Барин-Шабарин 5 - Денис Старый

Но не заметил, что эту ясность он уже утратил.

— Меня смущает, однако, в вашем предложении… Я хотел бы… хочу иметь у себя в любовницах жену Шабарина. Если я стану главным могильщиком вице-губернатора, то единственное, что останется у меня… цели я не достигну, — опомнился Мирский.

Эдвард Джон внутренне поморщился. Да, он знал об этой страсти Святополка. Процесс вербовки он прорабатывал заранее, уже предполагая и зная, на какие болевые точки русского статского советника стоит воздействовать.

И как англичанин ни крутил ситуацию, всё равно получалось, что для Елизаветы Шабариной Мирский становится врагом. А в работе с такими людьми, которые уже преисполнены завистью и ненавистью, при этом еще и не удовлетворены в общении с женщинами, вопрос похоти может стоять и вовсе на первом месте.

— Хотите быть героем для миссис Элизабет? — словно бы в насмешку назвал он Елизавету по-английски. — А что ж… давайте вы спасёте её сына? — после некоторой паузы сказал англичанин.

Глава 17

Дом, милый дом! Всё-таки у каждого должен быть тот уголок, куда он может вернуться, где он будет чувствовать себя в полной душевной и физической безопасности. Я хотел бы видеть подобное место Силы в своём поместье. И в чём-то это и вправду так, но… лишь частично. Как и многое в жизни, уютный уголок на небольшом клочке земли недалеко от Луганска, вблизи речки Самара, оказывается не таким уж и волшебным местом. Да, тут хорошо, красиво, душевно, но есть те, кто так и норовит кинуть коровью лепеху в это белоснежное, вкуснейшее молоко.

И теперь мне нужно было увидеть того, кто кидается лепехами и нарушает идиллию моего места Силы.

— Приведите его в чувство! — потребовал я, когда спустился в один из оружейных складов.

Дружинники поместья начали хлестать по щекам, казалось, полумёртвого мужика, лежавшего на полу в складском помещении. Не озаботился я строительством в своём поместье тюрьмы или какого-нибудь подходящего для допросов места. Так что приходилось использовать оружейный склад, который был частично построен под землёй, в виде большого и просторного погреба. Сюда мы его отнесли, чтобы крики не разносились по округе.

— Кто таков? — ровным тоном я спрашивал мужика.

Я уже знал и кто он такой, и почему здесь. Нужно было лишь проверить правдивость тех протоколов, что я читал уже через полчаса, как прибыл в поместье. Мало ли, и мои люди, чтобы выслужиться, запытали не того человека да выдумали на его небылицы? Ведь в то, что рассказывал пленник, даже мне с трудом получилось поверить.

Вот я и спрашивал. Спокойно и почти вежливо. Однако реакция, которую проявлял пленник, была резко противоположной тому, насколько мягко я говорил. Распоясалась моя охрана, замордовали мужика до того состояния, когда он трясётся и боится оторвать от пола глаза. Впрочем, пытать нужно ровно до того момента, пока из уст пленника не польется песня. Это сугубо рациональный подход к делу.

Но я спустился на склад не для того, чтобы являть милосердие и добро, я собирался посмотреть на бандита, убедиться в том, что охрана поместья не написала чего лишнего в протоколе дознания.

— Кто приказал твоей банде сжечь мои мастерские? — спрашивал я.

— Я не хотел, это всё Колыван, он договаривался с тем господином, — отвечал бандит. — Это Колыван, барин, он, это только он. Отпустите, закатовали меня. Я же все сказал.

Дрожали не только губы мужика, разбитые в кровь, он весь дрожал, съёживаясь от страха, бормоча сложно воспринимаемые слова. Прятали свои глаза и дружинники. Тот факт, что поджог почти состоялся, что бандиты чуть не убили моего главного оружейника в поместье, Козьму, нынче ещё едва пришедшего в себя после ранения, говорил не в пользу правильной и слаженной работы охраны поместья.

Я задал ещё несколько вопросов и собирался покинуть оружейный склад.

— Ночью, чтобы никто не видел, отвезёте его в лес и закопаете без креста. Сами забудете, где прикопали, — приказал я, выходя наружу.

Теперь для меня было предельно ясно, что здесь произошло. Особенно на фоне сведений, что в одном из цехов Луганского завода, где производятся винтовки, также произошел пожар. Благо, что как только я получил свою долю в этом предприятии, то озаботился и протолкнул систему противопожарной безопасности, по крайней мере, на том уровне, как она может существовать в этом времени. Потому рядом был песок, инструменты, ведра, а недалеко — небольшой пруд с водой.

Было понятно, что враг уже действует. И я нисколько не сомневался, что это англичане. Ещё в своей первой жизни я немало читал про то, как происходило становление разведывательных служб в мире. Сокрушался, что в Российской империи разведка и контрразведка всё ещё находятся в зачаточном состоянии. Возможно, что работа поставлена нынче даже хуже, чем во время Отечественной войны 1812 года. Тогда даже удалось завербовать министра иностранных дел Франции Шарля Талейрана. Вряд ли подобными успехами может похвастаться русская разведка сейчас. Не удивлюсь, если в Петербурге еще есть те люди, которые тешат себя иллюзиями о честности Англии, о том, что они на нашей стороне, несмотря на то, что именно английские дипломаты были наиболее жесткими в Вене на конференции, по сути, антироссийской. И это не было тайной для России, даже в газетах написали.

А вот англичане в области разведки и планомерной шпионской деятельности сильно продвинулись. Они уже начинают работать всеми теми методами, что станут основой для разведывательных служб будущего. Вот тому и доказательство — когда шпионы не только для поиска информации действуют, но и занимаются диверсиями на тех объектах, которые считают для себя наиболее опасными. Цех, где производятся новейшие русские штуцера, пусть и в крайне ограниченном количестве — одна из приоритетных целей англичан. Но даже я не думал, что они так вольготно себя чувствуют в Екатеринославской губернии, чтобы заявиться ко мне.

Но я не стал сильно отчитывать и ругать дружинников поместья. С одной стороны, я оставлял на охране тех, кого посчитал не готовыми к военным действиям. С другой стороны, поджигатели не были представителями привычного для всех бандитского мира. Они действовали слаженно, с пониманием, возможно, и пройдя подготовку, хотя об этом пленник не рассказывал. Насколько я понял, в большинстве своём в банде собрались далеко не глупые люди.

Две недели назад, когда я ещё пребывал