тебе язык, понял?

– Ага.

Лидинилла повернулся к Муслиму. Но того на месте не оказалось: он воспользовался долгой паузой, чтобы собрать своих людей в заднем помещении резиденции. Вернулся он через пару минут.

– Тебе надо уходить.

– Разумеется, – ответил Лидинилла. – Вот только прибью эту тварь. Надо же, какая она живучая!

Он за волосы поднял голову Марии и заглянул в ее помутневшие от побоев глаза.

– Ни разу не видела собственные кишки? – брызнул на нее слюной террорист. – Если я сразу покажу их, это будет для тебя шоком. Пожалуй, надо тебя подготовить.

Он резко шагнул к Адаму, выхватывая острый нож. Вонзив его в низ живота поляка, он резко поднял вооруженную руку, распарывая тому живот. И смотрел, не мигая, в его голубые глаза. Он подтолкнул Адама к Марии так, что внутренности его вывалились на пол.

– Кончай ты с ней! – прикрикнул на товарища Муслим.

– Как скажешь, – ответил Лидинилла, склоняясь над очередной жертвой.

Резиденция была лишена подвала. Ряд примыкающих друг к другу помещений образовывал анфиладу. Это, правда, не касалось гостиной (анфилада заканчивалась на пороге этой самой большой комнаты).

Анфилада – это и стрельба вдоль линии неприятельского фронта. Завидев в конце коридора двух арабов в цивильной одежде, Сергей нажал на спусковой крючок пистолета-пулемета. Расул и Хатим, призванные охранять Лидиниллу, были убиты первыми. Говоров не жалел патронов и отпустил спусковой крючок, когда оружие щелкнуло затвором. Пара мгновений, и новый магазин встал на место. Еще пара – и Сергей передернул затвор, досылая патрон в патронник.

Все. Он нашумел в резиденции – и теперь от этой тактики ни на шаг. Он пытался обмануть противника, создать иллюзию присутствия спецгруппы. В конце концов, Муслим и Лидинилла не знают, кто именно штурмует резиденцию.

Отпустив «Хеклер» на ремень, Говоров выхватил гранаты и на ходу бросил их в комнаты, расположенные по обе стороны коридора. Перекатившись через себя, он остался на полу, ногами к взрыву, с пистолетом-пулеметом на изготовку. «...три, две, одна», – считал он. Но еще до взрыва ручных гранат в коридор высыпали пять или шесть вооруженных боевиков. Сергей спустил курок, доставая крайнего правого.

Двойной взрыв сотряс стены здания. Осколками были убиты двое боевиков, остальных Говоров скосил из своего оружия. И, снова поменяв магазин, применил ту же тактику: гранаты в комнату, сам на пол, очередь из автомата.

«Мусульмане» оказывали ожесточенное сопротивление одному человеку, тогда как самому Муслиму казалось, что его резиденцию обложил армейский спецназ: взрывы, выкрики, стоны, автоматные очереди.

Нож в руке Лидиниллы дрогнул. Он выпрямился, когда позади грохнул один взрыв, а мгновением спустя – еще один...

Сергей сорвал последние две гранаты и бросил их в стороны комнат, распахнутые двери которых он уже миновал. По гортанным выкрикам он определил, что там остались трое или четверо. Воспользуются ли они паузой, чтобы выскочить в коридор?

И снова обратный отсчет.

Боевики не видели гранат, упавших к ногам убитых, и разом покинули помещение, обстреливая коридор. Пули свистели над Говоровым, распластавшимся на полу. Он буквально отмерял жизнь мгновениями: «...три, два, одно...»

Взрыв!

Враз стихли автоматные очереди и раздались стоны и проклятья раненых. Говоров, разгоряченный боем, вскочил на ноги и длинной очередью прошил эту копошащуюся массу.

Лидинилла слишком много времени провел в Ираке и Афганистане, где выступал против сил коалиции. Он обманулся только в первые секунды боя. Но бой длился больше двух минут.

«Он один». Лидинилла сначала подумал об этом, а потом сказал вслух:

– Он один. Дадим ему то, зачем он сюда явился.

Он встал по одну сторону дверей, Муслим – по другую. Оба передернули затворы пистолетов и затаились.

Мария лежала посередине комнаты. Напротив нее живой еще (Лидинилла отпустил ему десять, даже двадцать минут мучительных минут) Адам. Он по-прежнему стоял на коленях и громко рыгал, пуская слюну на собственные кишки; рядом с ним лежал окровавленный нож. Это хорошая приманка, щурился Лидинилла, чувствуя напряжение за спиной, в анфиладе, в которой повисла гнетущая тишина.