Тени Архонта (СИ) - Машевская Анастасия

— Что тебя казнят?! Он рассчитывает, что тебя за неуправляемость казнят?! Это что же выходит, свою голову предлагаешь вместо моей?!

— Я думаю, — протянул Диенар, присматриваясь, каким взглядом Ллейд одаривает Альфстанну, и каким другим она отвечает ему, — на самом-то деле, твоя голова, малыш, Лаудану и не была никогда нужна. Он просто использовал этот предлог, чтобы наверняка получить от Альфстанны отказ в помощи.

Стабальт медленно закивала, пощипывая пальцами губы. Потерла шею сбоку, под ухом, вдоль челюсти. Мужчины вдруг разглядели, настолько она устала: светлые волосы от скачки прилипли к вискам и лбу, небесно-голубые глаза тусклы, светлые брови сведены, а руки, одной из которых она все еще тянется к еде, натружены мечом и истерты поводьями. И, зайдя в шатер, она даже не сняла плащ. До сих пор.

— Полагаю, да, с самого начала расчет был на мою казнь или хотя бы на скотское отношение в темнице со стороны столичной стражи.

Ллейд засмеялся:

— Не мне, конечно, удивляться, как такое возможно, если вы с Лауданом в родстве.

Намек на Эйнсела Таламрина был слишком прозрачен, чтобы сойти за шутку.

— Лаудан всю жизнь греет мечту женить на мне кого-то из своих дальников, чтобы, когда мой отец умрет, он мог править Стабальтом из-за моей спины. Поэтому я была бы нужна ему живой…

Айонас выхватывал облик Альфстанны в сумеречном освещении вечернего шатра. Симпатичная. Не красавица, нет — повидал он красавиц. И, тем не менее, Таламрину, кажется, нравится? Насколько они близки? Всерьез, должно быть, раз даже Лаудан решил использовать это в своем замысле. Почему они близки? Чем она сблизила его с собой или, лучше спросить, что, увидев интерес Ллейда, она надеется провернуть с его помощью?

— Но поскольку ты несговорчива, — заговорил Айонас вслух, — проще добиться признательности кого-то из твоих кузенов за то, что расчистил для него августовское кресло со смертью старого Батиара. А уж девицу среди племянниц Лаудан на выданье как-нибудь найдет.

Ллейд вскинул кулаки:

— Да какая разница, кого на ком надеется женить Лаудан, если речь идет о твоей голове! — уставившись на Альфстанну.

— Что ты намерена делать? — серьезно спросил Айонас.

— Приехать в столицу добровольно, — говорила Альфстанна. — Это на время дезориентирует Лаудана, и мы сможем сосредоточиться на том, что нацелились делать на собрании в столице. Пока наша тяжба с дядей будет занимать королеву, попробуем как-нибудь заодно отвлечь её отца и взять дворец.

Диенар смерил девушку надменным взглядом и хлестнул словами, как плетью, которой охаживают непокорных лошадей в колеснице:

— Бабам теперь в герои захотелось?

Ллейд был не так категоричен, но и он не сдержался:

— Не терпится расстаться с головой?

Альфстанну откровенно задело. У неё дрогнули губы — мягкие губы с жестким изгибом, — девушка уперлась ладонями в стол и вытолкнулась из-за стола, с трудом проелозив по настилу табуретом.

Откинула полы плаща назад, снося несчастный табурет с опор. Отмерила три шага назад и вперед, обхватив себя руками, потом оглянулась на Диенара, вскинула голову и посмотрела открыто, даже бесстрашно:

— Я, может, не настолько влиятельная и владетельная августа, как вы, милорд, — уставилась на Лаудана, — но я все-таки соправительница отца и августа клана. И мою голову, — подчеркнула девушка, — еще нужно снять.

И только тут Диенар нахмурился всерьез. Быть не может, чтобы он все это время понимал неверно, к чему она ведет. Альфстанна больше не ждала понимания: у неё были сутки безостановочной скачки, чтобы все обдумать, и у неё не было выбора — кроме как рискнуть. Поэтому она говорила, шагая туда-сюда под тяжестью многослойного плаща:

— Вы правильно сказали, лорд Диенар, мой дядя уже давно нашел более простой способ сладить с кланом Стабальт, раз уж я никак не подчиняюсь его планам. И в таком варианте я просто помеха, если только не попаду в действительно хитрые и предприимчивые руки. Вы зря думаете, что на собрании королевы август Лаудан не услышал ваш призыв лично побороться за трон. Он использует мою казнь, как повод объявить Молдвинну и Девирну войну и привлечь для этого всех или почти всех дворян Даэрдина.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Девушка вдруг преобразилась, явно изображая, как её дядя будет призывать всю знать бросить Молдвинну вызов:

— Кто такая эта королева Хеледд, что смеет рубить головы прямым потомкам королевского секвента?! Альфстанна Стабальт, единственная наследница своего отца, казнена по воле драммондской шлюхи, отца которой бывший государь вытащил из-под подчинения Вектимара и пригрел в столице! Если казнена она, разве можем мы, мы, весь остальной секвент, чувствовать себя в безопасности? А если теперь даже мы падки под руками каких-то стратиев, что говорить об остальных?!

Альфстанна остановилась, усмехаясь себе под ноги. Потом засмеялась так, что затряслись плечи:

— Он добьется своего, потому что он прав. — Вскинула голову и засмеялась в голос. Строптивая, в самом деле! И такая живая… Ллейда можно понять. — Да кто такая эта Хеледд Молдвинн?!

— Альфстанна! — Ллейд не выдержал, вскочил, поймал мечущуюся девушку. Её трясло. Нет, не строптивая, понял Айонас, глядя как молодой Таламрин держит девчонку за плечи. Уставшая, разъяренная несправедливостью и загнанная в угол.

Альфстанна легко отступила и мягко сбросила руки Ллейда. Посмотрела через него на Диенара.

— Я не могу гарантировать, что мой дядя действительно продумал все именно так, но могу сказать точно: использовать его план в наших целях — единственное, что сейчас в наших силах.

Ллейд снова поймал её за плечо и развернул лицом на себя.

— Позволить тебе умереть? — настойчиво осведомился августин.

Альфстанна покачала головой, но прежде, чем смогла ответить, Диенар, поднимаясь из-за стола, отозвался за неё:

— Позволить ей тянуть время в столичной темнице, пока мы не нападем. Под тем же предлогом, верно? Что какая-то дешевая стратийская дрянь, делившая ложе с королем и более ничем не примечательная, взялась судить представителей семей, против которых её собственная — как рабское дитя, брошенное на задворках невольничьего рынка. Так? — Айонас поравнялся с Ллейдом и девушкой, заставляя Таламрина немного отступиться. Альфстанна уставилась на старшего из мужчин и кивнула молча. Айонас смотрел ей в глаза в ответ, не моргая, и стоял так, будто никакого Ллейда рядом и в помине не было.

Она симпатичная, с горящими глазами в угасающем свете — то, что Диенар, наконец, видел наверняка.

— Нас не хватит, — качнул он головой и не стал договаривать: расстановка сил в даэрдинских войсках после битвы за Буйный Берег было хорошо известна.

— Я найду способ открыть ворота, это сократит ваши жертвы. А вы напомните Вектимару, что ему пора взять себя в руки и смыть двойной позор.

Айонас усмехнулся, качнув головой: все продумала, кажется.

— Неплохо, но часть дворян может все-таки счесть повод весьма абстрактным. Неподобающее отношение к августе, как первый шаг на пути крушения привычного уклада? — он поглядел скептически и покачал головой. — На такие идеалы всех не купишь.

— Я знаю. — Альфстанна снова от неуверенности принялась щипать нижнюю губу, согласно кивая. Потом постаралась взять себя в руки, отступив от мужчин, оглядываясь по сторонам. Они видели, как девушка давит в себе колебания. Крепче и вовсе не по-женски стиснув кулаки, она чуть взмахнула одним в смирительном жесте и обернулась к мужчинам.

— Мы должны заключить помолвку.

— Все трое? — Айонас усмехнулся прежде, чем остановил себя.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Лицо Альфстанны горело румянцем, глаза — пылали яростью, но она не сбивалась.

— Мы должны заключить помолвку с одним из вас. Просто помолвку, не больше, мне она так же не нужна, как никому из вас. На случай, если дворян удастся убедить просто так, её даже не потребуется обнародовать, но, если в ваш праведный гнев за судьбу королевского секвента никто не поверит, у вас будет, что предъявить — вы явились за невестой одного из августов. За такой свадьбой стояли бы всем понятные соображения и причины объединения кланов. Даже самых расчетливых это бы убедило. Разве что они претендовали бы потом на нашу благодарность, но это как-то можно устроить.