Взгляд из угла - Самуил Лурье

Я, понятно, не включаю никогда 5-й канал - нет на это моего здоровья, - но прекрасно представляю, спасибо радиоточке, как это выглядело.

Сперва, как полагается (поправьте, если ошибаюсь - т.е. если придворный обычай в нашей губернии претерпел изменения), - так вот, сперва Ее Превосходительство (в чем-нибудь не самом ярком, деловитого кроя) приняла полдюжины слезниц. И тут же, не выходя из кадра, намылила несколько подчиненных черепов: сейчас же все исправить, и чтобы больше этого не было! смотрите у меня! беру на карандаш!

Подлечила, значит, вверенный отросток вертикали - а уж потом преподала и нам. Не созрело, говорит, население Петербурга, не доросло до своего начальства. Злоупотребляет открытостью нашей политики, нашей прямо по-детски близорукой доверчивостью.

Мы, говорит, в простоте своего сердца проболтались, что с Нового года будем драть за проезд в метро червонец вместо нынешних 8 рубликов, - воспитанный человек сделал бы вид, что ничего не слышал, - а вы?

А вы, говорит, - ну скупать жетоны! И уже в дырявых ваших фильдеперсовых чулках скопилось темных этих кругляшей 25 миллионов! Как же вам не ай-я-яй, выжиги, скупердяи! А еще называетесь петербуржцы!

Но ничего, говорит, мы вас проучим: устроим вам специальный такой, местный дефолт; просто-напросто аннулируем эти ваши накопления; введем с Нового года подземную валюту нового же образца. Чтобы вы этот обломчик запомнили до близкого конца своих дней - и закаялись садиться в карты с возлюбленным государством, священной державой.

Что характерно: собственно про нас, про утиль человеческий (ну в котором женские атомы вращаются больше 55 лет, мужские - седьмой десяток), - Ее Превосходительство ни слова. Пристыдила горожан вообще, типа - роняете флаг северной столицы! любимой власти причиняете головную боль!

Но мы же - те из нас, которые пока не овощи, - считать еще не разучились. Мы понимаем, что ежели 25 жетономиллионов разверстать на весь Питер - это выйдет по пять медяшек на живую душу. В деревянных целокупный доход каждого отдельно взятого участника операции - десятка. Ясно же, что это не тема для базара.

Другое дело - держать все время в голове, что кое для кого будет на этот раз такой новогодний утренник, на котором роль Деда Мороза исполнит Кузькина мать. Никаких отныне поблажек нетрудовому элементу! Кто не работает - тот ходит пешком. А норовит, ловчила, на халяву прокатиться.

Всего в дельте Невы натирают стержень государству, священной державе - миллион с лишним. Верней, с лишними. Потому как у большинства - особые заслуги: кто пытал подозреваемых, кто охранял осужденных, кто братскую помощь оказывал окружающим народам, кто - так, вообще руками водил по линии, допустим, ленинского комсомола или по делам религий. Короче, вскоре мы их всех разглядим и сосчитаем: они составят отдельную в метро пассажирострую. Им-то по-прежнему жетоны ни на фиг.

А нас, лишних, - 270, говорят, тысяч особей. Это которые ничем не отличились - не то что никого не расстреляли, а даже и доноса путного ни разу не сочинили, просто трубили всю жизнь за жалкие копейки в занюханных конторах. А теперь все равно желаем свободы передвижения - незаслуженной! а и пусть! - по всему населенному нами пункту.

Положим, нам и обещана таковая свобода - в пределах отпущенной суммы: якобы 180 - если, конечно, выдадут, - руб. Это и к внучке, и за продуктами: девять поездок ежемесячно. Без пересадок. И если каждый раз возвращаться со щитом. (На щите привезут бесплатно, хотя и не домой.)

Но, видите ли, Ваше Превосходительство, в чем дело: внучка - это такое существо... Ладно, замнем. Плюс многие из нас проживают черт знает где, на проспектах имени разных убийц и тупиц: бездарная архитектура, мусорные пустыри; в небе - рекламы иномарок, под ногами - собачий, извините, ВВП (вторичный валовой продукт). В общем, тянет, знаете, иногда проверить: как там Нева - течет еще в гранитных берегах? золотой закатный луч от Петропавловского шпиля до Михайловского - не искривился ли?

И вот на все эти роскошные прихоти вы отстегиваете нам 180. Прислюняете, благодетели наши, к недопрожиточным двум штукам - чтобы мы уже сами от них отшпиливали на транспорт по потребностям.

А мы, Плюшкины неблагородные, затыриваем жетоны! И если затыриваем только мы, то это, получается, под каждым старым пнем - латунная залежь на два месяца поездок; чистая прибыль на дряхлое рыло - руб. 150.

И вот чтобы никому из нас эти полторы сотни, упаси Господь, не пошли впрок, а, наоборот, обернулись чувствительной для нас потерей, - вам, значит, не лень (и никаких денег не жаль) штамповать горы новых бляшек и перенастраивать аппаратуру?

Нет чтобы похвалить: вперед, ленинградцы, дети мои! мы вас грабим, а вы не сдавайтесь - по мере слабеющих сил обкрадывайте в ответ! И будет у нас с вами стабильность.

Это же архиважно: человеку должно быть все время некогда, неудобно и поэтому ни до чего. Какие новости? В парламенте обсуждают постановление о незыблемости тихоокеанских границ (призвать к порядку морские волны и подземные толчки!), - а тем временем еду, присланную иностранцами детям Беслана, съели крысы? Нормально.

Хотя вообще-то дурдом. И, например, поэт Лермонтов не выдержал. Исчез из Пятигорска, где столько лет стоял статуей. Похитить его, конечно, не могли: там райотдел в ста шагах. Значит, свалил на Украину. Или подался к Саакашвили - с обдуманным намерением. Быть может, - когда еще говорил, - за хребтом Кавказа сокроюсь от вас, голубые мундиры, и от тебя, послушный им народ.

Впрочем, не исключаю, что, пока я пишу, бедного М.Ю. переливают на новые жетоны для петербургского метро.

20/12/2004

Про как бы

Чтобы население не лезло в политику, она должна быть из рук вон скучна.

Серая-пресерая. Но постепенно наливаясь чернотой. Скука и страх создают серьезное отношение к делу. Серьезность, овладевшая массами поголовно, - утопия всех тайных полиций. Диктатура неразлучна со своими единоутробными сестричками - Дремотой и Зевотой. Против свободы - неубиенный аргумент: это же несерьезно!

Такие времена драгоценны для теоретиков юмора. Поскольку смешное никуда из реальности не девается. В холодном океане скуки растворены его сверкающие кристаллы. Смешное остается, но волшебным образом теряет свою забавность. Становится как несоленая соль. Совершенно особенная химическая реакция. В присутствии - так называемой некоторыми - глупости. Иные, впрочем, употребляют термин - чуткость. Удивительное, кстати, качество. В исключительной мере присущее художественным натурам: поэтам и артистам.

Вот, например, 1 января 1936 года Борис Пастернак напечатал в "Известиях" поздравительные стишки. Без адреса, до востребования, но все поняли - кому:

"...А в те же дни на расстояньи/ За древней каменной стеной/ Живет не человек - деянье:/ Поступок ростом с шар земной./ Судьба дала ему уделом/ Предшествующего пробел./ Он - то, что снилось самым смелым,/ Но до него никто не смел..."

И т.д. Прямым ходом в неслыханный идиотизм, каковой и торжествует в бессмертной строфе:

"...Но он остался человеком,/ И если, зайцу вперерез,/ Пальнет зимой по лесосекам,/ Ему, как всем, ответит лес..."

Врубаетесь в логику? Пулеметы на фотоэлементах еще не изобретены. И если в зимнем лесу раздается эхо выстрелов, значит, где-то поблизости homo sapiens: допустим, из группы захвата. Войди товарищ Сталин в состав такой группы, издаваемая им звуковая волна тоже, будьте уверены, отражалась бы от препятствий, запаздывая не менее чем на 0,05-0,06 секунды. Следовательно, товарищ Сталин является человеком. Такое умозаключение.

Сталин, я думаю, похохотал вволю. Но, кроме него, никто в стране.

Всем прочим полагался для бесперебойного пищеварения кинофильм "Веселые ребята".

Алисе Фрейндлих тогда едва исполнилось два годика, и газет она, конечно, не читала. И найденную великим поэтом связь идей открыла для себя совсем недавно: когда поступок ростом с шар земной посетил ее на дому. Забрел на чашку чаю по случаю дня рождения великой артистки. Славно посидели в интимном кругу фотокамер и микрофонов.

А. Ф. Кто может открыть шампанское?

В. П. Я могу.

А. Ф. Ну неправда! Я знаю, что вы хороший мужик, но что до такой степени!..

(Хлопок: надо полагать, пробка покидает бутылку.)

А. Ф. Гениально!

В. П. Это гораздо проще...

А. Ф. Чем руководить страной?

И т.д. Гений поступка (тоже (c) Б.Л. Пастернака) оказался человеком, притом человечным донельзя - даже поинтересовался: отчего трепещем?

А. Ф. Что ж мы, каждый день президента принимаем? Шпана всякая приходила. А президент - впервые.

Вот я и говорю: вроде и смешно, а не забавно ничуть. И даже отчасти жаль бедную женщину.

И жаль поэта Евгения Рейна, написавшего (совместно с еще двумя кудесниками слова) послание Отцу Всех Туркмен: ах, если бы Вы только знали, до чего своевременным оказался бы перевод Вашей лирики на наш могучий, правдивый! как освежил бы российскую словесность подобный вклад! экчеленца, прикажите! И т.д.