Дело врача - Грант Аллен

— Но сможешь ли ты долго выдерживать ее общество?

— О да, дорогой. Когда узнаешь ее поближе, поймешь, что она не так уж плоха. Общество и свет испортили ее. Из нее получилась бы прекрасная, заботливая мать семейства, если бы она вышла замуж за викария.

По мере того как мы приближались к Бомбею, беседы между пассажирами все чаще касались Индии; так всегда бывает в подобных обстоятельствах. В морском путешествии первая половина тянет нас к прошлому, вторая — к будущему, а настоящее безлико. Вы отправляетесь из Ливерпуля в Нью-Йорк, полный английского духа, вы перебираете в памяти то, чем занимались в Лондоне или Манчестере; одолев половину пути, начинаете обсуждать американскую таможню и гостиницы в Нью-Йорке. Достигнув Санди-Хук[57], вы говорите только о скорых поездах на запад и самом коротком пути из Филадельфии в Новый Орлеан. Переход к новому существованию совершается медленно. На Мальте все еще тоскуешь по Европе, после Адена беспокоишься о найме туземных слуг и о вошедшей в поговорку жесткости кур в придорожных гостиницах.

— Что слышно о поветрии в Бомбее? — поинтересовался один из пассажиров у капитана за обедом в последний вечер рейса. — Получше стало?

Большой палец леди Мидоукрофт мгновенно нырнул в ладонь.

— Как! В Бомбее моровое поветрие? — спросила она как бы между прочим, но нервно.

— Чума в Бомбее! — хмыкнул капитан, и его зычный голос разнесся по всему салону. — Да где же и быть мору, сударыня, если не там? Поветрие в Бомбее! Оно никуда не делось за последние пять лет. Получше ли? Не слишком. Косит направо и налево. Они мрут тысячами.

— Это все микробы, я полагаю, доктор Бойел, — заметил любопытствующий пассажир с должным уважением к медицинской науке.

— Да, — ответил корабельный врач, накалывая вилкой оливку. — Сорок миллионов микробов на каждый квадратный дюйм атмосферы в Бомбее.

— И мы едем в Бомбей! — с ужасом воскликнула леди Мидоукрофт.

— Но ты должна была знать, что там поветрие, моя дорогая, — вставил сэр Айвор в порядке утешения, глядя при этом неодобрительно. — Об этом писали во всех газетах. Но заболевают только туземцы.

Большой палец робко выглянул из кулачка.

— О, только туземцы! — повторила леди Мидоукрофт с облегчением; несколькими тысячами индусов больше или меньше — в ее глазах это, по-видимому, не умаляло благодатности британского правления в Индии. — Ты знаешь, Айвор, что я никогда не читаю про такие ужасные вещи в газетах. Я лично читаю «Светские новости», и «Наш светский дневник», и колонки, где рассказывается о разных выдающихся людях. Меня интересуют только «Морнинг Пост» и «Мир и истина»[58]. Я терпеть не могу всяких ужасов… Но мне приятно слышать, что дело только в туземцах.

— Да что вы, сударыня! Полно европейцев тоже, будьте спокойны, — громогласно сообщил бесчувственный капитан. — Да вот в последний раз, как я был в порту, в госпитале медсестра умерла.

— А, только медсестра… — начала леди Мидоукрофт, но тут же густо покраснела, искоса взглянув на Хильду.

— И не только медсестры, — продолжал капитан, явно наслаждаясь тем, какой ужас он внушал слушателям. — Самые натуральные англичане и англичанки. Гадкая штука это поветрие, доктор Камберледж! Цепляется особенно за тех, кто его боится.

— Но ведь это только в Бомбее? — вскричала леди Мидоукрофт, цепляясь за последнюю соломинку. Я видел, что она уже была решительно готова немедленно отправиться вглубь страны сразу по прибытии.

— Вовсе нет! — ответил капитан с возмутительной жизнерадостностью. — Бродит, аки лев рыкающий, по всей Индии!

Большой палец леди Мидоукрофт, должно быть, сильно пострадал. Она впилась в него ногтями, словно он ей не принадлежал.

Спустя полчаса, когда мы вышли на палубу подышать вечерней прохладой, дело было улажено.

— Моя жена, — сказал сэр Айвор, приблизившись к нам с самым серьезным видом, — предъявила свой ультиматум. Просто-таки ультиматум. Мне пришлось нелегко, но теперь она все определила. Либо она этим же рейсом отправится из Бомбея обратно, либо… Вы и мисс Уайд должны назвать условия, на которых вы согласитесь сопровождать нас в поездке, на случай необходимости. — Он печально поглядел на Хильду. — Как по-вашему, можете вы нам помочь?

Хильда не стала притворяться. Ее душе это было противно.

— Если вы этого хотите, да, — ответила она, подтверждая согласие рукопожатием. — Мне хочется только поездить по Индии, увидеть страну. Это вполне можно сделать и в обществе леди Мидоукрофт — так будет даже лучше. Путешествовать в одиночку женщине неприятно. Я нуждаюсь в дуэнье и рада, что нашла ее. Я присоединюсь к вам, самостоятельно оплачивая гостиницы и прочие путевые расходы, и буду считать себя нанятой на службу только в случае, если вашей жене потребуются мои услуги. За это вы можете, если пожелаете, установить мне какую-либо чисто условную оплату — скажем, пять фунтов или что-то в этом роде. Деньги меня мало интересуют. Мне нравится ощущать себя полезной, и я сочувствую людям, страдающим от нервных расстройств. Но если бы мы заключили договор на деловой основе, это могло бы создать у вашей жены впечатление, что она имеет на меня какие-либо права. В любом случае, какую сумму она ни пожелала бы выплатить, я сразу передам ее Бомбейскому чумному госпиталю.

— Благодарю вас, очень-очень! — сказал сэр Айвор с облегчением, тепло пожимая руку Хильды. — Я всегда думал, что вы молодчина, а теперь точно знаю. Жена говорит, что ваше лицо внушает уверенность, а голос утешает. Она без вас не обойдется. А вы, доктор Камберледж?

— Я последую примеру мисс Уайд, — ответил я как можно внушительнее и важно кивнул головою. — Я также путешествую лишь ради расширения кругозора и удовольствия; и если леди Мидоукрофт почувствует себя в большей безопасности, имея в качестве спутника должным образом квалифицированного специалиста, я буду рад присоединиться к вам на тех же условиях. Я оплачу свои путевые расходы сам, хотя не стану возражать, если вы назначите определенную сумму для оплаты моих профессиональных услуг, буде таковые потребуются.

Однако я надеюсь и верю: одно наше присутствие должно так благотворно подействовать на нашу пациентку, что наши должности превратятся лишь в приятную синекуру.

Еще три минуты спустя леди Мидоукрофт выбежала на палубу и бросилась обнимать Хильду.

— Добрая, милая девушка! — вскричала она. — Какая вы милая и добрая! Я в самом деле не ступила бы на землю, если бы вы не пообещали поехать с нами. Доктор Камберледж, и вы тоже! Так чудесно, так доброжелательно вы оба себя повели! Право же, насколько приятнее иметь дело с леди и джентльменами!

Так Хильда добилась победы; и что самое замечательное, добилась совершенно честным путем.

Глава X

История о проводнике, хорошо знающем местность

Мы объехали всю Индию с Мидоукрофтами, и «весьма исключительная» леди действительно оказалась не такой уж плохой после того, как мы проникли за ограду, которой она себя окружала. Однако неутолимое, постоянное беспокойство по-прежнему мучило ее; глаза ее бесцельно блуждали, она никогда не была счастлива дольше, чем две минуты подряд, хотя была окружена друзьями и постоянно видела что-то новое. Но увиденное не слишком ее интересовало. Ее вкусы не поднимались выше уровня, характерного для маленького ребенка. Пестро раскрашенный домик, странно одетый человек, дерево, подстриженное в форме павлина, доставляли ей намного больше удовольствия, чем самый великолепный вид или самый диковинный древний храм. И все же она нуждалась в смене впечатлений. Она не могла усидеть на месте, как шаловливое дитя или обезьянка в зоопарке. Куда-то идти и что-то делать было у нее потребностью — делать пустяки, конечно, и тем не менее заниматься этим энергично.

К тому же положение обязывало любоваться достопримечательностями, и мы, исполняя долг современного путешественника, проделали весь обязательный маршрут по Дели и Агре, по Тадж-Махалу и пристаням в Бенаресе в прямом смысле со скоростью курьерского поезда. Леди Мидоукрофт смотрела на все не долее десяти минут; затем она заявляла, что хочет ехать дальше, к следующему пункту, отмеченному в ее путеводителе. Покидая очередной город, она бормотала механически: «Ну вот, это мы уже увидели, благодарение Богу!» — и прямиком направлялась к следующему, с такой же охотой и такой же скукой.

Единственное, что ей не надоедало, были беседы с Хильдой.

— О, мисс Уайд, — говаривала она, всплескивая руками и глядя на Хильду своими пустыми голубыми глазами, — вы такая забавная! Такая оригинальная, знаете ли! Вы никогда не говорите и не думаете ни о чем так, как другие люди. Просто диву даюсь, откуда у вас берутся такие идеи. Если бы я старалась с утра до вечера, все равно никогда бы не додумалась!