Сумерки Баригора - Софья Соломонова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ничего серьезного, ваше высочество, всего лишь ваши верные подданные прибыли ко двору.
Регин подумал, что ослышался. «Его верные подданные»? Он же всего лишь второй принц. Но собравшиеся в зале дворяне немедленно отреагировали на слова некроманта обеспокоенными перешептываниями и вздохами, давая Регину понять, что ему не показалось. Но неужели некромант и тем более первый министр замышляли переворот, да еще и так открыто?!
Перед внутренним взором Регина промелькнул образ Вернона. Его отстраненность от дел двора и холодный, полный злобы взгляд вызывали недоверие и страх. Потом принц вспомнил странных, одетых в шкуры и разукрашенных татуировками людей, которых Вернон привез из северных земель и поселил рядом со своими покоями. И на мгновение принц подумал, что, возможно, переворот не самая плохая идея. Но он тут же отмел эту крамольную мысль и, сделав глубокий вдох, чтобы совладать с вновь накатившим волнением, громко сказал:
– В таком случае, благородные господа, я буду рад принять вас в моем кабинете.
На этот раз ему ответил первый министр. На губах герцога фон Моргенштерна, как всегда, плясала легкая улыбка:
– Замечательная идея, ваше высочество. Господа, пройдемте!
Трое мужчин начали подниматься по ведущей на балкон лестнице. Собравшиеся в зале дворяне в едином порыве расступались, давая им дорогу. Никому не хотелось находиться слишком близко к некроманту, а может, и к потенциальным изменникам. Но у Регина не было другого выбора.
Баригор, Брасс, 7 июня 3607 года
Маргарита действительно знала, как устроить прием. Всего за два дня, всем своим видом демонстрируя неодобрение, она организовала отправку приглашений во все значимые дома Брасса и окрестностей. Герцогиня также позаботилась о том, чтобы ее дворец был украшен к этой дате по первому разряду. Слуги привезли с полей Аурверна несколько десятков повозок с живыми цветами и всю ночь перед приемом украшали ими парадный зал, так что наутро он благоухал не хуже весеннего луга. По распоряжению герцогини повара дворца приготовили для гостей изысканные блюда из мяса и дичи, а из погребов были извлечены бутылки выдержанного лорингийского.
Гости начали прибывать во дворец к обеду. Роскошные наряды, изысканные прически и яркий макияж не могли скрыть недоумение на их лицах. Пропустить прием во дворце фон Аурвернов было верхом неприличия для местной знати, но никто из собравшихся до конца не понимал, зачем герцогиня собрала их так скоро после кончины короля.
Лакеи провожали гостей в большой приемный зал, начинавшийся грандиозной, покрытой ковром лестницей на второй этаж, где их ждали накрытые столы и уже начавший играть спокойную тихую мелодию струнный оркестр. Там же на высоте лестницы стояли и Регин, Квентин и Реймонд. Седрик, не слишком вежливо отказавшись от чести приветствовать гостей, успел затеряться где-то в коридорах дворца в компании облаченной в подобающее случаю (на этом настояла герцогиня) пепельного цвета платье Айи.
Статный высокий светловолосый мужчина в лакейской форме, которая едва не расходилась на широкой груди, громким, хорошо поставленным баритоном объявлял прибывших, когда те проходили в двойные двери зала и начинали подниматься по лестнице.
– Господин Жак Дюфон, сталелитейщик, с супругой!
Глаза четы промышленников заметно расширились, когда, поднявшись выше по лестнице, они узнали стоящих над ней мужчин.
– Ваша светлость! – воскликнул господин Жак, сухопарый мужчина средних лет в красивом черном фраке, обращаясь к Квентину. – Не знал, что вы уже вернулись в Брасс.
– На то были веские причины, господин Жак, – вежливо ответил Квентин, – позвольте представить вам герцога Реймонда фон Моргенштерна и его высочество принца Регина.
Промышленник и его супруга замялись, изумленные. Должно быть, они догадывались, кто перед ними, но, не будучи представителями дворянства, ранее не встречались ни с первым министром, ни тем более с принцем. Жак глубоко поклонился обоим мужчинам, а его жена сделала низкий учтивый реверанс.
– Это честь для нас, ваше высочество, ваша светлость.
С этими словами они поспешили пройти дальше, вглубь зала, явно чувствуя себя не в своей тарелке, будучи первыми гостями в присутствии таких знатных особ.
– Его благородие барон Роберт Кнопп! – По лестнице поднимался чуть полноватый мужчина в костюме приятного мятного цвета. Его украшенное пышными светлыми усами лицо забавно исказилось, когда он встретился взглядом с Реймондом.
– Великий Алор! – засуетился гость. – Лорд Реймонд, какой приятный сюрприз. А это… Не может быть, ваше высочество! Что привело вас в Брасс?
– И я рад вас видеть, лорд Кнопп, – учтиво кивнул Регин, – ситуация в столице вынудила меня посетить Аурверн. – Эту фразу накануне вечером придумал Реймонд. Достаточно конкретно, чтобы навести людей на нужные мысли, но и достаточно размыто, чтобы ни у кого не было повода немедленно обвинить хозяев дворца в предательстве.
– Ох, неужели в Лорице неспокойно? До нас не доходили новости…
– Его высочество будет рад обсудить это с вами, дорогой Роберт, но позже, – перехватил внимание барона Реймонд, учтиво, но уверенно подталкивая его в зал.
А слуга у подножья лестницы уже объявил следующего гостя. Вскоре люди уже поднимались наверх один за другим. За столь короткое время Маргарита смогла собрать несколько сотен гостей – сливки общества Аурверна. На прием в герцогский дворец прибыли все лорды и леди провинции, торговые и промышленные магнаты, а также ученые из университета Брасса, художники, писатели и музыканты. Единственные, кого здесь почти не было видно, – это служители Алора. Десница призвал большую часть иерархов церкви со всей страны в столицу для участия в похоронах почившего короля и коронации нового, и священнослужители еще не успели вернуться в родные края.
Когда все гости собрались и поприветствовали своего герцога и принца, слуги подали закуски, а музыканты начали играть более бодрую веселую музыку. Люди сбились в небольшие группы в разных концах зала и общались, ожидая какого-то события, ради которого их здесь собрали. Реймонд и Квентин проводили принца в соседнюю с залом приватную гостиную, чтобы тот мог перевести дух перед речью, которую по плану ему нужно было сегодня произнести перед собравшимися.
Оставшись один в небольшом помещении, занятом только кушеткой, обтянутой голубой тканью, и таким же креслом, Регин несколько раз нервозно прошелся от стены до стены, скрестив руки на груди, и потом все же сел, прямой и напряженный.
Вдруг дверь приоткрылась, и принц резко обернулся на влетевшие в гостиную звуки музыки и голосов из зала, переживая, что кто-то из гостей смог преодолеть охраняющего покой Регина гвардейца.
