Чужой наследник 3 - Данил Коган

— Порфирий Петрович. Начнёте вы. Главные вопросы — кто нанял. Где. Что обещали. Кто ещё причастен. Ну вы в курсе. Ждём минуту и начинаем.

Порфирий подошёл к корчащемуся в ремнях Василию. Похлопал его по предплечью своей пухлой ладошкой.

— Да ты расслабься, любезный. Будешь сопротивляться, только хуже себе сделаешь. Мне придётся делать тебе больно. А ведь мы оба этого не хотим, дружок. Мы с тобой побеседуем просто и вернём тебя в камеру уютную. Отвечать словами мне не надо. Да ты и не сможешь, — у зафиксированного мужика поперёк рта был застёгнут кляп. Снимать его никто не собирался. — Специально помогать тоже не надо, да-с. Я всё сделаю сам. Главное не напрягайся. Ну, начнём, Сила с нами.

Он уселся на крутящийся круглый стул возле задержанного. Медсёстры водрузили Порфирию на голову какую-то кастрюлю-шлем с подключённой к ней мешаниной проводов. Щёлкнул тумблер на «кастрюле». Сразу же загорелся ещё один экран, обращённый к нам. По монитору плыли гипнотические разводы, и вспыхивали пятна синего и красного цветов.

— Тест.

На экране отобразилось подрагивающее изображение злого доктора, державшего в кармане скальпель. Одна из медсестёр хихикнула. Изображение сменилось на текстовый документ с отчётливо видимыми словами. Потом на несколько быстро сменяющихся образов машины, собаки и полицейского с эмблемой Алого рассвета.

— Есть картинка. Чётко. — Сказал чиновник.

— Что там скополамин? Можно работать? — спросил у врача Порфирий.

Тот оттянул веко допрашиваемого и хмуро кивнул. Губы беззвучно прошептали: «Работать! Палачи херовы».

С очередного монитора, который поместили перед лицом допрашиваемого, смотрело изображение Кирилла. Оно сменилось на Иву.

— По чьему приказу вы пытались похитить этих молодых людей? — я увидел, как Порфирий накрыл обвиняемого своей аурой и пробудил грань. — Просто вспомни момент обсуждения.

На мониторе замелькали образы, сопровождаемые обрывками разговоров. Я, честно говоря, не успевал уловить суть. Лица, проносящиеся вереницей, были мне совершенно незнакомы и принадлежали явно таким же маргиналам, как и допрашиваемый.

Порфирий задал очередной вопрос:

— Кто наниматель? Кто платил. Расслабься. Просто вспомни. Наниматель. Заказчик. Строговы. Давай. Покажи нам, голубчик.

Очередная вереница образов с кусками текста. У допрашиваемого хлынула кровь из носа. Врач обернулся на чиновника и молча указал на пациента.

ДОПРОС

— Пульс сто сорок. Растёт.

— Адреноблокатор! Полкубика! — рявкнул врач, дождавшись отрицательного жеста чиновника. — Живее заканчивайте, живодёры!

— Не орите! — прошипел эр Владислав. — Вы ему только хуже делаете!

— Сто пятьдесят шесть! Растёт!

— Ещё полкуба.

Мелькание образов на экране переросло в мешанину цветных пятен. Порфирий откатился от подследственного, одновременно выключая шлем и убирая ауру.

— Всё, господа медики, он ваш полностью.

Кровь текла теперь из левого уха и уголка глаза.

— Встало!

— Электроды. Разряд.

— Пульса нет.

— Разряд!

Глядя на чёткие действия реанимационной бригады, Порфирий поморщился:

— Ну что, довольны, эр Строгов? Кара нашла преступника?

— Пока не расшифруют образы, нет, не доволен. Будет досадно, если вы угробили его просто так, не получив нужной информации.

— Откуда в таком молодом человеке столько душевной чёрствости?

— Откуда в опытном полицейском следователе столько сентиментальности?

— Да нет во мне сентиментальности. Правы вы, Олег, меня больше заботит отчётность и отписки километровые. Но я то тридцать лет уже служу, без малого. Всякого насмотрелся. А вы-то, Олег? Вам же семнадцать всего годков. Я вас никак понять не могу. А меня такое беспокоит. Знаете ли, привык, что всякого можно на полочку с этикеткой, соответствующей поставить. А для вас у меня пока нет своей полочки. Это и томит душеньку-то. Аномалия вы. Эмоции эдак умело прячете. Или нет их у вас…

— Я это я. Уж какой есть. Ничем вам помочь не могу.

— Есть пульс. Нитевидный. Мозговая активность ниже нижнего предела. Дыхание слабое. Прерывистое.

— В реанимацию его.

— Бесполезно, — махнул ладошкой-оладьей Порфирий, глядя, как подследственного перекладывают на каталку, отстегнув от стола. — Множественные инсульты. Мозг в кашу. Говорил же дурачку: не напрягайся. Сейчас они ещё второго в невменяемое состояние вгонят видом подельника.

— Допрос окончен, — очнулся чиновник. Выключил комм. Вид он имел бледный. Видимо, не каждый день при нём мозг подследственного в кровоточащий комок превращают.

— Ну что, Владислав Семёнович. Не будем затягивать? Прикажете второго на процедуру доставить? Я ещё не истощил ауру.

— Да. Не будем тянуть. Введите арестованного.

Второй допрос прошёл также как первый, кроме того, что подонок выжил и даже неплохо себя после допроса чувствовал. Ну это ненадолго, гарантирую. Врач-гуманист остался в реанимации с первым пациентом. Ему на замену пришла флегматичная пожилая женщина-сапфир. Начальник отделения. Она наблюдала Кирилла, пока он был без сознания. Собственно, своим выживанием похититель был обязан ей, она «подстраховала» Порфирия, смягчив его воздействие на подследственного. Мастер-менталист — это тебе не адепт.

Чиновник минюста засвидетельствовал законность процедуры и поблагодарил всех участников. Порфирий пообещал предоставить мне, как главе семьи, расшифрованные образы: «в ближайшее время».

Мной уже овладел охотничий азарт. Интуиция говорила, что сегодня произошло что-то. Какую-то ниточку ухватили. Всё было не зря. Осталось дождаться результатов расшифровки.

Интерлюдия. Павлоград. Госпиталь им. Н. В. Склифосовского. Отделение для элитных пациентов

«Вопросы! Вопросы? возникающие у каждого здравомыслящего человека! Как получилось, что убийца с оружием беспрепятственно прошла в здание министерства? Почему…»

Державин с досадой выключил зомбоящик, висящий на стене его роскошной палаты. Сучьи журнашлюхи. На клочки его репутацию рвут. Ещё и история с гетто откуда-то всплыла. И все пытаются на него повесить. Тридцать пять лет безупречной службы. И так обосраться. На его должность небось уже очередь клановых выстроилась. Он с силой выдохнул сквозь сжатые зубы, издав свистящий звук. Покосился на часто попискивающий монитор у изголовья.

В палату зашёл врач в медицинской маске.

— Вам же нельзя волноваться, Гавриил Романович! Смотрите, какие показания на мониторе! Сейчас-сейчас, — он вытащил из кармана шприц, снял колпачок, потянулся к капельнице. Но его рука оказалась перехвачена Державиным.

— Ты кто, млять, такой? Где мой лечащий врач?

— Я дежурю сегодня, Гавриил Романович, ваше высокопревосходительство, отпустите меня!

— Что ты мне звездишь? Я тебя первый раз вижу. Весь персонал я знаю.

«Врач» сочувственно вздохнул.

—