Заговор Моцарта - Скотт Мариани

— Это Гласс! Он меня убьет! — в ужасе ахнула Ив.

Бен замер. Спрятать девушку негде.

Шаги приближались к двери камеры. Времени на раздумья не оставалось.

— Поцелуйте меня, — сказал Бен, обнимая Ив.

Она вздрогнула, потом догадалась, что он задумал. Возможно, им обоим удастся вывернуться. Ив обхватила Бена руками за шею и прижалась к нему. Губы у него были мягкие и теплые.

Дверь камеры распахнулась, ударившись об стену. На пороге появилась высокая широкоплечая фигура Джека Гласса. Увидев целующуюся парочку, он рассмеялся.

— Надо же, как романтично! Значит, старик прав: ты действительно трахалась с этим недоумком!.. Еще захотелось?

— Я должна была его увидеть, — ответила Ив. — Я люблю его.

Она отодвинулась от Бена. Гласс, пригнувшись, вошел в камеру, схватил девушку за локоть и потянул прочь.

— Ну все, шлюха, ты в дерьме по самые уши!

— Не трогай ее, это я виноват! — заявил Бен.

Гласс презрительно усмехнулся.

— Пожалуйста, не говори ничего Вернеру! — умоляла его Ив. — Он меня убьет!

— Кто бы сомневался. Сначала убьет и только потом использует по назначению. — Гласс замолк, обдумывая открывающиеся возможности. Теперь Ив у него в руках! Он получил то, чего давно добивался. — Возможно, мы с тобой сумеем прийти к взаимовыгодному соглашению…

Бен не сводил глаз с «Беретты-92» на поясе Гласса. До пистолета всего четыре шага. Мерзавцу можно свернуть шею, прежде чем он поймет, что происходит. Схватить оружие и перестрелять остальных охранников.

Грубо, но может сработать.

Бен сделал шаг вперед, потом еще один. Ив отбивалась от Гласса.

В камеру вошли пятеро охранников и мгновенно взяли Бена на мушку. Теперь шансов не оставалось. Бен застыл на месте.

— Пока, крутой ковбой! — попрощался Гласс.

Он потащил Ив прочь; девушка смотрела на Бена умоляющим взглядом. Охранники тоже вышли. Стальная дверь захлопнулась, в замке повернулся ключ.

ГЛАВА 50

На следующее утро

Вилла фон Адлера

Клара пришла в себя. Во рту чувствовался противный привкус, голова кружилась. Сколько же она спала?

Память вернулась: это был не кошмарный сон!.. Она кричала и колотила в дверь, пока не отбила руки. Наконец дверь открылась, и вошел старик с загнутым, как клюв ястреба, носом и неприятной улыбкой. Похожие на черные камешки глаза смотрели холодно. Тот, который однажды назвался Францем, тоже был здесь. Теперь Клара знала, что на самом деле его зовут по-другому. Вот ведь гад! Хоть бы на его ухе был вовсе не шрам, а жуткая язва, которая расползется по всему лицу, чтобы до смерти нельзя было показаться людям на глаза! Это он прижал ее к кровати, не обращая внимания на попытки вырваться, — он очень сильный.

Потом пришел другой человек — врач. А может, он просто надел белый халат врача. Слишком неприятная у него улыбка. В руке незнакомец держал небольшую сумку, из которой вытащил шприц. Клара дралась и брыкалась, но ее держали крепко. Иголка больно воткнулась в руку, а потом перед глазами потемнело.

Девочка пощупала руку — место укола болело. Клара протерла глаза и огляделась: маленькая комната почти без мебели, на полу разбросана еда — она сама перевернула поднос, когда ей принесли поесть. Еще они дали дурацкую тряпичную куклу, будто это могло ее утешить. Клара бросила куклу в лицо одному из тех, кто привел ее сюда и закрыл в комнате. Игрушка так и валялась у дверей.

Клара задумалась, пытаясь определить, сколько времени она здесь пробыла. Наверное, целую вечность. Ей очень хотелось увидеть папу. Интересно, где он?

Она склонила голову набок, прислушиваясь. Кажется, за дверью кто-то тихонько разговаривает. Клара знала, что в коридоре всегда дежурит охранник. Может быть, Франц. Или белокурая девушка, которая иногда к ней заходила. Девушка выглядела какой-то грустной. Она вроде бы относилась к Кларе лучше остальных, но девочка все равно ей не доверяла.

Сидя в постели, Клара посмотрела на окно: очень высоко, прямо на потолке. В него видны только черные тучи на пасмурном небе. Шума машин снаружи не слышно. И все равно там могут ходить люди. Привлечь бы их внимание…

Клара с трудом выбралась из постели. Ноги были словно свинцом налиты. Оказывается, ее переодели в синюю пижаму на размер больше, сложив одежду аккуратной стопкой на кресле. Стряхнув стопку на пол, Клара медленно подтащила кресло под окно, ухватилась за подлокотник и поставила на сиденье сначала одну ногу, потом вторую. Пошатываясь, она выпрямилась и протянула руку как можно выше. Пальцы едва коснулись задвижки.

В четырехстах ярдах от виллы Бен лежал на толстой ветке, подкручивая колесико цейссовского бинокля, чтобы навести резкость. Холодный ветер лениво раскачивал дерево — лишь бы ветка не сломалась, а то падать высоко будет.

Кролл все же кое в чем просчитался: Бен знал, что Клару держат на вилле, и знал, где искать саму виллу. И найти ее труда не составило. Как только его выпустили из камеры и снабдили всем необходимым, Бен думал только об одном. Черт с ним, с Филиппом Арагоном. Нужно найти и освободить Клару. И пусть только попробуют встать у него на пути! Убедившись, что девочка в безопасности, он вернется за Кроллом, Глассом и остальными.

Однако теперь, увидев виллу, Бен понял, что из его плана ничего не выйдет.

Это была настоящая крепость: виллу окружала высокая каменная стена длиной в километры, через каждые несколько сотен ярдов стояли башенки, вход всего один — гигантские железные ворота под аркой, выкрашенные золотой краской и с пиками наверху. На каждом столбе у ворот — бронзовый орел. За воротами стояла будка, возле которой расхаживали охранники. Широкая дорожка вела к каменным лестницам и балюстрадам, фонтанам и садам. Над всем этим великолепием, на фоне сосновых лесов и гор, высился величественный дом из белого камня. Бен осмотрел фасад в стиле барокко: десятки чердачных и слуховых окошек. В доме было не меньше сотни комнат, и девочку могли держать в любой из них.

Клара встала на спинку кресла и, рискуя упасть, потянулась как можно выше. Ухватившись за задвижку, девочка дернула ее. Со скрежетом ржавых петель рама немного повернулась. Если открыть ее побольше, то, возможно, удастся высунуть голову и позвать на помощь. Клара толкнула раму еще раз и теперь сумела просунуть наружу руку — пальцы почувствовали холодный воздух.

Внезапно уши девочки заложило от оглушительного грохота вертолета.

Черный, без опознавательных знаков «Белл 407» исчез за богато украшенным фасадом, опустившись на крышу дома. Гребень крыши скрывал от Бена вертолетную площадку и тех, кто мог садиться в вертолет или выходить из него.

Бен перевел бинокль вниз, рассматривая стоявшие возле дома машины. Во дворе ходили человек пятнадцать охранников — без сомнения, вооруженные. И неизвестно, сколько еще могло быть в доме. Возле стены росли деревья и кусты, в которых можно укрыться, хотя сам дом окружало расчищенное пространство — незамеченным не проберешься. Ночью газоны, клумбы и площадки наверняка освещаются, на них нацелены видеокамеры, их регулярно обходят охранники.

Бен повесил бинокль на шею — без цейссовских линз дом внезапно стал маленьким белым пятном вдали. Бен полежал на ветке, размышляя. Он не один раз пробирался в охраняемые дома в одиночку и знал, что в своем деле мастер. Но попытка проникнуть в такую крепость — самое настоящее самоубийство. Погибнет и он, и девочка. Выбора нет — придется похитить Филиппа Арагона и доставить его Кроллу.

Бен бесшумно слез с дерева, вытер ладони и, закуривая на ходу сигарету, пошел к дороге, где оставил неприметный серый фургончик. Дул ледяной ветер, заставляя втягивать голову в плечи. Открыв дверцу фургона Бен со вздохом скользнул на место водителя и положил бинокль на пассажирское сиденье. Потом он посидел, докуривая сигарету, раздавил окурок в пепельнице и повернул ключ в замке зажигания. Мотор хрипло заработал.

До Брюсселя путь неблизкий — пора двигаться. Только прежде надо заехать еще в одно место.

ГЛАВА 51

В тот же вечер

Резиденция Филиппа Арагона возле Брюсселя Поздним вечером двое охранников развалились в креслах в противоположных концах огромной приемной. Заняться им было нечем, и они лениво перелистывали старые номера «Экономиста», астрономических журналов и книг по архитектуре, пока их подопечный ходил туда-сюда, писал бумажки и звонил по телефону.

На скуку охранники не жаловались: они-то сидели в теплом доме, обогреваемом солнечной отопительной системой, а двое других сейчас бродили под дождем, обходя территорию. Через два часа счастливчикам предстояло натянуть куртки и сменить коллег — не самая вдохновляющая перспектива.

После напряженного рабочего дня Филипп Арагон очень устал. Надо было приготовить четыре важных выступления, просмотреть груды папок и отчетов. Его секретарь, Адриен Лакан, оставил целую кипу писем, их требовалось проверить и подписать — на одно это ушло полдня. Филипп сварил себе чашку органического какао со щепоткой корицы, пожелал охранникам спокойной ночи и отправился по винтовой лестнице наверх, в свои личные апартаменты.