Главный рубильник (сборник) - Сергей Малицкий

– А где же Саша Демидов? – спросила мама, прижимая к себе сына. – Аленка Комарова? Все остальные?

– Не волнуйтесь, – успокоил маму человек. – Их опрашивают и тоже всех предупредят. Но с вами мы еще встретимся, я думаю. Если все было именно так, как вы говорите.

– И куда же это теперь все? – с сожалением посмотрела мама Генки на чудесный телевизор, который даже в кузове продолжал показывать какую-то телепрограмму.

– В специальное учреждение, где все это будет изучаться, – ответил человек. – Это же бесценная научная информация. Да возьмите хоть передачу энергии на расстояние. Вы можете себе это представить?

– Могу, – кивнула мама. – Я видела этот ужасный танк.

– Прекрасный танк! – с сожалением причмокнул человек. – Жаль, что я его не видел. Но силовое поле, аннигилятор – дорогого стоят. Вы представляете, какие это дает перспективы для нашей армии? В мире, знаете ли, неспокойно.

– Я слышал, – подал голос Генка. – Враги кругом. Капитан так говорил. Только его, кажется, в психушку забрали?

– Каждый полезен на своем месте, – отрезал человек, застегивая чемодан еще на два секретных замка. – Советую задуматься над этим. Очень серьезно задуматься!

Последние слова он произнес, делая шаг назад, потому что стальной чемодан на столе вдруг начал дрожать.

– Товарищ полковник! – подошел к человеку военный. – Смотрите!

Небо стало темнеть, словно и Генка, и его мама, и все солдаты, и полковник в черном костюме, и дом, и весь поселок оказались в огромной кастрюле, на которую еще более огромная хозяйка стала надвигать крышку. Но, наверное, крышка была в отверстиях, так как тьма тут же прорезалась снопами тонких лучей, которые стали ощупывать и солдат, и дома, и машины. Раздалось такое противное гудение, что Генка зажал уши, и вдруг словно девять выстрелов прогремели один за другим. В стальном чемодане появились девять квадратных отверстий. Вслед за этим тьма исчезла. И тут же раздался какой-то скрежет. Погруженный на машину автомобиль начал рассыпаться. Погасли телевизор, приемник, компьютер. Полковник открыл чемодан, отбросил его в сторону, взял в руки протокол и медленно разорвал его на мелкие части. Затем откинулся на гамак и принял на себя лейку летней воды.

29

Наверное, в конце концов, Генка решил бы, что ничего такого с ним не происходило. Тем более что и доказательств никаких не осталось. Все починенное в гараже Котенкина в тот же самый час вернулось к своему обычному состоянию. И уазик участкового вновь обратился старой развалиной. И «Волга» дяди Саши перестала заводиться. И мотоцикл «Урал» во дворе братьев Рыжковых снова покрылся ржавчиной, правда, ненадолго, потому как братья тут же начали превращать его в новый вручную. Но, главное, кубики исчезли. То есть, если говорить коротко, Генка Малинин остался без подарка. Ведь даже велосипед Аленки лишился моторчика. Правда, маленькая радость все же случилась. Дядя Саша совершенно самовольно подарил Генке щенка.

Так или иначе, но лето еще и не думало кончаться, когда во все том же саду появился Игорь Котенкин. Генка как раз обнимал щенка, трудился вместе с Аленкой над большим блюдом свежей клубники и смотрел в бинокль, как та расставляет костяшки домино. Котенкин съел несколько клубничин, потом сунул руку в карман и сказал:

– У меня три новости. Одна плохая и две хороших.

– Начинай с плохой, – вздохнул Генка.

– Лучше с хорошей, – не согласился Котенкин и выложил на стол раскрашенный кубик.

– Как? – оторопел Генка. – Разве он не улетел?

– Я сам думал, что улетел, – признался Котенкин. – Как эти набежали, на крышу гаража его забросил. Тут посмотрел, а он лежит, как лежал. Сломанный, наверное, не мог улететь. Короче, попробовал я его починить. Внутри ничего не трогал, там что-то вроде губки такой, не понял. Но жестянку поправил, как мог, запаял по краю. Покрасил. К магниту прилепил. Вчера весь день продержал. Сегодня. Толку нет. Не оживает он что-то. И это плохая новость, Генка. Так что держи. Твой ведь. На память.

Генка взял кубик, погладил его, прижал к щеке, положил на стол.

– А еще хорошая? – напомнила Аленка. – Ты ведь сказал, что хороших новостей две?

– Так это просто, – прошептал Котенкин. – Инопланетяне существуют, и мне кажется, что они неплохие ребята.

– Ну, я не уверена, – на всякий случай заметила Аленка и уронила одну из костяшек. Они стали падать одна за другой, покуда не упала последняя, ударившись о кубик. Щенок залаял. Кубик вздрогнул. Затем с него слетела краска. Потом по матовым граням пробежали тонкие линии. И вслед за тем кубик распался на двадцать семь крохотных кубиков, которые тут же сложились в три маленьких квадрата.

– Ой! – вскрикнула Аленка.

Только девочки умеют пугаться и радоваться одновременно.

30

– Где твои? – прошептал Котенкин через минуту, когда к друзьям вернулась способность говорить. – Где тетя Аня и дядя Саша?

– На крыше, – приложил к глазам бинокль Генка. – Сидят на коньке. Хотели проверить, чего я там забыл, но им там понравилось.

– Чтобы никому, – предупредил Котенкин.

– Понятно! – выдохнула Аленка. – Так он что, ожил все-таки?

– Почти, – серьезно сказал Генка. – Теперь нужно человечка сложить. Точнее – трех. Помогайте.

2013 год

Фактор неопределенности

Слежку Денис почувствовал в пятницу. Вырвался с работы на пару часов раньше, чтобы отправить на дачу сына, въехал во двор, зарулил к исходящему пухом тополю, вышел из машины и замер. Двор показался чужим. Как личный дневник, в котором не добавилось ни строчки, но чует, чует сердце – шарил по страницам чужой взгляд. Денис бросил взгляд на бабушек, полирующих у подъезда скамейки. На соседа, выгуливающего у жестяных гаражей лохматого терьера. На третий этаж. Володька, самозабвенно заполняя пространство тесного московского двора мыльными пузырями, радостно помахал отцу с балкона. Главное – не волноваться. Спокойно. Маринка сумки набивает, парень уже при параде. Только по стабилизатору и могли вычислить. Значит, к браслету пока не прикасаться. Отвезу своих и утром вернусь. Вот только, что жене сказать? Управлюсь ли за день? И управлюсь ли вообще?

– Ну? – Маринка улыбнулась с кухни, развела в стороны мокрые руки, позволяя себя обнять. – Освободился?

– Не совсем, – вздохнул Денис. – Сверхурочка одна появилась. Завтра с утра придется вернуться. Вечером приеду. Наверное.

– Есть будешь?

Она не сказала больше ничего, даже не отстранилась, но Денис понял – обиделась. Еле заметно надула губы. Нотки радости приглушила в голосе. И все же прошептала, прижавшись щекой к плечу: