Перекрестки - Светлана Леонова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Чего жмешься? - усмехнулся он, заметив все же ее скованность.
- Холодно.
И ведь не соврала, действительно было холодно в остывающем под осенними холодными ночами доме. Света даже представить себе не могла, как она сможет вытерпеть хотя бы одну ночь: на ней были всего лишь легкий свитер, джинсы, кроссовки да короткая куртка, которая все же нисколько не согревала. Увидев опасный блеск в его глазах, она тут же пожалела о сказанном.
- Я пригрею тебя, - с улыбкой, больше похожей на оскал, медленно произнес он. – Чуть попозже. Ты же подождешь… родная?
Внутри все неприятно заныло. Света так и не забыла это его растянутое «родная», произносимое вкрадчивым, чуть приглушенным голосом. Оно всегда напоминало ей шипение змеи. Только у него это слово несло в себе негативный оттенок, заставляющий нутром чувствовать, что после его произнесения ничего хорошего ждать не нужно.
Ей казалось, что она сумела забыть все, вылечить свой страх перед этим мужчиной, но либо страх этот настолько въелся в ее сознание, что даже годы не смогли его искоренить, либо Никита настолько поменялся за эти годы, что вызывал такие чувства в ней. Она смотрела на бывшего мужа и задавалась вопросом: что же было в нем прежде, что давало ей надежду на их совместное будущее. За что-то же она полюбила его или с самого начала обманывалась в нем? И вот сейчас, сравнивая Никиту из прошлого и нынешнего Никиту, она не находила ни единого сходства, ни одной точки соприкосновения. Словно это были абсолютно разные люди, при том, что даже раньше он не отличался чуткостью и вниманием. Прежний Никита не опускался до того, чтобы ударить ее, а сегодня Света была готова к любому его поведению. Он, словно затравленный зверь, ожесточившийся на весь мир, утащил ее в свое логово, чтобы затаиться и выиграть время, но что произойдет дальше, скорей всего, не знал даже он сам.
С едва скрываемым страхом, чуть ли не вжимаясь в старый диван, Света смотрела, как бывший муж стремительно приближался к ней. В руке у него блеснули наручники, которые он не забыл прихватить из машины.
- Тебе придется подождать меня немного, - с притворным сожалением произнес он, постоянно оглядываясь по сторонам. – И чтобы ты, как примерная жена…
Никита запнулся, наткнувшись взглядом на что-то, а потом резко схватил ее за ворот куртки и заставил подняться с дивана. Дотянувшись одной рукой до стоявшего неподалеку стула со спинкой, он поставил его посреди комнаты и резким движением усадил на него Свету, заломил назад ее руки и зафиксировал их наручниками к стулу так, чтобы не было возможность освободиться. Не теряя времени, в большой спешке Никита взял невесть откуда взявшуюся веревку и крепко привязал свою пленницу к стулу. Шагнув назад, оглядев свою работу и, по всей видимости, оставшись довольным проделанным, он снова приблизился к бывшей жене и, склонившись к ней, совершенно по-собственнически обхватил ее колени.
- Будь умницей, не скучай. – Он потянулся губами к ее щеке, но Свете удалось отклониться от него. Жестоко усмехнувшись, он грубо повернул к себе ее лицо и оставил на губах ярый поцелуй. А затем развернулся и быстрым шагом покинул дом, хлопнув за собой дверь.
Света осталась одна в глухой тишине незнакомого места. Брезгливо попытавшись вытереть ненавистный поцелуй о плечо, она оживленно зашевелилась, пытаясь высвободиться из пут, но вскоре пришлось признать свое поражение: наручники были продеты сквозь решетки спинки стула таким образом, что, не отстегнув их, снять оковы с рук было просто не возможно, а крепкие веревки намертво удерживали ее на месте. Едва не застонав от досады, она понуро опустила голову и шумно выдохнула и застонала от собственного бессилия, чуть притопнув ногой о пол. Все равно нужно было что-то делать, если не сейчас, то потом, когда появится хоть какая-то маленькая возможность. Страх мешал связно мыслить, и в голове звучал лишь шум аритмично бьющегося сердца. «Не бойся. Я тебя найду» - так неожиданно всплыло в памяти, и даже стало немного теплее, стоило только представить образ Кости, беззвучно произносившего эти слова. Только бы он, и правда, смог ее найти...
Ему было за что на нее обижаться, Света и сама прекрасно это понимала. Быть может, появление Никиты - это постигшее ее наказание за то, что так не ценила дарованное ей счастье? Тот, кто отказывается от этого бесценного дара судьбы, сам же и накликает на себя беду, и винить в этом некого. Самое худшее из наказаний - муки совести, понимание, что могла, но не захотела, сознательно обрекла себя на все произошедшее. Дура - как еще иначе назвать себя?
Прошлой ночью она едва смогла заснуть, в мыслях вертелась лишь одна брошенная в сердцах фраза: "Давай разведемся". Колкая, жгучая, она выедала все изнутри, причиняя невообразимую боль. Но она знала, что и самому Косте было не легче в тот момент. Почувствовала это по его надломленному голосу, по той боли, что так и сочилась из каждого из этих двух слов и застыла в его глазах. Даже сейчас, вспоминая, как он скрылся в ванной, совершенно поникший, словно придавленный тяжестью груза боли и обид, ей становилось невыносимо. Что же она наделала? Обрекла их двоих на такие страдания. Мысль о том, что она может потерять Костю, убивала ее. Она любила его, любила так, что уже и жизни своей представить без него не могла никак. Он стал той самой крепкой опорой, что поддерживала ее в самые трудные периоды жизни, забрал часть ее боли себе, по сути, ничего не требуя взамен. Не сдавался в те моменты, когда она упорно гнала его от себя. А что же она сама? Была чудовищно несправедлива, боясь ввериться новым чувствам, той любви и заботе, которые давал ей Костя.
Ее любимый, родной Костик, он с самого начала верил в их чувства. Именно он построил тот прочный фундамент, который поддерживал их отношения, не давая им развалиться. И именно он наполнил ее жизнь цветными красками, день за днем упорно раскрашивая миллиметр за миллиметром ее некогда в один миг посеревший мир. А Света
