За тайнами Плутона - Владимир Обручев

По рассказам чукчей, собранным Врангелем, причиной ухода онкилонов с берега Ледовитого океана была кровавая распря на почве родовой мести между их вождем Крэхой (Крохаем) и предводителем оленных чукчей. Спасаясь от последнего, Крэхой с немногочисленными остатками племени сначала укрепился на скалах мыса Северного, затем перебрался на остров Шалауров и, наконец, на 15 байдарах уплыл на землю, горы которой видны в Ледовитом океане с мыса Якан, то есть на о. Врангеля. Но на последнем в момент его открытия... никаких людей не оказалось.

Может быть, ученые этнографы сообщат... больше подробностей об этом исчезнувшем народе, который мог очутиться на Земле Санникова. На Новосибирских островах также найдены их землянки и другие следы пребывания..."

Обручев предлагал организовать специальную экспедицию для

поисков таинственной Земли:

"Я полагаю, что решение вопроса о Земле Санникова в

положительном или отрицательном смысле является очередной проблемой

для советских исследователей Арктики".

В 1937 - 1938 годах в этом районе дрейфовали суда, многократно

летали самолеты, но никаких следов Земли Санникова обнаружить так и

не удалось.

Однако и Обручев и тысячи читателей его романа продолжали верить

в существование Земли.

"Самолеты... пролетали через район предполагаемой земли в

апреле, когда земля была покрыта еще глубоким снегом и мало

отличалась от окружающих льдов, - писал Владимир Афанасьевич в 1946

году. - Существование Земли Санникова, по моему мнению, все-таки

остается еще загадкой".

Савва Михайлович Успенский - ныне профессор, доктор

биологических наук - рассказывал автору этих строк, что, когда он был

назначен начальником экспедиции на остров Беннетта, в его квартире

неожиданно раздался телефонный звонок:

- С вами говорят по поручению академика Обручева. Не могли бы вы

навестить нас, Владимир Афанасьевич очень хотел бы вас видеть.

И когда Савва Михайлович приехал, разговор, конечно, пошел о

Земле Санникова.

- Вы уж постарайтесь, - говорил Обручев почти просительно,

все-таки плохо ее искали.

Это было весной 1956 года - всего за два-три месяца до его

кончины...

И сейчас еще ученые продолжают спорить: была ли Земля Санникова

только миражем, или огромным, в сотни квадратных километров, обломком

шельфового ледника, которые иногда годами и десятилетиями дрейфуют в

Арктике, задерживаясь порой на мелководьях? Или, наконец, Земля

Санникова просто... растаяла, как растаяли в этом районе, можно

сказать, на наших глазах, и остров Васильевский, и остров

Семеновский, и остров Фигурина, сложенные ископаемым льдом.

Ясно только одно - в настоящее время Земля Санникова не

существует.

Однако роман "Земля Санникова" отнюдь не потерял своей

популярности. Как и "Плутония", он переведен на два десятка языков и

по-прежнему не залеживается на полках. В 1973 году поставлен

полнометражный цветной художественный фильм "Земля Санникова". Нет

уверенности, что он понравился бы самому Обручеву, но, судя по

газетам, в год своего выхода на экран, фильм собрал чуть ли не

рекордную аудиторию.

После "Земли Санникова" Владимир Афанасьевич опубликовал еще три

романа. По инерции, наверное, их тоже называют

научно-фантастическими, хотя это вряд ли правомерно.

"Золотоискатели в пустыне", как считал сам Обручев, роман

научно-исторический. В нем рассказывается о жизни китайских

старателей. Время действия - прошлый век. Место действия - Джунгария.

"В дебрях Центральной Азии" скорее повесть, а не роман

"записки кладоискателя", как определил сам автор. Обручев ведет

читателя на берега озера Лобнор и в Долину ветров, в таинственный

город Харахото, в храм Тысячи Будд, в Город Нечистых Духов. Он

использует и собственные впечатления, и материалы экспедиций

Пржевальского, Козлова, Цыбикова, а образ кладоискателя Фомы

Капитоновича Кукушкина хотя и вымышлен, но отнюдь не фантастичен, как

и его приключения.

И "Золотоискатели в пустыне", и "В дебрях Центральной Азии"

переиздавались, переводились, но сравниться по популярности с

научно-фантастическими романами Обручева они не могут.

А "Рудник Убогий", изданный в 1929 году, и вовсе забыт. В основу

романа положены реальные события, свидетелем которых Владимир

Афанасьевич стал в 1910 году, когда проводил экспертизу золотого

рудника Богомдарованный в Кузнецком Алатау. Автор увлекательно

рассказывает о подземном мире шахт и штолен, описывает всевозможные

махинации, на которые идет администрация, чтобы предупредить закрытие

рудника. Но развитие сюжета выглядит все же надуманным, а любовный

четырехугольник - лишь бледной схемой.

Один из биографов называет "Рудник Убогий" единственным

беллетристическим произведением Обручева. Верно, что все остальные

книги, известные читателю, можно отнести, по сути дела, либо к

научно-фантастическому, либо к научно-популярному жанру. Однако в

архиве семьи Обручевых хранятся оставшиеся неизданными - роман

"Наташа", трагедия из греческой жизни "Остров блаженных", несколько

рассказов и повесть "На Столбах".

Маленькая повесть "На Столбах" публикуется впервые.

НА СТОЛБАХ

Часть I. Богиня Любви

I

На правом берегу могучего Енисея, немного выше города Красноярска, расположена живописная местность, носящая название "Столбы". Здесь над волнистой поверхностью высоких грив и увалов, покрытых еще густым лесом, несмотря на соседство большого города, в разных местах поднимаются утесы разнообразной формы и высоты. Одни имеют вид громадной кучи глыб, набросанных друг на друга, другие представляют мощные гранитные массивы, только рассеченные более или менее многочисленными трещинами на крупные части. Эти массивы имеют различные формы, а трещины, превращенные вековым выветриванием в более или менее широкие щели, придают утесам еще более разнообразия. Местное население дало отдельным столбам различные названия: Токмак, Голубки, Перья, Львиная пасть, Старик, Дитя. Всего насчитывают двенадцать столбов. Некоторые из них поднимаются так высоко над лесом, что их можно видеть издалека, с другого берега Енисея, даже из Красноярска; другие скрываются в лесной чаще, и их найдет только тот, кто хорошо знает все тропы в этой местности.

Одни гранитные утесы гордо подставляют свою крепкую каменную грудь ветрам и непогодам; другие уже покрылись серыми и красными лишаями, разъедающими постепенно самый прочный камень; третьи поросли зеленым мохом, а в трещинах уже укрепились кусты, молодые и старые деревья. Иногда высоко на голой отвесной стене видно молоденькое деревце, словно прилипшее корнями к утесу, растущее прямо из камня; ветер треплет его беспощадно, но не может вырвать, и оно будет расти и крепнуть, одинокое на своем посту, словно часовой, поставленный высоко над лесом.