Полвойны - Джо Аберкромби

Круглое лицо Оуд вытянулось, и Скаре потребовалось усилие, чтобы не последовать ее примеру. До этого момента она и не понимала, насколько полагается на своего министра. Насколько стала ей доверять. Насколько она ей нравится.

— Я не собираюсь ее уступать…

— Не собираетесь? – Скаер фыркнула. – Она моя ученица. Ее дали взаймы, а не навсегда, и на тот случай, если вы были так глупы, что не поняли этого – она рассказывала мне всё. С кем вы говорите и о чем. Каждую вашу просьбу и пожелание. Размер утренних какашек, если уж на то пошло. Как я понимаю, они, как и та, что их производит, несколько... худые.

Оуд пораженно смотрела в пол, ее лицо было краснее, чем обычно. Скара должна была понимать. Быть может, она и понимала. Но все равно это больно ранило. Миг она не могла вымолвить ни слова. Но только миг. Потом подумала о том, как ответил бы ее дед, если бы с ним поступили с таким пренебрежением на его собственной земле, в его крепости, в его покоях.

Когда Сестра Оуд неохотно шагнула к двери, Скара подняла руку, чтобы ее остановить.

— Вы меня не поняли! Я не собираюсь ее уступать, потому что как раз этим утром она произнесла мне свою клятву и стала преемницей Матери Киры. Мать Оуд – новый министр Тровенланда, и ее место подле меня.

Она с радостью увидела, как эта новость изумила Скаер. Еще изумленнее выглядела только сама Оуд.

Она смотрела то на свою прежнюю госпожу, то на новую глазами размером с чашку. Но она была слишком проницательной, чтобы долго оставаться выведенной из равновесия.

— Это правда. – Оуд расправила плечи и вытянула шею. Такую осанку Мать Кира бы полностью одобрила. – Я поклялась служить королеве Скаре в качестве ее министра. Я собиралась вам рассказать…

— Но вы испортили сюрприз, – сказала Скара, сладко улыбаясь. В конце концов, улыбка ничего не стоит.

— О, это вам дорого обойдется, – медленно кивнула Мать Скаер. – Уверяю.

У Скары закончилось терпение.

— Разбудите меня, когда придет время заплатить. А теперь – вы ухо́дите из моих покоев или мне приказать Рэйту выбросить вас из окна?

Министр Горма в последний раз с отвращением что-то прошипела и вышла из комнаты, захлопнув за собой дверь.

— Что ж, – Скара неровно вздохнула и положила руку на грудь, пытаясь успокоить колотящееся сердце. – Это было жестко.

— Моя королева, – прошептала сестра Оуд, подавленно глядя в пол. – Я знаю, что не заслуживаю вашего прощения…

— Тебе оно и не нужно. – Скара успокаивающе положила руку ей на плечо. – Потому что ты не сделала ничего дурного. Я всегда знала, что ты верна. Но всегда знала, что твоя верность разделена. Мать Скаер была твоей госпожой. Теперь ты выбрала меня. За это я благодарна. Очень благодарна. – И Скара крепко сжала ее плечо, придвинувшись ближе. – Но больше твоя верность не должна разделяться.

Сестра Оуд посмотрела на нее и смахнула влагу с ресниц.

— Клянусь клятвой солнца и клятвой луны, моя королева. Я буду верным министром вам и Тровенланду. Я буду заботиться о вашем теле лучше, чем о своем. Я буду заботиться о ваших интересах сильнее, чем о своих. Я никому не расскажу ваши тайны, и у меня не будет тайн от вас. Я ваша. Клянусь.

— Спасибо вам, Мать Оуд. – Скара отпустила ее, похлопав на прощание по плечу. – Видят боги, никогда я не нуждалась сильнее в хорошем совете.

Верность 

Рэйт бродил между кострами, вокруг шатров, среди собравшихся воинов Ванстерланда. Он занимался этим сотни раз: перед поединками, перед набегами, перед битвами. Здесь он всегда был счастливее всего. Это был его дом. Или должен быть. Теперь все было не так, как раньше.

Люди устали, были вдали от своих полей и семей и знали, какие у них шансы. В их лицах, освещенных кострами, Рэйт видел сомнение. Слышал сомнение в их голосах, в их смехе, в их песнях. Чуял их страх.

Не он один шатался по лагерю. Там ходила и Смерть, отмечая тех, кто обречен, и каждый человек чувствовал холод ее приближения.

Он свернул к низкому холму с единственным костром на вершине, дошел до самого верха, и шум болтовни стихал позади. Ракки стоял на коленях на одеяле перед костром, держа щит Горма между коленей, и хмурился, полируя тряпкой блестящий обод. Боги, как же хорошо было видеть его. Как посмотреть на родной дом после долгого отсутствия.

— Привет-привет, братец, – сказал Рэйт.

— Привет-привет. – Когда Ракки оглядывался, это было все равно что смотреться в зеркало. В волшебное зеркало, которое Хоральд привез из путешествий, и которое показывало человеку то лучшее, что в нем есть.

Присесть рядом с ним было так же уютно, как спать на любимой паре сапог. С минуту Рэйт молча смотрел, как брат работает, потом перевел взгляд на свои пустые руки.

— Чего-то не хватает.

— Если ты ищешь мозги или чувство юмора, то они все у меня. 

Рэйт фыркнул.

— Я думал о мече, который мог бы сейчас начищать.

— А ножны королевы Скары начищать не нужно?

Рэйт глянул на него и увидел кривоватую ухмылочку на лице Ракки. Он снова фыркнул.

— Я всегда наготове, но королевского приглашения пока не было.

— Наберись терпения, братец. А пока ждешь, всегда можешь поесть. – И Ракки кивнул на старый почерневший от жира котелок на костре. 

— Кролик? – Рэйт закрыл глаза и принюхался. Запах вернул его в более счастливые времена, когда они делили еду и мечты, и у них был один господин. – Люблю кроликов.

— Само собой. Мы ж друг друга лучше всех знаем, а?

— Ага. – Рэйт искоса посмотрел на Ракки. – Так чего ты хотел?

— Разве не могу я просто приготовить еду для брата?

— Можешь, конечно, только никогда не готовил. Чего ты хочешь?

Ракки отставил огромный щит Горма и посмотрел Рэйту в глаза. 

— Когда я вижу тебя с юной королевой Тровенланда, и с этим ее немощным пиратом, и с толстощекой министершей – ты выглядишь счастливым. Ты никогда не выглядел счастливым.

— Они не такие уж плохие, – хмуро сказал Рэйт. – И все мы на одной стороне, разве нет?

— На одной? Народ начинает раздумывать, собираешься ли ты вообще возвращаться.

Ракки всегда знал, как ужалить его побольнее. 

— Я этого никогда не просил! Я только и делал, что старался изо всех сил там, куда меня впихнули. Да я на все готов, чтобы вернуться обратно!

Ответ донесся у него из-за спины:

— Приятно это слышать.

Он не был беззащитным ребенком, но этот голос все еще заставлял его съеживаться, как щенка, который ждет удара. Он заставил себя оглянуться, заставил себя посмотреть прямо в голубые-голубые глаза Матери Скаер.

— Я скучала по тебе, Рэйт. – Она присела перед ним на корточки, положив костлявые запястья на колени и свесив длинные ладони. – Думаю, пришло время тебе вернуться на свое законное место.