Таинства Церкви - Сборник

Елей для усопших

Возлияние освященного елея на усопших предписывается и в современном русском «Требнике», хотя далеко не всегда соблюдается на практике. «Настольная книга священнослужителя» считает, что «не следует придерживаться этого обычая», поскольку он «не находит подтверждения в практике Древней Церкви»[430]. Однако такое утверждение ошибочно: возлияние освященного елея на усопших засвидетельствовано еще свт. Иоанном Златоустом, который, отмечая данный факт, на его основании дает утешение близким умершего[431]. Возможно, традиция эта была местной, а не общецерковной; в той или иной форме она сохранилась также у коптов, сиро-яковитов и маронитов[432], что свидетельствует о ее распространенности на христианском Востоке V-VII веков.

Вопреки мнению архиеп. Венедикта (Алентова), происхождение этого возлияния невозможно вывести из древнего обычая умащать умершие тела ароматами и благовонными мазями, поскольку для возлияния использовалось не благовонное миро, а именно елей, чему невозможно найти чисто физическое объяснение. Возникновению этого обычая могло способствовать то многообразное значение елея как средства преподания благодати Божией, которое стало распространено в христианской Церкви. Притом, помазание елеем было единственным средством, которое, в отличие от Причащения Тела и Крови Христовых или испития святой воды, могло быть преподано умершему, пусть даже не столько ради его самого, сколько в утешение его близким.

Детальное объяснение значения этого елея приводится в «Corpus Areopagiticum» в книге «О церковной иерархии»[433]. Он говорит: «После же целования священноначальник возливает на усопшего елей. Припомни, что при священном богорождении (крещении) перед божественнейшим погружением преподается крещаемому первая доля причастия священного таинства — елей помазания — после всецелого совлечения прежней одежды. Так и теперь, в конце всего, возливается на усопшего елей. Тогда помазание елеем воззывало крещаемого к священным подвигам, а теперь возлияние елея указывает на то, что усопший потрудился в этих священных подвигах и достиг совершенства» (7. III. 8).

Таким образом, Ареопагит соотносит елей напутственного возлияния и елей крещального помазания, а через это сопоставляет и само погребение с Крещением. Христианское погребение описывается здесь именно как таинство, основная священнодейственная часть которого совершается только после удаления оглашенных. Оно начинается с благодарственной молитвы, чтения Слова Божия и пения песнопений, после чего удаляются оглашенные, провозглашаются имена «прежде почивших святых» и совершается ектения об усопшем, на которой ему испрашивается «блаженное совершение во Христе». Далее следует «священнейшая молитва», читаемая предстоятелем; по ее окончании все дают целование усопшему, затем предстоятель возливает на него елей и, сотворив молитву за всех, полагает тело в уготованном месте (7. II).

Вообще книга «О церковной иерархии» содержит довольно подробную разработку учения о таинствах. При этом Дионисий Ареопагит перечисляет шесть таинств[434]: «таинство просвещения» (Крещение и Миропомазание), «таинство собрания или же Приобщения», «таинство совершения мира» (то есть Освящение мира), «таинство священнических совершений» (Священство), «таинство монашеского совершения» и, наконец, «таинство [совершаемое] над священно-усопшими». Елеосвящение в их число не включено и не упоминается ни в каком виде , хотя автор книги и цитирует послание апостола Иакова. Очевидно, что в той местной церковной традиции, к которой принадлежал автор этой книги, помазание болящих елеем не возводилось в ранг таинства, — в отличие от возлияния елея на усопших.

Поэтому в современной церковной традиции можно говорить о возлиянии на умершего только елея от лампады или елея от соборования. Первый вариант предписывается сегодняшним Требником, второй — утвердившейся практикой. Прот. М. Архангельский в XIX веке высказывал сомнения, следует ли возливать на усопшего тот елей, который освящен с противоположной целью — для помазания живых[435]. Однако эти сомнения могут быть сняты, если вспомнить об универсальности употребления елея в ранней Церкви: хотя погребальный елей и имеет особое значение, нет нужды в его отдельном освящении.

Завершая речь о бытовании освященного елея в Церкви, нужно констатировать, что в наши дни, как и в древности, церковный елей для всеобщего употребления имеет как разнообразное освящение, так и различное применение. Этот общий елей либо освящается на литии, либо берется от лампады, и, кроме помазания в церкви, он используется и в домашнем быту христиан, которые помазываются им прежде всего для исцеления от болезней. Благоговейное и священное употребление елея из лампады представляет собой непрерывную традицию, восходящую к иерусалимским обычаям «елея Креста» и т. п. Что касается таинства Елеосвящения, в нем соединена усиленная молитва об исцелении от болезней и о прощении грехов. Таким образом, оно вобрало в себя почти все многочисленные смыслы освященного елея и стоит вершиной в ряду различных его употреблений в Церкви.

Протоиерей Алексий Сидоренко (ТобДС). Возможные свидетельства о таинстве Елеосвящения в письмах блаженного Августина

Иеромонах Венедикт (впоследствии — архиепископ и священномученик) в своем труде, посвященном историческому развитию чина таинства Елеосвящения, констатирует следующее: «По отношению к таинству Елеосвящения у отцов Церкви наблюдается особенное молчание»[436]. Это — всеми признаваемый факт, объяснение которого не входит в задачу нашего исследования.

Учитывая это обстоятельство, ценным является уже то немногое, что мы можем извлечь из творений отцов первых веков. Нашей задачей будет проанализировать те свидетельства, которые содержатся в письмах блж. Августина (354-430) относительно таинства Елеосвящения. При исследовании мы пользовались последним изданием писем Даура (доведено до сотого письма), изданием Гольдбахера и изданием Миня.

Необходимо отметить то, что в письмах блж. Августина мы не находим толкований на Мф 10. 1, Мк 6. 13, Иак 5. 14. Однако следует отметить то немаловажное обстоятельство, что Августин написал отдельное сочинение, посвященное толкованию Послания св. ап. Иакова, «Изъяснение послания Иакова к двенадцати коленам» (Expositio epistuli Iacobi ad duodecim tribus, 408/409), которое, к сожалению, не сохранилось. Хотя в «Пересмотрах» (Retractationes) он не говорит о содержании этого творения, но можно с полным основанием предполагать, что там были изъяснения Иак 5. 14 и последующих стихов, касающихся таинства Елеосвящения. Возможно, наличие этого труда освобождало Августина от необходимости подробно останавливаться на том, что он уже объяснил.

Общепринятым мнением в отношении свидетельства о таинствах Церкви у Августина является то, что он в своих творениях — конечно же, и в письмах, — в основном, говорит лишь о двух таинствах — Крещении и Причащении, что объясняется стоявшими перед ним полемическими задачами борьбы с еретиками[437].

Обычно в догматических курсах указывают на известное место у блж. Августина относительно таинства Елеосвящения, приведем его и мы в более полном варианте. Оно находится в творении «Толкования на псалмы» (Enarrationes in Psalmos). Там, в частности, Августин объясняет псалом 26[438], имеющий надписание: «Псалом Давида. Прежде помазания». Он говорит, что в Ветхом Завете помазывались царь и священник — это были два лица. Эти два лица предызображали Единого будущего Царя и Священника, совершающего служение того и другого — Единого Христа. А потому Христос — от помазания. Господь Своей Жертвой искупляет нас, «сооблекая нас Себе, делая нас Своими членами, чтобы в Нем и мы стали бы Христом. Потому всех христиан достигает помазание; в прежние же времена Ветхого Завета помазание прилагалось лишь к двум лицам. Теперь же мы — тело Христово, ибо все помазываемся. И все в Нем — и Христовы и Христос, ибо, некоторым образом, и весь Христос — глава и тело. Это помазание духовно соделает нас в ту жизнь, которая обещается нам. Это есть глас желающего той жизни, некий глас желающего той благодати Божией, которая совершится в нас в конце. Потому и сказано: Прежде помазания. Помазуемся в таинстве и самим таинством предызображаем то, чем мы будем» (En. Ps 26. 2. 2)[439].

Однако, как нам представляется, и в переписке Августина все же можно найти некоторые косвенные указания на таинство Елеосвящения или на практику, его предполагающую. Рассмотрим эти места. Их, к сожалению, немного.

В письме 54, Августин, отвечая на вопросы мирянина Януария, касающиеся различных сторон церковной жизни и, в частности, относительно отличающихся обычаев и установлений отдельных церквей, говорит, что Сам Господь установил таинства; однако Он не желал возлагать на нас тяжкого бремени, «поэтому очень немногими таинствами, легко соблюдаемыми, однако весьма важными, Он скрепил союз нового народа. Они суть — Крещение, совершаемое во имя Святой Троицы, Причащение Его Тела и Крови, а также и любое другое, о котором передается в канонических писаниях, исключая те, которые отягчали рабством древний народ сообразно их сердцу и пророческому времени, о которых и говорится в пяти книгах Моисея» (Ep. 54. 1)[440]. Таким образом, Августин указывает на то, что основанием таинств является Священное Писание («канонические писания», в его терминологии), и что собственно церковных таинств — немного.