Наперекор земному притяженью - Олег Генрихович Ивановский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В начале 1958 года Королев докладывал правительству предлагаемую программу. Он считал, что имеется возможность осуществить полет ракеты к Луне, достичь непосредственно лунной поверхности. Потенциал отечественной ракетно-космической техники позволял говорить об этом.
…Первым, кого я встретил, вернувшись в мае с космодрома, был Михаил Степанович. Он рассказал, что работы по проектированию нового комплекса — ракеты для полета к Луне — идут полным ходом. Ему Сергей Павлович поручил заниматься новой, третьей ступенью носителя, ибо на том, что есть, — на двухступенчатом носителе к Луне «не поедешь». Я представил, какого масштаба эта работа. Не только проектирование и разработка рабочих чертежей новой ступени, изготовление узлов и деталей, но и создание нового двигателя и приборов системы управления. Затем сборка и испытание на Земле, а потом и в полете. Надо было еще «научить» новую ракету летать. А это далеко не просто. И далеко не каждая Ракета летит с первого раза…
— А сроки? — спросил я Михаила.
— Ты же Сергея Павловича знаешь. Характер! Он ждать не может. Темп! Что задумано — делать немедлен-но. Знаешь, какой срок он называет? 1958 год…
Проектный отдел Михаила Клавдиевича Тихонравова разделился на две «конкурирующие» группы: «землян» и «лунян». «Земляне» продолжали думать над искусственными спутниками Земли для решения в дальнейшем более сложных задач, в том числе и полетов человека в космическое пространство. А «луняне» пошли своей «лун-пой» дорогой. Собственно, еще не пошли, а искали тропинки к ней.
Дерзок ум человека. Всего год прошел, как в космос полетел первый спутник. Была достигнута первая космическая скорость — 28 тысяч километров в час. И вот, всего через год замахиваться уже на достижение второй космической. А это 40 тысяч! 40 тысяч километров в час. Трудно себе представить, надо просто поверить расчетам. Эта скорость даст возможность искусственному телу, созданному на Земле, не только кружить вокруг нашей планеты, но и порвать путы тяготения, обрести самостоятельность в Солнечной системе… Дерзкий замысел!
В тот же день я зашел в проектный отдел. Глеб Юрьевич Максимов, начальник «лунной» проектной группы, что-то сосредоточенно писал за своим столом.
— A-а… здорово! С прибытием из теплых краев! Ну как долетели? — встретил он меня.
— Долетели-то хорошо. Это теперь, как я понимаю, мелочи. Я вот только что виделся с Михаилом Степановичем. Он мне про какую-то фантастику рассказывал…
— Почему же фантастику? Это ты про Луну? Если хочешь, пойдем, покажу, что мы тут уже понапридумали.
Глеб Юрьевич встал из-за стола и, взяв меня под руку, подвел к одному из кульманов. Симпатичная молодая блондинка, конструктор максимовской группы, отошла чуть в сторону, уступая нам место.
— Ну вот, смотри…
Глеб Юрьевич подробно объяснил мне идею первой космической ракеты. Вывод на траекторию перелета с помощью дополнительной третьей ступени носителя. Разгон в сторону Луны со скоростью, несколько превышающей вторую космическую. Исследования космического пространства за пределами тех расстояний, на которых летали три первых наших спутника. Попытка «пощупать» окололунную область и «заглянуть» за Луну…
— И сколько же времени ракета будет лететь до Луны?
— При такой скорости, которую сейчас выбрали, около тридцати четырех часов.
— А что будет представлять собой «полезный груз»?
— Пока остановились на шарообразном контейнере. Он будет состоять из двух полуоболочек. На их поверхности-датчики и антенны, внутри — электронные приборы и источники питания. Главная забота — радиокомплекс.
Действительно, в «докосмическую» эру определение «радиоприборы» подразумевало радиоприемник и радиопередатчик. Но в космическом аппарате у радиоприборов круг обязанностей, если так можно сказать, стал неизмеримо шире. Остались, конечно, приемники и передатчики, но добавились программно-временные устройства, телеметрические коммутаторы, преобразователи, шифраторы, дешифраторы… Да разве перечислишь все, что входит в понятие «радиокомплекс»?
Из объяснений Глеба Юрьевича я понял, что помимо основного радиокомплекса Сергей Павлович настоял на установке дополнительного коротковолнового передатчика. Чтобы он «всю дорогу пищал, так надежнее будет», как сказал Главный.
— Ты говоришь, коротковолновый? А кто его делать будет, этот добавочный? Насколько я понимаю в радиотехнике, для коротковолнового передатчика такими маленькими штырьками-антеннами, какие вы для основного запроектировали, не обойдешься. Так?
— Не спорю. Передатчик будут делать… Есть одна организация. А вот как быть с антеннами — пока не знаю.
Ведь они должны быть длиной метра четыре, не меньше. Посмотрели мы тут один вариант. Громоздкий больно. Надо что-то разворачивающееся или раскладывающееся…
На следующий день в одном из цехов производства меня «нашел» телефонный звонок. Как ни смешно, а порой злишься на это порождение человеческого разума. Насколько бы спокойнее было жить без наших «звонких» помощников! Никто бы тебя не искал, не отвлекал… Размышляя так по поводу технического прогресса, я шел к кабинету начальника цеха.
— Слушаю!
— Здравствуй, ведущий. Ты очень занят?
— Да нет, какие наши занятия! Последний тайм первенства мира по футболу досматриваю и шампанское допиваю, — съязвил я, узнав голос начальника конструкторского отдела Григория Григорьевича Болдырева.
«Ну что он, ей-богу! Не знает, что ли, что в цех, на производство развлекаться не ходят! Чего спрашивать?!» — ворчал я про себя.
— Ладно, не кипи, как медный самовар. Все равно счет не в твою пользу. Зайди лучше ко мне. Есть кое-что интересное.
Минут через десять я зашел в кабинет Болдырева. Он сидел за столом, рядом стоял Глеб Юрьевич. С другой стороны стола, в кресле для посетителей, поместился полноватый мужчина в очках. Привстав, он протянул Руку:
— Полинов. Я от Губенко.
Так я познакомился с человеком, «больным» хроническим изобретательством. Не прожектерством, отнюдь нет. Хорошим, нужным, деловым изобретательством. Таких людей поминаешь добрым словом долгие годы. Юрий Степанович Полинов до сих пор не излечился от своей «болезни».
— Як вам с предложением. Вот посмотрите, — Полинов подошел к столу и взял из рук Глеба Юрьевича какую-то круглую металлическую коробочку, которую тот очень внимательно разглядывал.
Из коробочки выглядывал кусок темно-коричневой металлической ленты, но назначение этой штуки я представить не мог. Пока она напоминала мне металлическую карманную рулетку. Очевидно поняв, что меня «не осенило», Григорий Григорьевич улыбнулся:
— Ну что, не догадываешься?
— Ей-богу, нет.
— Да это же находка! Антенна для коротких волн!
— ???
— Да, да, — вмешался в разговор Полинов, — Я вот
