Рыцарь - Олег Говда

И если Владивою еще удавалось отвлечься от безрадостных мыслей, днем с головой окунаясь в повседневные заботы, а по вечерам заглядывая в кувшин с вином, то несчастная молодая женщина, не обретшая счастья в новом браке и теряющая голову из-за ревности к собственной дочери, от такой жизни начала потихоньку сходить с ума. А барон, чувствуя в этих случившихся с Катаржиной переменах свою вину, но не находя сил переступить через желание и брезгливость тела, еще больше замыкался в себе, порой месяцами не разговаривая с супругой, не видя ее целыми седмицами, с каждым днем все больше понимая, что женился он не на женщине, а на венце баронессы. И должность барона – это единственное, что в этой жизни принадлежит лично ему. Потому что даже дочь у него от брата, а своих детей от постылой супруги уже не дождаться, как и прихода любви, которая, по слухам, делает людей счастливыми. И Владивой, чтоб придать хоть какой-то смысл своей жизни, стал посвящать себя заботе о Дуброве, отдавая этому все время, силы и желания. Порой забывая и о сне, и о еде… Слившись с городком и замком в единое существо, физически чувствуя, где требуется расчистить засорившийся колодезь, а где – срочно необходимо укрепить прохудившуюся стену или подвести новые блоки под просевший фундамент.

Кто знает, возможно, и та смертельная болезнь, что в конечном результате свела в могилу баронессу, приключилась с Катаржиной не столько из-за простуды или какой иной заразы, сколько от нежелания женщины оставаться в этом безрадостном для нее и пустом мире.

И барон, с одной стороны чувствуя несказанное облегчение от сброшенной тяжести, вдруг с какой-то ослепляющей ясностью понял, что вместе со смертью жены он тоже теряет смысл жизни. Становясь никому не нужным и даже лишним. И в какой-то исступленной злобе решил, что сделает все возможное, но не отдаст венец Дуброва никому. Даже ценой чести и жизни родной племянницы… А также – собственной. Но как сказано умными людьми: «Если хочешь рассмешить Богов, расскажи им о своих планах…»

И вот всего пару дней спустя он лежит посреди бесконечной и безлюдной степи, смотрит на невозмутимые и далекие звезды, доедает только что подстреленного и зажаренного на костре зайца и счастливо улыбается. Оттого, что судьба в очередной раз перемешала колоду, и Анжелина осталась невредима, по праву унаследовав родительский венец, а он – получил шанс обустроить собственную жизнь, уже не совершая прежних ошибок. А что эта новая судьба определенно требует всех усилий ума и тела, то тем слаще должен быть конечный результат…

С этой мыслью рыцарь крепко уснул, не слыша, как рядом, всего лишь на расстоянии полета стрелы, проскакал небольшой отряд харцызов.

Владивой шел нескончаемой и ровной, как стол, степью, перекидывая солнце с левой руки на правую, уже пятый день и совершенно не рассчитывал в ближайшие сутки встретить человеческое жилье, когда наткнулся на буерак. Достаточно глубокий, для того чтоб спрятать от любопытных глаз в своей северной оконечности молодую дубовую рощицу. И довольно просторный, чтоб втиснуть в себя еще и небольшое озерцо с десятком березок да верб по южному берегу. А завершала эту удивительную картину недавно срубленная просторная изба, будто выросшая между несколькими кедрами.

На пороге избы, лицом к гостю, сидел седой мужчина и успокоительно поглаживал ладонью вздыбленный загривок готового к прыжку гепарда. Второй такой же зверь спокойно лежал у ног хозяина и только с любопытством следил за незнакомцем, поводя длинными усами.

– Доброго дня и крепкого здоровья, хозяин, – отозвался первым громко, как и приличествует человеку, прибывшему без злого умысла, Владивой.

– И ты здоров будь, Ханджар… – немного хрипловатым и неожиданно мощным басом отозвался хозяин. – Подходи ближе, гостем будешь.

Не подавая виду, что удивлен таким приветствием, рыцарь приблизился и только теперь заметил, что мужчина не просто сед, а еще и достаточно стар. Трудно оценить мужской возраст с первого впечатления, но хозяину здешних мест было никак не меньше семидесяти лет. И еще – он был совершенно слеп. Вместо любопытных зениц в лицо Владивоя глядели безразличные бельма.

– Вот я и дождался тебя, – проговорил неспешно хозяин. – Не спешил ты, а я уж который день поджидаю…

– Извини, дед, – несколько грубовато перебил его речь рыцарь, – но ты меня, наверно, за кого-то другого принял…

– Думаешь, если я слеп, то уже не знаю, что говорю? Не волнуйся, для того чтобы наблюдать далекое, у меня есть ум, то, что поближе – распознают мои уши, ну а всякую мелочь можно и пощупать. Или сам не ведаешь куда забрел, барон Владивой?

– Еще раз извини, хозяин, – Владивой уже догадался, что не к простому старику занес его очередной каприз судьбы. – Но я и впрямь не знаю, с кем судьба свела.

– Островидом меня тут кличут. Да и не только тут. Просто я уже лет сто из степи не выбирался, вот и не уверен, что в Зелен-Логе кто-то, кроме Мастера, еще помнит о моем существовании.

– Али Джагар? Ренегат? – Слова вырвались раньше, чем рыцарь успел подумать, что они могут прозвучать оскорбительно для хозяина дома. Но старик только расхохотался и довольно продолжил:

– Значит, помните… Это хорошо, больше веры моим словам будет. А что касаемо тебя, то было мне видение, что придет из Зелен-Лога рыцарь, вот ты и пришел. Иль не рыцарь?

– Рыцарь, – подтвердил Владивой. – Должность барона жена может забрать, но рыцарский пояс и шпоры отнимет только смерть. Рыцарь.

– Вот и славно, – покивал седыми космами отшельник. – Только имя тебе, рыцарь, сменить придется. Каждый, кто в Заскалье попасть сумел, в Проходе как бы заново родился. Обычно имя дает усыновивший новика курень, но и у меня тоже такое право есть. Поэтому нарекаю тебя именем Ханджар. Так и отвечай всем, кто право спросить имеет: Ханджар, сын Островида. И не спеши отказываться, имя не простое, в нем судьба твоя дремлет… – Потом старик помолчал немного, будто подбирая слова, но произнес совсем иное: – Пить, есть хочешь? Время-то обеденное…

– С удовольствием, – Владивой не стал отнекиваться, зная, что у харцызов отказаться от трапезы считается либо оскорблением, либо демонстрацией недоверия и неприязни.

– Ну, тогда пошли в дом, – пригласил Островид гостя и сам поднялся. – За столом оно беседовать сподручнее. Слова в горле не увязают. А поведать мне есть о чем, Ханджар. Потому как заждались все тебя уже здесь, хоть сам ты еще об этом и не догадываешься.

Войдя в избу, Владивой понял, каким образом слепому старику удавалось поддерживать такой идеальный порядок и чистоту. Возле большой печи, разделявшей дом на светлицу и горницу, хлопотала еще совсем не старая дородная и румяная баба. Увидев гостя, она сперва заправила выбившиеся из-под косынки посеребренные каштановые локоны, внимательно оглядела чужака и только после этого отвесила ему глубокий поклон.

– Чего застыл на пороге? – отозвался уже от стола Островид. – А-а… То хозяйка моя, Аринушка. Лет тридцать тому подарили мне ее харцызы. Вместо глаз… Так и живем с тех пор. Сначала все сбежать хотела, а потом обвыклась. Да проходи ты к столу… Аринушка, солнышко, накрывай к обеду. Будем гостя потчевать.

Хозяйка добродушно улыбнулась и опять захлопотала возле печи.

Владивой прошел в светлицу и присел на лавку возле хозяина.

Не дожидаясь блюд, Островид ловко наполнил из кувшина две большие берестовые кружки пенящимся напитком, от чего по комнате поплыл приятный аромат полевых трав, меда и свежевыпеченного хлеба.

– Угощайся, Ханджар. Мед мне харцызы привозят, но настаиваю я его сам. И пока живой, секрет никому не открою. А то приезжать перестанут, га-га-га, – весело расхохотался старик.

Владивой пригубил кружку, да так и не отрывался, пока не ополовинил. Напиток действительно был великолепный. Ничего подобного рыцарю раньше пробовать не приходилось. Живительная прохлада родниковой воды, колючая свежесть и аромат кваса, бодрящая горечь ячменного пива, умиротворяющий привкус сладкого меда слились в единый букет с умопомрачительным ароматом и хмельной легкостью молодого вина.

– Великолепно… – просипел он, как только сумел восстановить дыхание. – Да, секрет изготовления такого удивительного напитка нельзя забирать с собой в могилу. Мир станет беднее…

– Прям уж… – буркнул Островид, но было заметно, что похвала пришлась ему по вкусу. – Весь секрет в тщательном подборе компонентов и соблюдении точных пропорций. А это не так просто. Вот и получается, что рецепт этот известен многим добрых триста лет, а у каждого медовара выходят разные напитки. И – вода… Озерцо возле дома наполняется из удивительного по вкусу родника. Вкуснее березового сока…

В это время хозяйка подала к столу большую миску клецек, заправленных жаренным с луком салом.