Жиголо для блондинки - Маша Царева

– До того, как он тебе изменил, – насмешливо сказала Карина, которой в тот момент сам черт был не брат. – Ты сама сто раз это мне говорила.

– Карина, ну зачем же ты так…

– А что я? Это были твои слова. Ты сказала, что, когда увидела, как супруг пыхтит над другой, у тебя тут же все желание по отношению к нему пропало.

– Но есть же не только примитивное желание, – вяло оправдывалась Зоя. – Есть что-то большее: уважение, привязанность, дружба.

– Ты уж извини, но, по-моему, все это брехня. Полный бред. Дружбы между мужчиной и женщиной не бывает. А самое главное – это страсть. Как только страсть уходит, тут же становится неинтересно. В моей жизни сейчас есть страсть. На том и держимся.

Зоя помолчала. Она просто не знала, что сказать. Там, по другую сторону телефонной трубки, была какая-то новая, незнакомая ей Карина. Неужели и правда напилась? Или влюбилась до потери сознания? И в кого? В этого проститута? У которого ничего нет, кроме накачанного пресса?

Влюбилась, когда рядом с ней есть по-настоящему преданный человек, готовый простить все ее слабости, на руках ее носить готовый!

В это просто невозможно поверить!

– Кара… Господи. Ну, ты и дура!

Да, пусть дура, думала Карина, зато эта дура счастливая. Зато у этой дуры блестят глаза. Зато дуре хочется петь и танцевать без всякого повода. И, поверьте этой дуре на слово, данная роль нравится ей куда больше, чем образ наседки, хлопающей крыльями подле индифферентного мужа.

Глава 13

По субботам она обычно завтракала с детьми. Иногда эту традицию нарушала Катенька – дочь была гуленой, ее пятничная ночь, как правило, начиналась в каком-нибудь прокуренном клубе, а заканчивалась на рассвете в танцполе. Карина относилась к этой Катенькиной привычке снисходительно. Сама ведь когда-то была молодой и бешеной – правда, ей никогда бы не пришло в голову скакать, втиснувшись между потных тел.

Но в то утро Катерина появилась в кафе «Цитрус» ровно в десять, сопровождаемая братом Костенькой.

Какие же они красивые, в очередной раз подумала Карина, глядя, как дети пробираются к ее столику. С годами сходство между близнецами становилось все менее заметным. Костя был выше Катюши почти на полторы головы. К тому же он был ярким брюнетом, а дочь красилась в рыжий.

– Доброе утро, мамуля! – хором, как в детстве, сказали они и сами же развеселились собственной синхронности.

Карина улыбнулась – она была счастлива, что дети ладят.

– Мама, выглядишь шикарно. – Костя, прежде чем сесть, отодвинул стул для Кати. И Карина просияла от гордости. Она понимала, что глупо гордиться такими очевидными проявлениями воспитанности, но все равно не могла удержаться от материнского восхищения.

– Ну, рассказывайте!

– А что рассказывать? – Катя уткнулась в меню. – У нас все в порядке. Костька вот наконец сдал хвосты за прошлый семестр.

– Могла бы и промолчать, – буркнул брат.

– У нас в стране свобода слова.

Им было по восемнадцать, но иногда они начинали себя вести как маленькие. Карина такие моменты любила – она снова чувствовала себя совсем молодой.

– А отец купил мне новое платье, разорился, – невозмутимо продолжала Катя. – Еще у меня новый парень. Но я пока не буду о нем говорить, ладно?

– А я, пожалуй, расскажу, – оживился Костя. – Мама, он ужасен. Во-первых, парнем его можно назвать с очень большой натяжкой. Если только ориентироваться на первичные половые признаки. А так – скорее дед. Ему под шестьдесят.

– Он выглядит на тридцать, – капризно возразила дочь.

– Мне кофе и блинчики с сыром, – скомандовал Костя подошедшему официанту.

– А мне суши с огурцом и сок сельдерея.

Карина подавила улыбку. Дочь никогда ни на шаг не отступала от придуманной ею же диеты. Это казалось забавным, потому что у Кати было телосложение тифозного воробышка, склонности к полноте она не имела.

– Расскажи мне о своем мужчине, – попросила Карина. – Мне кажется, я имею право знать.

Катя нахмурилась.

– Я не буду читать тебе мораль, ты не маленькая, – ободрила ее Карина.

– Лучше, мамочка, ты расскажи о своем, – наконец выдавила дочь.

Костя поперхнулся кофе и с преувеличенной сосредоточенностью принялся изучать подставку для зубочисток. Карина растерялась:

– Что ты имеешь в виду?

– Тебе лучше знать, мам. Мы не будем читать тебе мораль.

– Катя, сейчас же объясни! Костя, что она имеет в виду?

– Маман, она права, мне бы тоже хотелось знать… Мы же за тебя волнуемся. Сидишь там одна за городом, присмотреть за тобой некому. Вляпаешься во что-нибудь. Вместе со своей полоумной Зоей.

Карина потрясенно переводила взгляд с одного близнеца на другого. О чем они? Неужели об Арсении? Когда только успели узнать. Нет, не может быть. Любви свойственны беспочвенные подозрения. Дети ее любят, вот и волнуются, как бы в новом статусе разведенной женщины она не наделала глупостей.

– Так кто же тот красавчик, который появляется с тобой везде в последнее время? – не выдержала Катерина.

– Похожий на Джорджа Клуни в его лучшие годы? – уточнил ее брат.

– Но откуда же… откуда же вы узнали?

Костя хмыкнул и выложил на стол потрепанную пачку газетных вырезок. Яркая бумага, броские названия – «Скандалы», «Улица желтых фонарей», «Насмешник». Желтая пресса, к которой Карина не прикасалась.

– Вы читаете эту гадость? – вырвалось у нее.

– Мам, эту гадость читают все, – вздохнула Катя. – Мне, например, дала прочитать однокурсница. Смотри, говорит, твоя мамочка какая молодец, молоденького подцепила.

Карина похолодела. Вот, значит, как о ней отзываются за глаза.

Она бегло просмотрела газеты. Конечно, их сфотографировали на премьере сериала. Заголовки впечатляли: «Кто тот таинственный секс-бог, нежно обнимающий диву за увядшие бока?» или «Внимание – у Карины Дрозд объявился внебрачный сын!». Хуже не придумаешь.

– Это мой знакомый. Просто знакомый. Ничего такого. Вы же знаете эти газеты.

Дети смотрели на нее во все глаза. Карина почувствовала себя лабораторной мышью под микроскопом.

– Мам, ты что? – наконец потрясенно выдавил Костя. – Я лично был уверен, что это просто случайное совпадение. До этого самого момента.

– По тебе же все прекрасно видно! – подхватила Катенька. – Я же тебя знаю. Ты покраснела. И потом, эти фотографии. Ты так смотришь на этого мерзкого типа, как будто влюблена в него!

– Он не мерзкий! – вырвалось у Карины. Впрочем, она тотчас же прикусила язык.

Катя и Костя переглянулись.

– Это диагноз, – вздохнул сын. – Мам, хочешь, я поживу с тобой недельку? Катька не может, у нее амурные дела. А я вполне.

– Это ни к чему, – твердо ответила Карина. – Я больше не хочу это обсуждать. Я взрослая женщина и имею право делать то, что хочу.

– Никто не спорит. – Катя, задумавшись, положила в свой кофе сахар вместо некалорийного заменителя. – Но ты не просто женщина. Ты актриса и всегда на виду. Ты же сама учила меня, сама говорила, что для актрисы важна репутация.

«Вот так и меркнет родительский авторитет», – грустно подумала Карина.

– Вы уже взрослые и не можете не понимать. Папа уже несколько месяцев живет с другой женщиной. Кстати, она почти ваша ровесница. Почему вы не упрекаете его?

– Папа мужчина, – вздохнула Катя. – А мужчинам можно все.

– В общем, так. Предлагаю оставить эту тему раз и навсегда. Арсений мой хороший друг. Если кто-то думает о нас что-нибудь не то, это его личные проблемы. Меня это не касается. Ясно?

– Ясно, – хором ответили близнецы.

Караул, караул! Что делать? Если даже родные дети упрекнули ее в нездоровом влечении к молоденьким мальчикам, то что скажут остальные?! Да что там, они уже говорят. Стоит только взглянуть на эти мерзкие газеты, как станет понятно, что спуску Карине не дадут. Людям несвойственно прощать чужое счастье. Вот если бы Карина задумала появиться в прессе в образе убогой брошенки – тогда бы ей все сочувствовали.

С другой стороны, что ей до смешков в спину? Она звезда и имеет право на прихоть. Подумав об этом, Карина даже приосанилась. Она ведь заранее понимала, на что идет. Просто, когда ты счастлива, на такие мелочи, как сплетни, не хочется обращать внимания. Но что скажут на студии? Не повлияет ли разрушенная репутация на ее карьеру?

Карине было неприятно об этом думать. Она наперед знала, что ей скажет генеральный директор «Факел-синема», студии, на которой снимался новый сериал с нею в главной роли. И она оказалась права.

Пресс-секретарь кинокомпании «Факел-синема» Лариса выглядела так, что в ее присутствии хотелось втянуть живот, приподняться на цыпочках, надменно задрать подбородок вверх и самым независимым тоном произнести что-то вроде: «Ну, в Каннах для меня жарковато. В летнее время предпочитаю Лондон, на худой конец, Эдинбург. Как, вы никогда не были в Эдинбурге?» – и невинно округлить глаза.

Карина (впрочем, как и большинство актрис) Ларису эту терпеть не могла. Мелкая сошка, обычный менеджер, она была во сто крат стервознее иных звезд.