Когда мечты сбываются - Кэти Максвелл

Проходя мимо гостиной, она заглянула в открытую дверь и остановилась. Комната была залита лунным светом, струившимся сквозь огромное окно, и в этом ярком серебристом свете она увидела фортепьяно. Постояв немного в нерешительности, Иден все-таки вошла в гостиную и закрыла за собой дверь. Поставив на инструмент свечу, она с нежностью провела по гладкому палисандровому дереву.

Сев на скамью, стоявшую возле фортепьяно, она подняла крышку и положила руки на клавиши, сделанные из слоновой кости. Это был до боли знакомый и привычный жест. «Ничего ведь не случится, если сегодня вечером я позволю себе немного поиграть», — подумала Иден. Закрыв глаза, она представила лорда Пенхоллоу и его взгляд, полный радости и восхищения… В следующее мгновение ее пальцы забегали по клавишам.

Музыка, конечно, успокаивает больше, чем чтение книги. Посредством музыки она сможет облегчить свою душу, избавиться от всех тревог и печалей. Забыв о времени, Иден изливала свою грусть с помощью нот, которые она знала наизусть. Иден пела одну песню за другой, и так продолжалось до тех пор, пока она не почувствовала, что душевное волнение улеглось, а силы ее уже на исходе.

И только после этого она поняла, что в гостиной кроме нее есть кто-то еще.

Последний аккорд все еще звенел в воздухе, когда Иден, подняв голову, увидела лорда Пенхоллоу. Он стоял возле двери. На нем не было ни пиджака, ни жилета. Его шейный платок был развязан и висел поверх рубашки. На какое-то мгновение ей показалось, что это всего лишь видение, бесплотный призрак, который она вызвала силой своего желания. Их взгляды встретились.

Нет, это был не призрак, а живой человек из плоти и крови.

— Я, наверное, разбудила вас. Прошу прощения, — сделав над собой усилие, произнесла Иден.

— Я был в кабинете. Я не смог уснуть, — объяснил он и, помолчав немного, добавил: — Вы сказали нам сегодня, что не умеете играть.

Иден не ответила ему.

Тихо ступая по ковру, он подошел к ней.

— Вы не хотели привлекать к себе внимание. Вам хотелось, чтобы все смотрели только на Викторию Виллис, — сказал он.

Немного успокоившись, Иден почувствовала, что уже может говорить. Однако посмотреть ему в глаза она не осмелилась. Он был так потрясающе красив, что у нее просто дух захватывало.

— Думаю, что я поступила правильно, — ответила она.

Прикоснувшись пальцем к подбородку Иден, он заставил ее поднять голову.

— И вы не теряли память. Вы все отлично помните, не так ли? — спросил Пирс.

ГЛАВА 10

Иден не хотелось лгать ни ему, ни кому-либо другому. Однако рассказать ему всю правду она тоже не могла.

Лорд Пенхоллоу сел на скамью рядом с ней, прислонившись к инструменту.

— Играйте, — сказал он.

— Что вам сыграть?

— Что-нибудь. Мне все равно.

Она коснулась клавиш дрожащими пальцами. Он сидел рядом с ней, и она каждой клеточкой своего тела ощущала его присутствие. Его нога касалась ее ноги, его рука лежала на крышке, отделяющей клавиши от струн, а его лицо было напряженным и суровым.

Иден была так растеряна и потрясена, что не сразу смогла взять себя в руки. Ей казалось, что от чрезмерного волнения она забыла не только собственное имя, но и то, где она сейчас находится. Взяв ре-минорный аккорд и собрав всю свою волю в кулак, девушка начала играть. «Пусть это будет Моцарт», — решила она.

Музыка эта была специально написана для того, чтобы ее исполняли при свете луны. Пьеса была довольно сложной, с быстрой и резкой сменой темпа и настроения — от медленного, печально-задумчивого до стремительного, энергичного, иступленно-восторженного.

Она сейчас играла для него так, как еще ни для кого не играла. «Пусть музыка выразит то, что мы никогда не сможем, никогда не посмеем сказать друг другу», — думала Иден.

Лицо Пирса стало серьезным. Положив голову на руку, он слушал музыку. Свет свечи образовал круг, заключив в него их обоих.

Только почувствовав, как по щеке бежит горячая слеза, Иден поняла, что плачет. Она пыталась сдержать слезы, ее горло сжималось от боли. Это была боль сожаления.

Она продолжала играть, беря аккорд за аккордом. Ее пальцы стремительно бегали по клавишам. Еще одна слеза, сорвавшись с ее ресниц, упала прямо ей на руку как раз в тот момент, когда она взяла последний аккорд.

Звуки музыки дрожали в воздухе. Они оба молчали. Иден не осмеливалась посмотреть на него. Опустив голову, она смотрела на свои пальцы, которые на фоне нежно-кремовых клавиш казались мертвенно-бледными.

Он осторожно погладил пальцем ее щеку. Иден вздрогнула и, закрыв глаза, прижалась щекой к его руке. Ей хотелось, чтобы он обнял ее.

Теперь она не стыдилась своих слез, и они свободно струились по ее щекам. Она почувствовала на губах их соленый вкус, а потом ощутила его прикосновение. Он погладил пальцами ее губы и медленно наклонился к ней. Его губы почти касались ее губ, а в глазах застыл немой вопрос.

Иден еще ни разу не целовал мужчина. Женщины в заведении мадам Индрени никогда не целовались с клиентами. Поцелуй — это весьма интимный акт, выражающий глубокую личную привязанность и симпатию. Кто-то из знаменитых поэтов сказал, что, целуя мужчину, женщина отдает ему свою душу, и ее душа навсегда становится его собственностью. Мадам Индрени свято верила в это и веру эту передавала своим воспитанницам, запрещая им целовать клиентов.

Однако сейчас Иден страстно желала этой близости. У нее бешено колотилось сердце и кровь бурлила в жилах. Приоткрыв губы, она облизала их.

И ему не нужно было другого приглашения. Их губы встретились.

Она и не предполагала, что поцелуй будет таким нежным. Его губы были мягкими, как шелк. Целовать его для нее было так же естественно, как дышать, и она расслабилась, облегченно вздохнув.

Он обнял ее и прижал к себе. Ее руки все еще лежали на клавишах фортепьяно. Она подняла их и, стесняясь и робея, положила ему на плечи.

Он улыбнулся, не прерывая поцелуя, и еще крепче прижал ее к себе. Его поцелуй стал более глубоким и требовательным.

Все началось с того, что он просто хотел утешить ее, и это невинное и простодушное желание переросло в настоящую страсть. Ее груди прижимались к его сильной, мускулистой груди. Теперь, когда их тела разделяла только тонкая ткань ее ночной сорочки и его рубашки, она почувствовала, как отчаянно бьется его сердце. В ответ на это ее соски стали твердыми, как цветочные бутоны.

Он принялся ласкать языком ее нижнюю губу, и она охнула от удивления. Ей было щекотно. Потом он осторожно просунул свой язык в ее рот, и в этот момент Иден поняла, как нужно целоваться.