Контрольная диверсия - Михаил Белозёров

— Куда ты пропал? — Гектор Орлов встретил его на подземной стоянке и, не выслушав ответа, сообщил паясничая: — А мы сюда перебрались.

Вообще, был он весь воздушно-беспечный до безобразия, казахскую бороденку сбрил, ставил лишь усы.

— А губа не лопнет? — спросил Цветаев, озираясь, как на биеннале современного искусства.

Такие парковки он видел только разве что в кино. Это был элитный район, баснословно дорогой и чванливый. Откуда у Пророка деньги? Но вовремя сообразил, что это та, последняя явка, которая должна была пригодиться на чёрный день. Похоже, он наступил.

— Конспирация, — с иронией в голосе просветил его Гектор Орлов и многозначительно кивнул на охранника с оселедцем на голове, который через окно разглядывал Цветаева с явным подозрением. На его рукаве красовались «вилы», вокруг которых было написано: «С нами Бог!» Гектор Орлов помахал охраннику рукой. Охранник презрительно отвернулся, ещё бы: ведь человек, который ему махал, был абсолютно лыс, беззуб и со зверским шрамом на скуле.

— Людей не пугай, — посоветовал Цветаев и подумал, что Орлов перехватил его здесь специально, чтобы он не встретился с Пророком, и был недалёк от истины. К слову сказать, Орлов поправился, даже местами округлился, и, похоже, рёбра у него уже не болели, только когда он улыбался, то походил на преждевременно состарившегося юнца, хотя одет был так, словно его сводили в модный бутик. А если кто его узнает? — подумал Цветаев, хотя в таком прикиде вряд ли, если только скалиться и паясничать начнёт.

— Пойдём-ка в бар, — с шиком предложил Гектор Орлов и радостно подмигнул. — Я плачу!

Его прямо-таки распирало от свобода, которая явно пошла ему на пользу. Казалось, он хочет сказать: «Что же мне теперь из-за зубов жизни лишаться?!»

— Пойдём, — согласился Цветаев, хотя после вчерашнего застолья с полногрудой Зинаидой добавлять ему вовсе не хотелось.

Пока они продвигались к своей цели, Гектор Орлов плотоядным взором пожирал каждую девицу и даже кое-кого комментировал на ходу: «Тоща»; или: «Годится»; на большее у него из-за гормонов фантазии не хватало, надо было действовать, а в условиях конспирации действовать было нельзя.

Бар «Троещина» был тут же, за углом платинового банка, элитный и дорогой, как и положено, с драпировкой на стенах, многозначительный и важный, как английский клуб. Гектор Орлов заказал полутёмного «донбасского», а Цветаев — кофе, ибо от витающего в баре запах алкоголя желудок грозился извергнуть всё, что в нём ещё осталось.

Кроме здоровяка с квадратной челюстью убийцы и огромным жировиком на лбу, в зале больше никого не было.

— Я знаю, ты у меня что-то хочешь спросить, — сказал Гектор Орлов, подпрыгивая на стуле от нетерпения.

Он заказал сразу десять бокалов, плотоядно, как на девиц, посмотрел на них, и содержимое первого тут же отправил себе в желудок.

Слышно было, как пиво журчит, словно в водопроводной трубе. Здоровяк в углу почему-то криво ухмыльнулся, и Цветаев решил, что они с Орловым знакомы.

— Не части, захлебнёшься, — предупредил он.

— Понимаешь, никак не могу напиться, — легкомысленно признался Орлов, вытирая усы. — Я когда в плену был, то только и мечтал, что каждый день буду выпивать по ведру пива именно и конкретно этой марки.

— Ведро, — со знанием дела поддакнул Цветаев, — это мало.

Он старался не глядеть на Гектора с левой стороны, потому что шрам чрезвычайно старил его, слева Гектор Орлов выглядел лет на шестьдесят, а справа — как и положено, не больше, чем на тридцать.

— Никто не хотел умирать, — пробормотал в пену Гектор Орлов, поглощая очередной бокал и с вожделением косясь на следующий. — Пророк дюже тобой интересовался.

— Что?..

Цветаеву послышался очень короткий смешок. Такой короткий, что короче не бывает. Непонятно было, кто его издал: то ли здоровяк в углу, то ли Гектор.

— Пророк тобой интересовался, — повторил он, — но я тебя не сдал!

И Цветаев вдруг понял, что Гектор Орлов не хотел заводить разговор при нём, ибо Антон Кубинский мог сопоставить кое-какие факты о кое-каких обстоятельствах, которые были явно не в пользу Орлова. И это подтвердило его догадку, что Орлов в чём-то замешан, но не хочет признаваться. Заставим, твёрдо решил он.

— Старик, — сказал он как можно драматичнее, — дело серьёзное: ты встречался с Самохваловой?

Орлов поперхнулся и долго кашлял, старательно пряча глаза. А когда откашлялся, то уточнил, по-прежнему не глядя на Цветаева:

— Ты спятил?!

— Я не спятил, это ты, похоже, спятил!

А ещё Цветаева удивило то обстоятельство, что здоровяк с жировиком на лбу явно прислушивался к их разговору. Он меньше всего походил на бандерлога или «чвашника», скорее, на «пшека». Нет, не «пшека», почему-то решил Цветаев, а на кого именно, не понял сразу.

— Старик, я ещё не полный псих и кое-что соображаю.

К слову сказать, «старик» — это была привычка Гектора Орлова с пятого класса, которая, как липучка, пристала и к Цветаеву.

И он совершенно не к месту вспомнил, как в пятом классе они втроём в марте пошли на реку «пробовать» лёд, а Лёха Бирсан провалился, потому что бахвалился, какой он смелый, и как Гектор вытащил его, и как они потом испуганные сушили одежду дома у Цветаева дома, потому что у него был большой, просто огромный электрический обогреватель. Родители об этом случае так и не узнали.

— Ну да… — многозначительно сказал Цветаев и замолчал, делая глоток кофе. Желудок отозвался жалобным стоном, и Цветаев отодвинул чашку.

Гектор Орлов бросил на Цветаева тревожный взглядом и потребовал:

— Ты давай не юли, говори как на духу!

Молодец, оценил Цветаев, не уступает ни пяти.

— Я с ней виделся.

— С кем? — как дебил, осведомился Гектор Орлов и сосредоточенно потрогал языком губу, на которой ещё не прошли болячки.

— С кем, с кем? С Иркой! — решил уличить его Цветаев.

Здоровяк с жировиком на лбу, уже не стесняясь, прислушивался к разговору и раздражал Цветаева всё больше и больше. На всякий случай он потрогал пистолет под мышкой, но здоровяк не отреагировал. Дурак, что ли? — удивился Цветаев.

— Зачем? — Гектор Орлов громко рыгнул, но стены бара, видно, слышали и не такие звуки, потому что сразу впитали их в себя, и никто ничего не услышал, кроме, разумеется, Цветаева, однако за долгие годы братства с Гектором Орловым он привык и не к таким его художествам, поэтому не обратил на них никакого внимания. Орлов есть Орлов. Много с него возьмёшь? Да ничего! Такой он человек.

— Зачем? — многозначительно переспросил Цветаев.

— Зачем? — подтвердил своё мнение Гектор Орлов.

Он уже обрёл душевное равновесие и в скоростном темпе приканчивал пятый бокал. На его морде было написано вечное блаженство, хотя глазки всё ещё юлили. Цветаев хотел предупредить его о странном здоровяке, который его страшно раздражал, но не успел.

— Знаешь, что?.. — с угрозой сказал Гектор Орлов, — я освежусь, а ты подумай над своими подозрениями.

— Хорошо, — многозначительно среагировал Цветаев, — только не сбеги.

— Ты лучше не сбеги! — бросил на ходу Гектор Орлов, заранее расстёгивая ширинку на модных клетчатых штанах в стиле «ливерпульской четверки» и безошибочно выбирая курс по направлению к туалетной комнате.

Видать, он был завсегдатаем этого заведения, потому что никто из обслуживающего персонала не обратил на его манипуляции с ширинкой никакого внимания, напротив, официант принципиально отвернул морду в сторону, а бармен сделал вид, что его интересует бокалы на стойкой. Только здоровяк проводил Гектора Орлова плотоядным взглядом, но следом не пошёл. Может, обойдётся, с тревогой подумал Цветаев, всё ещё ничего не понимая.

Вернулся Гектор Орлов явно умиротворенный: то ли пораскинул мозгами, то ли мочевой пузырь освободил его душу от мелочности и подозрений.

— Ладно, — в смущении пробормотал он, погружая морду в следующий бокал. — Виделся я с ней! Ну и что?! Только между нами! — предупредил он и посмотрел в глаза Цветаеву с тревогой, однако, имени Пророка не упомянул.

— О чём разговоры, старик! — принял его условия Цветаев. — Ты же меня знаешь!

Значит, Кубинский прав, подумал Цветаев, и не зря ревновал Ирку, старая любовь не ржавеет.

— Потому и говорю, что слишком хорошо тебя знаю: ты задрота! Ты не умеешь жить!

— Чего-о-о?! — едва не опрокинул стол Цветаев.

Кому приятно, когда его оскорбляют.

— Вот-вот, — показал на него пальцем Гектор Орлов, — вот именно!

— Ничего не именно! — запротестовал Цветаев, приходя в себя.

Плохо быть воспитанным идиотом, решил он.

— Ладно, ладно, — смилостивился Гектор Орлов, увидев, как помрачнел Цветаев. — Всё расскажу, потому что, во-первых, всё равно докопаешься, а во-вторых, у тебя не протечёт.