История Спарты (период архаики и классики) - Лариса Печатнова

К античной традиции о так называемых первоначальных договорах следует отнестись с известной степенью доверия, хотя в науке не раз высказывались сомнения в ее достоверности. В основе недоверия к исторической традиции лежит представление об искусственности конструкции, составленной из параллельных антагонистических пар типа: илоты - спартиаты, гераклеоты - мариандины, фессалийцы - пенесты и т. д. Э. Д. Фролов, в целом признающий историчность предания о договорах, тем не менее считает, что некоторые аргументы есть и у противников этой концепции[009_25]. Мы согласны с мнением тех исследователей, которые полагают, что традиция о первоначальном договоре - не просто исторический миф, возникший на пустом месте. Действительно, результатом длительной борьбы целых племен и народов могли быть "оформленные грубейшим образом соглашения"[009_26].

Суммируя результаты изучения илотии, приведем краткое, но вобравшее в себя основные выводы современной науки определение Э. Эндрюса в "Британской энциклопедии": "Илоты, крепостные древних спартанцев... Их рабский статус в исторические времена восходит к завоеванию страны уступавшими им в численном отношении дорийцами... Они были в некотором смысле государственными рабами, прикрепленными к земле и приписанными к отдельным спартиатам для обработки их наделов; их господа не могли их ни освобождать, ни продавать, и у них было ограниченное право накапливать имущество, после уплаты господам установленной доли урожая с надела..."[009_27].

Несмотря на то что проблема илотии не раз поднималась в новой и новейшей историографии античности, тем не менее отдельные ее аспекты не получили еще, как нам кажется, должного освещения. В частности, не совсем ясным остается вопрос об этническом составе илотов. Наметившийся сравнительно недавно дифференцированный подход ко всей массе илотов кажется нам вполне оправданным и перспективным направлением в изучении илотии. Но он ставит перед исследователями целый ряд новых задач, пока еще не нашедших своего удовлетворительного решения. Дифференцированный подход должен подразумевать разделение илотов как по этническому признаку (илоты лаконские и мессенские), так и по социальному. Под социальной градацией имеется в виду выделение из всей массы илотов некой элитарной группы. В этой связи возникает проблема и терминологического отражения наметившихся социальных сдвигов внутри некогда единой илотской массы. Недостаточно исследованным представляется нам и вопрос о степени опасности илотов для Спартанского государства. Для его лучшего освещения требуется в известной степени пересмотр имеющейся традиции как о спартанских криптиях, так и о других организационных мерах, направленных на предотвращение враждебных эксцессов со стороны илотов.

Рассмотрим еще раз предание о спартанской илотии и попытаемся на основе вполне добротной традиции реконструировать экономическое и политическое положение спартанских илотов.

Античная традиция, безусловно, относила илотов к рабам, принадлежавшим спартанской общине в целом. Таким образом, между илотами и их хозяевами стояло государство, гарантирующее илотам определенный modus vivendi и защищающее их от самоуправства и непомерной алчности господ. Целый ряд признаков заставляет нас отнести илотов к особой группе рабов, которые по некоторым признакам находились в лучшем положении, чем рабы классического типа[009_28].

В правовом отношении илоты, конечно, считались собственностью всего Спартанского государства in corpore. Система полицейских и карательных мер по отношению к илотам носила исключительно государственный характер. Эта связь илотов с государством проявлялась в целом ряде правовых актов, обеспечивающих государственный контроль над илотами, в таких, например, формах, как ежегодное объявление эфорами войны илотам от имени всего полиса. Как верно отметила И. А. Шишова, "в праве убивать илотов без суда, в криптиях... нашла свое отчетливое отражение принадлежность илотов не отдельному спартанцу, но всей общине равных как единому коллективу"[009_29]. В этом акте просматривается один очень важный, на наш взгляд, момент: спартанцы воспринимали своих илотов как некое этническое и социальное единство. Ведь объявление войны предполагает в некотором роде наличие равноправного врага-партнера. Во всяком случае, когда в наших источниках идет речь о смертной казни, ее всегда осуществляла община.

Но феномен илотии заключается как раз в двойственной зависимости илотов как от государства, так и от их собственных индивидуальных владельцев. В правовом отношении илоты являлись безусловной собственностью спартанского полиса как коллективного сообщества граждан и условной собственностью их реальных владельцев, т. е. отдельных спартанских семей. Такой двоякий характер собственности характерен в целом для античного общества. На это не раз обращали внимание такие теоретики полиса, как Платон и Аристотель. У Аристотеля есть очень точное высказывание относительно того, какой тип собственности должен быть признан предпочтительным для нормального функционирования общества: "Немалые преимущества имеет поэтому способ пользования собственностью, освященный обычаями и упорядоченный правильными законами, который принят теперь: он совмещает в себе хорошие стороны обоих способов, которые я имею в виду, именно общей собственности и собственности частной. Собственность должна быть общей только в относительном смысле, а вообще - частной" (Pol. II, 2, 4, 1263 a 22-27 / Пер. С. А. Жебелева - А. И. Доватура). В Спарте все было наоборот, т. е. в целом (o{lw") собственность была общей, но в некотором отношении (pwv") - частной[009_30]. Эта парафраза Аристотеля, вполне применимая к спартанской илотии, помогает точнее оценить изначально сложившуюся в Спарте двойную собственность на илотов. Илоты являлись обязательным атрибутом земельных участков. Каждый полноправный гражданин получал илотов в комплекте с землей в бессрочное владение. О том, что это было именно бессрочное владение землей, а не частная собственность, свидетельствует целый ряд ограничений, несовместимых с понятием частной собственности.

Таким образом, права отдельных спартиатов по отношению к принадлежащим им илотам были существенным образом ограничены. Это ограничение прав частных владельцев, с одной стороны, вносило в образ жизни илотов известный элемент свободы, а с другой - гарантировало им достаточно стабильное существование в рамках навязанной им социально-экономической системы. Так, илоты вообще не являлись объектами купли-продажи: во всяком случае, мы не знаем ни одного такого случая во всей спартанской истории. Таким образом, не только частные владельцы, но и государство ограничивало свои права на илотов, оставив им очень важный "фрагмент" свободы. Как свидетельствует Мирон из Приены (III в.), автор истории Мессенских войн[009_31], каждый спартиат был ответствен перед государством за своих илотов (ap. Athen. VI, 271f). Государство в данном случае выступало в качестве коллективного собственника илотов, а отдельные граждане - в качестве условных владельцев. Именно поэтому права спартиатов-хозяев не простирались до освобождения илотов. Судя по словам Эфора, одно только государство могло их освобождать или продавать за пределы страны (ap. Strab. VIII, 5, 4, p. 365). То же самое сообщает Архемах о фессалийских пенестах: "Они передали себя фессалийцам в качестве рабов по договору, под тем условием, что их не будут ни вывозить из этой страны (из области Арны), ни убивать, они же, возделывая для них землю, будут платить им условный взнос" (ap. Athen. VI, 264 a-b / Пер. С. П. Кондратьева). Вполне естественно на основании этих сообщений сделать вывод, что илоты и пенесты были прикреплены даже не к определенному клеру[009_32], а к общинной земле в целом и лишь не могли вывозиться за пределы Лаконии и Фессалии. Эти свидетельства вслед за Л. Н. Казамановой можно понять так, что "внутри государства какой-то передел, возможно, и мог осуществляться, но не отдельными гражданами, а всей общиной"[009_33].

От рабов классического типа илоты отличались целым рядом особенностей, которые наводят на мысль, что они были в лучшем положении, чем обычные рабы[009_34]. Прежде всего, это возможность иметь жен и вести семейную жизнь. Само существование илотов в качестве подчиненной общины предполагает сохранение ими элементарных социальных связей, самыми важными из которых были родственные связи. В некоторых обществах, где существовали сходные с илотами группы зависимого населения, право на семейную жизнь было зафиксировано, например, в Гортинских законах на Крите. В других обществах оно существовало de facto без какого-либо юридического оформления. Для Спарты отсутствие прямых свидетельств в какой-то мере компенсируется наличием сравнительного материала: в дорийском Крите, где существовали группы зависимого населения, подобные илотам, браки среди них признавались законными[009_35].