Ягодка, или Пилюли от бабьей дури - Татьяна Веденская

– Вот и славно, – кивнула Лера и принялась с упоением делать еще один ремонт. Она вообще подумывала, после Рима особенно, полностью отдаться дизайну. У нее, кажется, отлично получается. И, главное, она получала большое удовольствие от процесса, а это не так часто с ней случалось – получить удовольствие от чего-либо. Конечно, хороший дизайн стоил хороших денег, и Георгий не проявлял должного восторга по поводу ремонта в будущей Бенечкиной квартире. Он вообще не проявлял большого восторга, ибо эта последняя трата жены даже для него была весьма ощутимой. Это вам не Рим, это Москва. Тут, знаете ли, все стоит немыслимых бабок.

Однако дело было сделано, и хоть после сделки осталось у Георгия ощущение, что его обвели вокруг пальца и надули с помощью какого-то чудовищного фокуса, но семидесятиметровая двушка в районе Мичуринского проспекта была приобретена.

– Это же отличное вложение, – убаюкивала его жена, хотя все понимали, что Георгию лично не видать этого вложения никогда. Как своих ушей.

– Пусть он тогда отдаст мне ту квартиру в Чертанове, хоть как-то компенсирует, – причитал Георгий.

– Ты же знаешь, это не его квартира, а Михаила, – искусно изобразив сожаление, развела руками Лера. В общем, дело продвигалось согласно намеченному плану, пока в один, вряд ли столь уж прекрасный день Лера не получила звонок от сына.

– Мам, у тебя какой резус-фактор? – спросил сын сразу, в лоб, и именно поэтому Лера ответила ему так же – сразу. Раньше, чем успела подумать. Ответ прозвучал автоматически.

– Отрицательный, а что? – сказала она и вдруг похолодела. С той стороны на нее повеяло ледяным холодом, пауза длилась практически бесконечно.

– Понятно, – Беня ответил через вечность, и голос его был тихим и пустым.

– Ты что, Бенечка? Ты что? – Лера затараторила, но сын уже повесил трубку. И когда она буквально через несколько секунд перезвонила ему, абонент был уже недоступен. Лера сидела в тишине своей прекрасной квартиры и не могла никак собрать мысли воедино. Она нажимала и нажимала кнопку набора, слушая голос робота, и совершенно не знала, что теперь делать. Странно, что она забыла об этом. Странно, что этот вопрос всплыл. Это же было давно и неправда, какое это все теперь имеет значение. И вообще, как много мужчин растят чужих детей и не знают об этом. Что тут такого, в самом деле?

И как, откуда Беня узнал, почему ему пришло в голову звонить и спрашивать о резус-факторе, с чего бы? Кто его надоумил, неужели Светка, сучка драная? Ведь все же было сделано, все было уже решено именно так, как она и хотела. Уже и кафель завезли в квартиру, так что ее драгоценный Мишечка мог справлять новоселье практически через месяц-другой. Почему же? Мысли носились по кругу, сын оставался недоступен до самого вечера. Часам к десяти Лера не выдержала, позвонила Свете.

– Нет, я ничего не знаю. – Света растерялась, слыша истерические нотки в Лерином голосе.

– Ты врешь, врешь! Ты ему намекнула. Ты просто хотела мне навредить, – причитала Лера.

– Ты в порядке? Ты где? – испугалась Света. – Я сейчас приеду.

– Не смей. После всего этого я знать тебя не хочу.

– Я не сказала никому ни слова, клянусь, – Света произнесла это так твердо и уверенно, что Лера поверила.

– Тогда я просто не понимаю, – всхлипнула она. – Ты не знаешь, где Михаил? Я… я не могу найти его номера. – Это была ложь, номер Михаила у Леры был, но она просто не могла представить, как она позвонит ему. И что спросит? Не он ли выяснил каким-то неведомым образом правду и сказал своему сыну, который ему на самом деле ни черта не сын?

– Хочешь, я схожу к Бене? – предложила Света.

Лера встрепенулась:

– Да. Да, сходи и позвони мне. И… знаешь, я тоже подъеду.

– А если его нет? Подожди, пока я тебе не позвоню. – Света пыталась говорить спокойно, однако это было не так легко, ведь, как ни крути, она была по локти замешана в происходящем. И напугана, если уж говорить начистоту.

– Звони! – крикнула Лера и отключилась. Но ждать и ничего не делать она больше не могла. Это было выше ее сил. К тому же скоро должен был приехать Георгий, и видеть его сейчас, улыбаться и болтать о его бизнесе было бы просто невозможно. Лера запихнула в сумочку телефон и выскочила из дому, впервые за много лет не задумавшись даже о том, во что она одета, подходит ли обувь к одежде, а одежда к сумке. Не говоря уж о том, что на ее лице не было ни следа тонального крема, теней или туши для ресниц. Что было – она размазала, когда помимо ее воли из ее глаз неожиданно полились слезы. Наносить косметику заново у нее не было сил, к тому же в машине, сидя за рулем, она снова принялась реветь.

Тем временем Светлана, жившая буквально по соседству, достигла пункта назначения значительно быстрее. И, не зная только, радоваться этому или нет, она убедилась, что все участники покрытой пылью прошедших лет драмы на месте. Дверь в квартиру была приоткрыта, оттуда доносились приглушенные голоса. Разобрать слов было нельзя, но было ясно, что это голос Бени, а это – Михаила. Света постояла у входа, думая, звонить ей или не звонить, но не стала – зашла так. Из двери ванной комнаты на нее вылетела Ирма, в джинсах и какой-то традиционной фуфайке.

– Ты тут откуда? – удивилась Ирма. – А, эта позвонила?

– Звонила. – Света кивнула, сглотнув подступивший к горлу комок.

– Нет, ну и как это тебе? – спросила Ирма, всем своим видом показывая, что она готова разорвать предыдущую супругу своего любовника со всем свойственным ей пылом.

– Мне это кажется ужасным, – совершенно искренне ответила Света.

– Ирма, кто там еще? – крикнул Михаил и высунулся из кухни. – Света? Ты откуда? – повторил Ирмин вопрос он и тут же сам понял, откуда. Но он, в отличие от своей задиристой избранницы, отреагировал спокойно. Сказал, чтоб проходила на кухню и пила чай. И улыбнулся, как всегда, доброй и открытой улыбкой, от которой Свете стало еще хуже на душе. Она прошла в кухню, там, на стуле у окна, сидел Беня, бледный, растрепанный, с темными кругами под глазами, а на столе стояла открытая бутылка какой-то бурды. Виски, что ли? Света не разбиралась в дорогих напитках.

– Тетя Света? – воскликнул Беня, и глаза его подозрительно заблестели.

– Ш-ш-ш, – сказала она. – Что случилось?

– Я… я узнал, что мать мне всю жизнь врала, – сказал он и поджал губы.

Света смотрела на него, такого еще ребенка, и думала о том, что, если бы мир был справедлив, Михаил был бы его настоящим отцом. Настолько эти двое были близки и похожи, словно в детстве, в качестве компенсации отсутствующих общих генов, сын впитал в себя всю натуру своего отца, все лучшее и одновременно худшее, что было в нем. Он вырос добрым и хорошим человеком, не взяв почти ничего от своей матери. Удивительно, как все сложилось.

– Ну-ну, сынок. Не надо так, – пробубнил Михаил. – Она все равно твоя мать.

– И ты ее еще защищаешь? Она же тебя обманула!

– Ну, значит, у нее была причина. – Михаил развел руками, а потом налил по чуть-чуть бурой жидкости в три стопки. Себе он не наливал – оказалось, он был за рулем.

– Ты пойми, она ж на него все повесила. Семимесячным, как же, он родился. Четыре кило! – Ирма возмущенно резюмировала то, что произошло. Оказалось, что накануне этого дня, то есть вчера, Беня скучал, сидя в коридоре поликлиники с собственной медицинской картой, проходил очередную какую-то диспансеризацию для военкомата.

– Он прочитал в карте, что у его родителей отрицательные резусы. Запись еще из детской карты была перенесена, понимаешь? – пояснила Ирма. Беня только молча опрокинул стопку.

– Понимаю. – Света кивала, как кукла.

– Ну, написано и написано. И ладно бы, только в его карте для военкомата написан Бенькин собственный резус – положительный. А это невозможно, понимаешь?

– Понимаю.

– Ну, он подумал, что тут какая-то ошибка. Позвонил Мишке. А тот даже донором был, знает, какая у него группа. И резус, естественно. Ну, позвонил этой. Ты бы знала, как она задергалась. Сразу поняла, о чем речь. Говорю тебе, она просто тупо использовала Мишку.

– Не надо так, Ирма, – посуровел Михаил. – Не надо так вот судить человека.

– Пап, ты хоть себя слышишь? – вынырнул из своих ладоней Беня. – Почему не надо ее судить? Я всю жизнь тебя любил и сейчас люблю, а оказывается, что…

– Что оказывается? – Михаил пожал плечами и положил свою ладонь поверх Бениной головы. – Что больше не стоит нам любить друг друга? Ты что же теперь думаешь, что ты мне не сын больше? Поверь, это все не имеет для нас никакого значения.

– Для нас – да, не имеет, – согласился Беня и, помолчав, насупился, – но не для нее. Ее я больше знать не хочу.

– А вот так нельзя. Кто ж так с матерью, – возразил Михаил, но Беня сделал вид, что не услышал ничего. Он повернулся к Свете и, натянуто улыбнувшись, спросил:

– Тетя Свет, а вы чего же чай не пьете?

– Я знала, – сказала Света и опустила глаза.