Кузьма Минин на фоне Смутного времени - Валерий Перхавко

3. На северной стороне: «Притом и во все грады из сия же обители летали увещательный грамоты, возбуждающия на помощь Столицы, кои и воздействовали в нижних градах, особливо же в достопамятном Нижегородском гражданине, Козьме Минине. Но и самому по бури возсиявшему ведру, единодушным избранием Царя Михаила Феодоровича, и совершенному мятежей успокоению, сия же обитель соучаствовала. Ибо и самому миру Промысл благоволил заключену быть под стенами сея обители в селе Деулине. Во всех же оных славных деяниях отличил себя Троицкий Келарь Аврамий Палицын, и Архимандриты сея обители: Иоасаф и Дионисий».

4. На западной стороне: «Во время стрелецких мятежей, Петр 1-й, сей муж, толико собою славный, и толико Россию прославивший, для сохранения своей жизни двукратно находил убежище внутрь сея священный ограды. В прославление сея обители и в вечную память великих мужей, Св. Сергия, Архимандритов: Иоасафа и Дионисия, и Келаря Аврамия, поставил и посвятил сей памятник Платон Митрополит Московский и Архимандрит сея Лавры 1792 года».

И в заключении приведены стихотворные строки:

Они на Небесах; им слава не нужна,

К подобным нас делам должна вести она»{648}.

В 1823 г. вокруг обелиска были поставлены соединенные цепью пушки, некогда служившие для защиты монастыря от иноземных интервентов и их русских пособников.

В июне 1794 г. чиновник Псковской губернской казенной палаты Николай Степанович Ильинский (1761–1846), выходец из церковно-приказной среды Вологды, отправился в Нижний Новгород для организации доставки соли в Псковскую губернию{649}. Ознакомившись с сочинением И. И. Голикова «Дополнение к деяниям Петра Великого», в котором говорилось о поклонении Петра I могиле Минина в 1722 г., Ильинский попросил причт Спасо-Преображенского собора показать ему это погребение, не имевшее, как выяснилось, надгробия и надписи. Затем, чтобы привлечь внимание общества к увековечению имени национального героя России, он издал в 1794 г. в Нижнем Новгороде листовку-плакат с собственным стихотворным произведением «В память славному мужу нижегородскому купцу Козьме Минину», начинающимся со следующих строк:

На том месте стоя, где Минин погребен,

Казалось, будто я в те веки пренесен,

В которые сей муж усердьем воскрыленный,

Увидя пламенник, врагами воспаленный,

Сынов Отечества, внимая скорбный стон,

Попранну веру зря и Божеский закон,

И самую Москву носящу тяжки узы,

Разрушенну любовь, прерванныя союзы;

Воззря на тьмы врагов, лиющих Росску кровь,

Слезами грудь кропя, восчувствовал любовь;

И пламень искренний в душе своей питая,

Из челюстей врага Россию свобождая,

Сокровище свое к сему он посвятил,

Бессмертным подвигом всех спас и защитил.

Это стихотворение было поднесено Ильинским Екатерине II вместе с прошением поставить ему памятник: «Всемилостивейшая Государыня, великодушная мать отечества! Нижегородский купец Козьма Минин, оказавший в самыя опасныя для России времена монаршему Вашего И. В. престолу безсмертную услугу, и погребенный в Нижегородском катедральном соборе, не имеет не только памятника, ниже надписи. Я, восхищаясь великодушным его подвигом, старался возобновить сию память составлением слабых стихов, которые приемлю дерзновение поднести Вашему И. В. со всеусерднейшим молением, не соизволите ли, Всемилостивейшая Государыня, ознаменовать безсмертное свое великими деяниями в веках царствование сооружением сему славному мужу памятника, да, взирая на оный, души, чувствующия преданность к священнейшей Вашего И. В. особе и отечеству, во всяких случаях ревновать ему будут». Ильинский передал также 50 экземпляров листов с текстом стихотворения нижегородскому епископу Павлу, сопроводив свой дар следующим посланием: «К Преосвященству. Болезненно сердцу моему было, что погребенной в здешнем кафедральном соборе славный муж Козьма Минин, известный Вашему Преосвященству по историческим преданиям, своим подвигом, не имеет ни надписи, ни памятника. Стараясь изобразить в слабых стихах его великодушной поступок, смею себя ласкать, что Ваше Преосвященство, удостоя благосклонного принятия подносимые при сем пятдесят экземпляров, соизволите приказать сей памятник поставить близ того места, где он погребен…»{650}.

В конце концов в 1797 г. на сооружение деревянного надгробия на могиле Кузьмы Минина в Спасо-Преображенском соборе Нижегородского Кремля выделило 200 рублей московское купечество{651}. Надпись на нем гласила:

Избавитель Москвы, Отечества любитель

И издыхающей России оживитель,

Отчизны красота, поляков страх и месть,

России похвала и вечна слава — честь:

Се Минович Косма здесь телом почивает,

Всяк истинный кто Росс, да прах его лобзает{652}.

Известный актер, драматург и театральный деятель П. А. Плавильщиков (1760–1812), выходец из московской купеческой среды, в статье «Театр» призывал ставить в театре, вместо творений иностранных драматургов, пьесы на сюжеты из родной истории: «Кузьма Минин-купец есть лицо достойнейшее на театре: его твердость, его любовь к отечеству, для коего он жертвовал всем, что имел, непреодолимое мужество князя Пожарского и благородный его поступок при возведении на царство законного наследника извлекли бы у всех зрителей слезы, наполнили бы их души и сердца восхищением; и все сие послужило бы совершенным училищем, как должно любить отечество»{653}.

А. А. Кузнецов и А. Маслов объясняют возобновление славы Минина и Нижегородского ополчения в екатерининскую эпоху почему-то «лишь прозаичным стремлением отдельных подданных Российской империи получить льготы и преференции в торговой и промышленной деятельности». Ими отмечаются для второй половины XVIII в. «вполне себе корыстные попытки отдельных мещан и купцов Российской империи приобщиться к памяти Минина»{654}. Да, такие «патриоты» — хранители памяти о героях Смутного времени (прежде всего, о Кузьме Минине и Иване Сусанине) существовали, но не они определяли образ российской интеллигенции, сделавшей немало уже в эпоху раннего классицизма для сохранения национальной памяти. Какие, спрашивается, преференции могли получить благодаря прославлению имен Кузьмы Минина и Дмитрия Пожарского историки М. В. Ломоносов, Г. Ф. Миллер, И. И. Голиков, М. Д. Чулков, чиновник Н. С. Ильинский, литераторы М. М. Херасков, И. И. Дмитриев, М. Н. Муравьев, Г. Р. Державин?

Не стоит преувеличивать и значение культа Петра Великого в качестве «вектора прославления подвига 1612 г. в царствование Екатерины II»{655}. Ведь к моменту выхода в свет (1790 г.) тома из многотомного труда И. И. Голикова, в котором содержалась информация о поклонении первого российского императора месту погребения Кузьмы Минина, о героях Смутного времени уже было сказано немало в сочинениях М. В. Ломоносова, Г. Ф. Миллера, иеромонаха Павла (Пономарева), А. П. Сумарокова, М. М. Хераскова, М. М. Щербатова.

Значительный вклад в прославление героев Смутного времени внесли и Академия наук, и питомцы Московского университета, и литераторы, и представители духовенства, и отдельные чиновники. То были сливки формировавшейся в эпоху Просвещения разночинской интеллигенции России. Причем на деяния Кузьмы Минина чаще всего обращали взор просвещенные выходцы из народной среды (М. В. Ломоносов,