Вера в чудеса (СИ) - Лав Натали

Я вижу, что он собирается отвечать, но…

— Не надо мне ничего говорить. Просто задумайтесь. И начните уже вести себя как взрослый.

Я выхожу из гостиной и иду в свою комнату. Я сказала все, что хотела. А дальнейшее уже зависит от Давлатова.

***

Сергей.

Прошло два дня. Состояние Дины не ухудшилось. Но и не улучшилось. Ее перевели в палату, но она не очнулась. Дыхание осуществляется при помощи аппарата. Трубки, провода, пиканье приборов… Когда хочется просто услышать голос, увидеть улыбку. Когда необходимо, чтобы она встала, поправилась, вернулась домой. Чтобы просто была рядом. Как мало может быть надо от другого человека! Одно лишь присутствие…

И нет даже этого. Осталось только тело на кровати. Теплое, но неподвижное. Первые дни после перевода в палату я сидел там часами. Смотрел на нее. Ждал. Так по-идиотски, но ждал чуда. Что вот сейчас она шевельнется, откроет глаза, что-нибудь скажет. Вот сейчас. Через секунду, минуту, пять минут, полчаса, час. И ничего не происходило. Так же пищали приборы, так же сновал медперсонал, но Дина не приходила в себя. А на вопросы, которые я задавал, у врачей не было ответа. И ни у кого не было.

Кто же знал, что мне так ее будет не хватать. Что кругом без нее установится пустота. Гребаный вакуум. Не вдохнуть, не выдохнуть. И когда я так успел привязаться? Вроде бы и значила не больше всех? Ну, есть и есть. Но сейчас меня одолевала тоска. Тоска — и она не проходила от выпивки. Женщины… Не знаю. Может быть, потом. А пока они вызывали лишь раздражение. Красивые, нарядные, довольные. Тем, что они здесь в этой реальности, а ее нет.

Я попробовал заменить воспоминания о ней другой картинкой, но закончилось все тем, что я просто оттолкнул девицу в самый ответственный момент и ушел. В себя пришел только в комнате сына. Я просто сидел и смотрел на него остаток ночи. И не заметил сам как заснул.

Прошло еще несколько дней. Дочь выписывают сегодня. Я даже имя ей выбрать не мог, пока ко мне не подошла Лена. Бледная и осунувшаяся. С тоской в глазах. Но с твердой уверенностью, что жизнь продолжается.

— Как дочь назовете, м-м-м?

Вот кто никогда не ходит вокруг и около.

— Не знаю, — ответил честно.

Она, потоптавшись на месте, предложила:

— А давайте Верой назовем? Очень красивое имя.

Я с сомнением посмотрел на девочку:

— Ты думаешь, что если так назвать ребенка, то все изменится к лучшего?

Она отвела от меня взгляд и стала смотреть в окно.

— Я верю, что мама поправится… Если она не умерла сразу, то она борется. И я верю, что она победит. Она никогда не сдается. И потом… Этот мир задолжал мне что-то хорошее.

Лена развернулась, что уйти.

— Ладно, давай назовем малышку Верой. Вера Сергеевна Давлатова. Звучит?

Лена обернулась и, усмехнувшись, ответила:

— Неплохо. Да, точно неплохо.

Через несколько часов моя дочь приехала домой. Но без своей матери.

Глава 36 В ожидании чуда

Сергей.

Что такое жизнь? Вроде такой простой вопрос. Но ответ на него ставит в тупик. Мне кажется, это цепь событий, цепляющихся друг за друга в течении времени. И не всегда эти события зависят от нашей воли. Да, иногда нам дается право выбирать. И дальнейшее развитие этих самых событий зависит от нашего выбора. Но бывает и другое. Когда от нас ничего не зависит. И оказываясь в такой ситуации, очень трудно смириться. Принять мир таким, какой он есть. Мир, которому до твоих желаний нет никакого дела. Он сохраняет равновесие по каким-то своим правилам. И правил этих ты не знаешь.

Я все еще жду чуда. И пусть прошло четыре месяца. Но наступит день, когда Дина очнется. По-другому не может быть. Ведь я не один. Чуда ждет Лена, чуда ждет Матвей. Даже Вера тоже его ждет.

Я возвращаюсь домой с работы, но перед этим я обещал заехать к Регине. Не знаю, что ей так срочно понадобилась от меня. Но я пообещал заехать… Подъехав к ее дому, выхожу из машины. Охрану с собой не беру. Я не собираюсь задерживаться. Даже Воропаева оставляю ждать меня.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Сестру нахожу в гостиной.

— О, Сережа! А мы тебя заждались, — Регина поднимается мне навстречу с преувеличенной радостью.

Я замечаю сидящую на кресле девушку, темноволосую, которая при моем появлении начинает меня рассматривать. Хорошенькая, но внимание сразу приковывают потрясающего оттенка голубые глаза.

Регина, нацепив на лицо приторно-сладкую улыбку, продолжает щебетать, делая вид, что не замечает моего недоумения по поводу этого "мы":

— Давай я тебя познакомлю со своей гостьей. Это Милана Рудакова, — говорит она мне, потом обращается к девушке, — Это мой брат Сергей.

— Очень приятно, — девушка улыбается, причем делает это незаученно. Её улыбка отражается в глазах, и они начинают сиять еще ярче.

— И мне, — бросаю отрывисто дежурную фразу, потом интересуюсь, — Регина, ты зачем меня просила приехать?

— Ну, сейчас это неудобно обсуждать, давай позже поговорим. А сейчас ты же голодный, с работы. Давайте ужинать? — предлагает сестра.

Мне, собственно, и так понятно, чего она хотела, тем более этот фокус она проворачивает уже не в первый раз. Единственное, что раньше гостьей была Костромская, пока я не предложил Регине поселить ту у себя. Где сестра выцепила эту девицу, мне не интересно.

Я уже собираюсь ответить, но тут у меня звонит сотовый. Принимаю вызов и слышу в трубке:

— Папочка, ты когда приедешь? Я соскучился. Я с тобой хотел поиграть в железную дорогу, — за последнее время сын стал разговаривать очень чисто, как взрослый.

Матвей тем временем продолжает:

— Лена не хочет со мной играть. Говорит, в это должны мальчики играть. Папочка, приезжай побыстрее.

Регина стоит поблизости и скорее всего слышит наш разговор, потому что на ее лице я замечаю недовольство.

— Я уже еду, сынок, — завершаю разговор.

— Мне пора, — обращаюсь к Регине, — Если у тебя ничего важного…

Однако сестра проявляет настойчивость:

— Куда ты торопишься? Поужинаешь и поедешь. Дети же все равно с нянями.

— Регина, поесть я могу и дома. У меня там достаточно еды, — раздражение все же прорывается.

Хорошо, что девица не вмешивается. Эта в отличие от Костромской, видимо, воспитанная.

Разворачиваюсь, желаю дамам хорошего вечера и направляюсь к выходу, не слушая Регину, которая никак не отцепится.

Регина выбегает за мной:

— Сережа, подожди. Что тебе трудно с девушкой познакомиться? Её отец, между прочим…

Я не даю ей договорить:

— Регин, меня дома дети ждут. Давай, пока!

Отъезжая, вижу, как сестра все еще стоит на улице и смотрит мне вслед.

Мы почти подъехали к дому, как снова звонит телефон. На экране светится надпись — "врач". Звонят из больницы, где находится Дина. Для обыденного звонка время уже позднее, и внутри меня просыпается тревога.

Поднимаю трубку и слышу:

— Сергей Владимирович, Вам срочно нужно приехать в больницу.

Внутри все замирает.

— Что случилось? — успеваю спросить, но разговор прерывается.

Начинаю набирать сам, но слышу, что абонент мне в данный момент ответить не может.

— В больницу! — рявкаю на ни в чем не повинного водителя.

Хорошо, что он сообразительный, и не спрашивает в какую. Сам продолжаю названивать куда-то девшемуся "абоненту". Однако абонент по-прежнему не абонент. Матерясь сквозь зубы, зверею.

Воропаев, изучив меня за все время работы, пытается привести меня в чувство:

— Сергей Владимирович, попытайтесь успокоиться! Неизвестно, что там случилось.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Получается у него, прямо скажем, отвратительно.

— Вот именно, что неизвестно. Неужели я денег в эту больницу мало вбухал? Нельзя нормально позвонить и объяснить?!

Воропаев продолжает бухтеть. Похоже, боится, что больницу разнесу.