Англичанин при Царском Дворе. Духовное паломничество Чарлза Сиднея Гиббса - Кристина Бенаг

породив тысячи беженцев, которые устремились из Центральной России на юг, в Донскую область, или же на восток, в Сибирь. Иным удавалось сесть на поезд, но большинство добирались туда верхом на лошади, на телеге, а то и пешком. Это были лишившиеся своих земель помещики и их семьи, чьи поместья были захвачены, аристократы, бывшие заводчики, деловые люди и чиновники, профессора, лавочники, доведенные до нищеты, поскольку государство отняло у них предприятия и реквизировало имущество. Теперь им приходилось проситься на ночлег, а днем выстраиваться вдоль улиц, пытаясь продать то, что у них оставалось: одежду, драгоценности, обувь, предметы домашнего обихода — чтобы купить себе хлеба. С военными и беженцами смешивались студенты и представители интеллигенции, многие из которых некогда были ярыми противниками царского режима, но которые теперь чувствовали себя обманутыми необузданной злобой революции, которая обирала страну и превращала людей в варваров. Пожалуй, слова Романа Гуля относятся к ним ко всем: «Я увидел, что под красным колпаком существа, которое мы считали прекрасной женщиной Революции, в действительности находится безобразное свиное рыло».

До конца февраля 1918 года красные спустились на юг и вновь захватили Ростов, а затем Новочеркасск, овладев Центральной Россией. Но война не кончилась, как считал Ленин. В то время, когда советские войска входили в Новочеркасск, генерал Корнилов повел своих людей по обледенелым степям в поход, который превратился в легенду и стал известен как Ледовый поход.

День и ночь они шли навстречу ветру и стуже, непрерывно сражаясь с врагами в сопровождении жалкой горстки гражданских лиц, не осмелившихся остаться в тылу. Этот великий подвиг превратил корниловцев в грозную боевую силу — войско, готовое на все.

Добравшись до Екатеринодара, Корнилов решил приступить к его осаде. Через несколько дней стало ясно, что операция кончится провалом: боеприпасы были на исходе, а люди полумертвы от голода. В довершение всех бед Корнилов, душа войска, был убит во время артиллерийского обстрела его штаба. Командование перешло к генералу Антону Деникину, у которого не оставалось иного выбора, и он повел войска назад, к Дону. Здесь, на его счастье, казаки были более чем готовы присоединиться к ним, чтобы отомстить большевикам, немало полютовавшим в здешних краях. Добровольцы и казаки захватили большую территорию и начали готовиться к контрнаступлению.

Другим центром антибольшевистской деятельности была Самара на Волге, где группа депутатов первого Учредительного собрания попыталась создать орган, который стал бы преемником Временного правительства по поддержанию порядка и мог вести борьбу с большевиками. Он назывался Комуч — Комитет участников Учредительного собрания. Этот незрелый орган получил огромную поддержку в его военных усилиях, когда в мае появился на сцене знаменитый Чешский легион.

Он состоял из 35 ООО чешских военнопленных, которые сражались на стороне России против Австрии с целью завоевать свою независимость. После заключения Брест-Литовского договора они решились вернуться на Западный фронт — продолжать воевать за свободную Чехословакию. Чтобы не пересекать неприятельскую территорию, они направились в Европу кружным путем — через Владивосток. Они поехали по Транссибирской железной дороге, разделившись на шесть отрядов. Однако враждебные к ним Советы на нескольких станциях останавливали и преследовали их. В одном из уральских городов несколько солдат из чешского отряда после ссоры были арестованы, после этого красногвардейцы попытались разоружить остальных. Сочтя это провокацией, чехи заняли город и освободили своих товарищей. После этого они стали силой, с которой следовало считаться на всем протяжении железной дороги, где они захватывали один город за другим и наступали на Екатеринбург, в то время когда там находилась Царская семья.

В Поволжье они соединились с войсками Комуча, назвав объединенные силы Народной Армией, и 8 июня овладели Самарой, выгнав оттуда Красную гвардию. В июле 1918 года они захватили Уфу и Симбирск — родину Ленина. В августе взяли Казань, где хранились большие запасы царского золота.

Однако летом большевики принялись создавать кадровую армию, которая должна была действовать в Поволжье, и к сентябрю в ней насчитывалось 70 ООО штыков. К этому времени чехи устали участвовать в чужой войне и стали один за другим дезертировать, продолжив путь домой. Чтобы восполнить оставленную ими брешь, следовало привлечь добровольцев из числа местных крестьян. К большому удивлению Комуча, добровольцев оказалось очень мало, и пришлось прибегнуть к мобилизации, что оттолкнуло от правительства крестьян. Власти предполагали, что те охотно будут участвовать в борьбе с большевиками, враждебная политика которых, конечно же, настроила крестьян против них. Но рядовой крестьянин считал, что война ему ни к чему, никакого дела ему не было до очередного Учредительного собрания, поскольку мужику теперь хватало и земли, и свободы. 7 октября красные вновь овладели Самарой, и ослабленные войска Комуча откатились на восток к Уфе.

Еще до того, как большевики захватили власть, кадеты и социалисты-революционеры, руководимые идеей отделиться от Центральной России и организовать независимое государство, объединились и создали в Омске

Сибирское правительство. По мере того как Омск привлекал к себе все больше различных контрреволюционных группировок, между ними усиливались трения. Большинство офицеров Сибирской армии не доверяли правительству с левой ориентацией и полагали, что социалистические эксперименты следует отложить до окончания гражданской войны, а пока созвать Учредительное собрание, которое должно будет выработать соответствующую политику. В ноябре 1918 года офицеры произвели переворот и назначили адмирала Александра Колчака Верховным правителем России с диктаторскими полномочиями. Сначала Колчак противился такому назначению, но по настоянию офицеров и генерала Нокса, заявившего, что это его долг, согласился. В качестве Верховного комиссара Великобритании в Сибири сэр Чарльз Элиот был аккредитован у Колчака, и Гиббс стал членом его штаба.

Прежде чем уехать из Омска, Гиббс послал записку своему слуге Дмитрию, сообщив, что ждал его, сколько мог. Поезд отправлялся, но он передал Митин паспорт на хранение господину Семенову, чтобы молодой человек смог найти себе должность в городе. Гиббс рассчитывал добраться до Владивостока через два месяца и попросил своего слугу отправить через Британское консульство «стеклянные негативы трупов людей, убитых большевиками, в том числе матроса Нагорного».

Во время продолжительного путешествия во Владивосток Гиббс зачастую оказывался в центре внимания во время обедов и позднее, поскольку всем хотелось узнать от него о Царской семье, о ее повседневной жизни, услышать подробности о ее последних днях. Впервые встретившись с ним в Екатеринбурге, сэр Чарльз попросил Гиббса составить отчет о его жизни с Семьей в Тобольске, что он и сделал.

Прибыв в пункт назначения на дальневосточной оконечности Сибири, они обнаружили, что жизнь здесь кипит ключом. Признаться, Гиббс был даже несколько обескуражен ее бешеным темпом. Сюда поступали войска и снаряжение