Стан золотой крови – 2 - Настасья Дар

— Знаешь, раньше, глядя на отца, я думал, что чем больше у тебя женщин, тем больше ты получаешь и любви, — сказал Хан, когда мы проснулись на рассвете в объятиях друг друга.

Слегка приподнявшись, он прижал ладонь к моей щеке, и глядя в глаза, искренне прошептал:

— Но сегодня я ясно осознал, что даже тысяча ночей с другими женщинами не дали бы мне столько любви и страсти, сколько я получил за одну лишь ночь с тобой. Ты лучшее, что случалось со мной в этой жизни…

Я счастливо рассмеялась.

— И что, теперь ты разгонишь весь гарем и сделаешь меня своей единственной женой? То-то твоя бабушка обрадуется.

Хан расхохотался в ответ.

— Да, думаю она не будет в восторге. Но это уже не важно, Кара. Я просто не смогу отпустить тебя. Мы обязательно что-нибудь придумаем.

Улыбка тут же сползла с моих губ, и я отвела взгляд, в один миг ощутив как эйфория испаряется, возвращая меня в жестокую реальность.

— Что не так? — заметив как я помрачнела, спросил Хан.

— Мне нужно рассказать тебе все, — коротко ответила я, пытаясь вытащить из вороха одежды свой дээл, — Ты должен понимать все, что происходит на самом деле, чтобы мы не мучили друг друга ложными ожиданиями.

Натянув дээл, я поднялась с импровизированной постели, и окинула ее тоскливым взглядом, понимая, что возможно это единственный и последний раз когда я действительно чувствовала себя счастливой. Рядом с ним.

Переняв мой настрой, Хан нахмурился, и удрученно предложил:

— Сегодня вечером. Только давай договоримся, что ты больше не будешь ничего скрывать, хорошо?

Я согласно кивнула.

Весь день мы провели в дороге. Тело ныло от усталости, но больше всего меня беспокоило ожидание предстоящего разговора. Я никак не могла поверить, что уже сегодня все решится. И станет понятно, одна я вернусь в свой мир, или же нет.

К полудню наш отряд остановился в большом улусе, каан которого был когда-то знаком с отцом Хана. Там мы досыта поели и даже посетили базар, на котором запаслись дополнительной провизией, а также небольшим кинжалом и ножнами для меня.

Пока Хан отсчитывал монеты наглому торгашу, владеющему лавкой с оружием, я отошла к соседнему прилавку, с любопытством разглядывая разложенный товар.

Деревянные шкатулки, кухонная утварь, свечи… Там много чего было. Но мой взгляд неожиданно зацепился за очень знакомую вещь.

Черная курительная трубка. Очень похожая на ту, что Хан курил в стане.

— Подскажите, а сколько это стоит? — обратилась я к продавщице, ткнув пальцем в трубку.

Солидная тетёха с объемным, выпирающим из-под цветастого дээла животом, смерила меня презрительным взглядом и гаркнула:

— А тебе-то какое дело? Разве рабыням стали давать монеты?

Я молча проглотила оскорбление и вынула из волос заколку, усыпанную бирюзой.

— Это сойдет за оплату?

Я протянула заколку торгашке, и та, воровато оглядываясь по сторонам, выдернула украшение из моих рук. Отвернувшись спиной к прилавку, она с минуту разглядывала его, а потом развернулась с уже довольным видом.

— Сойдет. Забирай трубку и проваливай, и только попробуй кому-нибудь сказать что отоваривалась у меня!

Женщина положила трубку в небольшой тканевый мешочек и закинула туда же небольшой коробок с табаком.

Всучив все это мне в руки, она шикнула на меня и замахала руками, прогоняя от прилавка.

Едва сдержав острое желание спалить к чертям весь ее товар, я спрятала мешочек во внутренних складках дээла и оправив юбку, вернулась к Хану, который сложив руки на груди наблюдал как тот самый наглый торговец оружием с недовольным видом затачивает мой кинжал.

Заметив мое приближение, Хан поинтересовался:

— Что-то присмотрела?

— Нет. Просто решила поглазеть, — соврала я.

Покинув улус, мы взяли направление на одиноко стоящую гору под названием мэргэн аварга, что переводится как — мудрый великан. Хан объяснил, что для монголов эта гора священна и там часто останавливаются путники, зная, что никто не осмелится осквернить сакральное место кровопролитием.

Там то мы и решили заночевать.

В этот раз я уже не слезла, а буквально вывалилась из седла, не разбив голову о скальник только благодаря тому, что Хан успел меня вовремя словить.

— Дорога слишком тяжелая для тебя, — хмуро отметил он, ведя меня под руку к оставленному кем-то ранее кострищу, — Не стоило мне брать тебя с собой.

— Я выдержу, — упрямо промолвила я, — Просто нужно немного отдохнуть.

Хан с тяжелым вздохом усадил меня на шкуру неподалеку от кострища, и едва ощутимо коснувшись губами плеча, отправился помогать воинам разбирать вещи для ночлега.

Примерно через четверть часа за моей спиной уже стоял майхан, а на костре жарилась свежепойманная дичь, источая умопомрачительный запах на всю округу.

Когда мясо было готово, один из воинов споро разделил его на небольшие куски, и раздал всем присутствующим, начав с Хана и меня. Удивительно, но я еще ни разу не заметила в свою сторону брезгливого или озадаченного взгляда. Как будто Хан заранее провел всему отряду инструктаж, или же просто мужчины стана настолько были верны своему каану, что принимали любой его выбор.

Перекусив, мы с Ханом еще недолго посидели у костра, греясь и слушая как один из воинов играет на варгане. Когда звуки инструмента затихли и мужчины стали расходиться на ночлег, Хан вдруг попросил:

— Спой ту песню.

Я опешила.

— Что? Какую еще песню?

— Ты каждый день напеваешь ее в дороге.

Вот черт… А я думала он не слышит.

— Это русская песня, — попыталась отвертеться я, — Ты не поймешь слова.

— Но ты же мне объяснишь? — продолжал настаивать он, поглаживая тыльную сторону моей ладони.

Я едва не застонала.

— Слушай, если честно, то я не люблю петь на людях. У меня слишком высокий голос и это не каждому нравится.

Это правда. Раньше я любила петь, делая какие-то дела по дому. Но однажды Далана услышала мое исполнение, и сказала, что я не пою, а блею, как раненная овечка. А еще сказала, чтобы она больше не слышала этого ужаса в своем доме. С тех пор я позволяла себе пение только в лесу, где меня уж точно никто не услышит.

На самом деле мой голос просто подходит под определенные музыкальные жанры. И если песня подобрана правильно, то выходит очень даже и неплохо.

Ну, по моему мнению…

— Слушай, ну раз я попросил тебя спеть, то наверняка мне понравился твой голос, ты не находишь это разумным? — никак не отставал Хан.

Сдавшись под таким натиском, я сделала большой глоток воды, несколько раз кашлянула и слегка дрожащим голосом затянула