Кёсем-султан. Величественный век - Ширин Мелек

– Мы не хотим тебя обидеть, шахзаде. – Голос Догана звучал искренне. – Давай ты нам ну хоть что-нибудь другое подаришь. Вот любой подарок возьмем, хоть твой платок, хоть Амасью… хотя по поводу Амасьи на всякий случай спросим, уверен ли ты – большой все-таки город. Просто с янтарем одна история связана… даже не история, а так, легенда, но наша родня предпочитает, чтобы никто из нашего рода с янтарем не связывался.

Объяснение казалось настолько нелепым, что Ахмед поверил. Бабушка Сафие учила: ложь на том уровне, где летают орлы и обитают Османы, обычно течет гладко, журчит, словно вода в фонтане. А если начинаются водопады да перекаты – вот тут-то и может быть спрятана за семью замками правда.

– Ладно же, – сказал Ахмед с усмешкой. – Кольца еще из серебра делают, из слоновой кости. Это от меня примете?

Доган и Картал согласились так поспешно и так забавно перевели дух, что настроение Ахмеда мгновенно улучшилось, и в нем проснулось любопытство.

– История эта, наверное, страшная родовая тайна? – небрежно спросил он, перебирая куски янтаря.

– Нет, что ты, – махнул рукой Доган. – Просто началась она давным-давно и длится вот уже не один десяток лет, а может, и подольше. Нам родоначальники-джан не рассказывают все полностью, но если хочешь – поведаем то, что нам известно.

– Хочу, – кивнул Ахмед. – Мне ужасно интересно.

Он не кривил душой. Одно дело байки, связанные с родом Османов: все они старые, одна нелепей другой, вроде окровавленного отпечатка руки Ибрагима-паши, появляющегося по ночам в гаремных покоях. И рассказывали их столько раз, сколько, наверное, на голове Ахмеда волос нет. Скучно и неинтересно. И совсем другое – загадочные истории чужих родов. Они ведь – подумать только! – могут и правдой оказаться. Да и вообще: там, за стенами гарема, кипит жизнь, случаются происшествия одно другого интересней, а здесь томишься в павильоне с говорящим названием «клетка» и ждешь, не передумает ли отец относительно наследника, не родится ли, часом, новый брат, не отрастут ли у главного евнуха рога, как у шайтана… Ждешь, в общем, у Аллаха милости.

Доган и Картал живут совсем по-другому.

Иногда Ахмеду хотелось запереть с собой в клетке всех тех, кто был ему дорог. Запереть – и никогда не отпускать. Иначе какой толк быть наследником султана, если он не в состоянии делать то, что ему хочется, а другие свободны, словно птицы в небесах, словно ветер в кронах деревьев? Но эта волна чувств накатывала и уходила, оставляя после себя горячечные мечты, яркие сны и горькое, как хина, сожаление.

Птицам место в небесах, ветру – в кронах деревьев, а шахзаде – в павильоне, именуемом «клеткой». Судьба есть судьба, и спорить с ней бессмысленно.

– Ну давайте, рассказывайте, – кривовато ухмыльнувшись, велел Ахмед.

История и впрямь была крайне занятной.

С незапамятных времен (то есть никак не меньше полусотни лет, а то и целой сотни) в роду Догана и Картала время от времени рождались близнецы. В отличие от множества других семейств, у них на рождение двойняшек смотрели как на благословение Аллаха. Почему – Доган с Карталом толком не знали, поскольку не интересовались никогда. В этом Ахмед их прекрасно понимал. Права все-таки бабушка Сафие: люди везде и всюду одинаковы. Пока их хвалят и говорят им, что они – благословение для семьи, дети склонны воспринимать происходящее как должное. Вот если бы, наоборот, их рождение считали проклятьем, тогда Доган с Карталом землю перевернули бы, Луну и звезды перемешали бы, но докопались бы до истины. А так – к чему? Человек всегда воспринимает хорошее как должное.

– Особенно наших старших родичей интересуют такие, как мы, – рассказывал Доган, а Картал согласно кивал. – С родинкой на виске, причем только у одного из нас, а у второго – нет. Это считается особенным знаком.

– Но вы не знаете, каким именно, – фыркнул Ахмед.

Башар и Махпейкер тоже захихикали: близнецы смущались ужасно забавно.

– Ну… носа на лице не спрячешь, – развел руками Картал. – Вижу, мы были страшно нелюбопытными.

– Родинку покажите, – потребовала Махпейкер.

Требуемая родинка была немедленно предъявлена и после придирчивого осмотра признана самой обычной, ничем не выдающейся. Ну, на виске расположена – и что такого-то?

– Да понятия не имею, что такого, – пожал плечами Доган в ответ на расспросы девушек. – Знаю лишь, что такие, как мы, рождаются у нас в семье раз в поколение, а то и реже. И когда мы появились на свет, было решено на семейном совете, что амулет нашего рода перейдет к нам. А мы уже, когда придет срок, отдадим следующим близнецам.

– Амулет? – Ахмед заинтересованно блеснул глазами. – И что за амулет?

– Да вот он. – Доган расстегнул ворот и достал сапфировый медальон. Обычный кругляш с обычным камнем. Таких можно наделать сотни!

Тем не менее у Ахмеда на миг возникло желание забрать амулет себе. Любой ценой забрать! Осыпать близнецов золотом, пообещать должность первого визиря, лучших наложниц, лучшие драгоценности – но забрать, оставить себе! Носить, не снимая, чтобы…

А чтобы что, собственно?

Глупость-то какая! Зачем султану какая-то сапфировая побрякушка?

Ахмед улыбнулся и отдал амулет Догану.

Ничего. Ему не впервой преодолевать дурацкие желания.

– И что еще вам рассказывали?

– Если честно, это все, что мы и знаем-то. – Доган спрятал амулет обратно под рубаху, несколько смущенно пожал плечами. – Ну и про янтарь еще. Надо сторониться какой-то янтарной безделицы, но чтоб меня шайтан забрал, если я помню, какой именно. А вдруг нужную как раз в руки возьму? Меня и так-то, сам знаешь, прострелили двумя янтарными пулями…

О глазах Башар он, конечно, заговорил шутки ради, но выдержать шутливый тон у него не получилось: залившись багрянцем, уставился в пол. Махпейкер покосилась на Башар – и с изумлением обнаружила, что та тоже потупилась, пригасив блеск своих «янтарных пуль». И тоже красна до ушей.

– Вот так Аллах карает незнающих, невнимательно слушающих родственников, – рассмеялся Ахмед, назидательно воздев вверх указательный палец. – Невежды эти потом вырастают и даже не могут побаловать шахзаде занимательной байкой!

Все расхохотались, и шахзаде вернулся к своему драгоценному янтарю для лучных колец. Вскорости к нему присоединился Яхья, а Доган с Карталом в это время развлекали пустопорожней болтовней Башар и Махпейкер.

Ахмеду, правда, показалось, что девушки чем-то расстроены. Но он устал от обилия новых знаний и решил поговорить с подругами в следующий раз. Да и что там может быть такого серьезного у девчонок? Наверное, обиделись, что он подарки Догану и Карталу предложил, а им – нет. Ну не из-за шутки же насчет «янтарных пуль» они помрачнели, в самом-то деле…