Последний натиск на восток ч. 2 - Дмитрий Чайка
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Операция в Галлии была признана сносной, потому что патрикий заполучил законного наследника Меровингов. И даже войну, которую начал Дагоберт с князем Самославом, Александр умудрился поставить себе в заслугу. Он даже пару человек послал туда, сведущих в осаде городов. Бестолковые франки были отважны в поле, но топтались около каждого курятника месяцами. Нужно немножечко усилить давление на новгородского князька, пусть подергается. Уж больно он стал силен. А если Дагоберт его разобьет, что весьма вероятно при таких-то силах, то архонт склавинов забьется в свои леса, а на горизонте замаячит новая неодолимая сила — Франкия! И вот тогда патрикий снова начнет свою игру, но помогать будет уже Самославу. С помощью Империи князь вытеснит франков со своих земель, но после этого будет очень сильно ослаблен. Они оба, и Самослав и Дагоберт, будут ослаблены после такой войны, а значит, Империя еще очень долго будет в безопасности. Слуги василевса проворачивали подобное сотни раз на протяжении полутысячи лет. Так почему сейчас должно быть как-то по-другому? Нет! Все будет так, как всегда, ведь удел варваров — драться между собой во имя интересов Константинополя, сияющего града на холме.
— Ваша карета подана, великолепный! — евнух Василий, которого Александр приблизил к себе и сделал своим секретарем, сунул нос в приоткрытую дверь.
Его раболепие было почти тошнотворным, но Александр ценил своего нового слугу. Он еще не встречал человека, у которого до такой степени отсутствовала бы совесть и сострадание. Василий делал подлость и получал от этого истинное наслаждение. Ему нравилось втаптывать людей в грязь, обирать их и ломать их судьбы. Особенно, если эти люди стояли выше него самого. Маленький человечек с искалеченным телом имел и душу не менее искалеченную. Он хотел свою толику власти, и он получил ее. Именно этого не понял в свое время Стефан, давая этому существу одни лишь деньги. Это была серьезная ошибка, ведь Василию денег мало было. Он хотел стать кем-то значимым, и видеть униженное подобострастие в чужих глазах. И только перед сильными мира сего он пресмыкался совершенно искренне, полностью осознавая, что на такую высоту ему никогда не взобраться. Именно поэтому Василий предал того, кто облагодетельствовал его. Заблуждался ли патрикий насчет этого человека? Ничуть! Для этого он слишком хорошо разбирался в людях. Василий первым толкнет его, если он оступится. Такой уж он был подлой тварью. Подлой, но довольно полезной, если умеешь ей управлять. Впрочем, такие люди не опасны, если ты знаешь их слабости. Патрикий Александр их знал…
Он вышел из своих рабочих покоев, не отвечая на угодливые поклоны своего нового секретаря. Патрикий прошел по коридорам дворца, не обращая внимания на статуи, на великолепие мозаик и росписей. Он давно привык к этому. Только провинциалы и варварские царьки изумлялись роскоши Большого Дворца. Патрикий сел в свою карету, на облучке которой дремал все тот же бессменный кучер, служивший его семье много лет.
— Поехали, — коротко скомандовал Александр.
Протоасикрита теперь сопровождало не меньше шести всадников из варангов. Они расчищали ему путь и закрывали своими телами его особу от черни. Только так патрикий чувствовал себя в безопасности. Могучие варвары, от которых разило застарелым потом и вчерашним перегаром, не боялись ни бога, ни черта. Смерти они тоже не боялись, ведь она была просто частью их жизни. Они мечтали погибнуть в бою и боялись смерти позорной. В столице не было никого, кто рискнул бы связаться с эти ненормальными.
— Баба! Голая! Вот это сиськи! — завизжал какой-то смуглый худой мальчишка, который с выражением полнейшего изумления тыкал куда-то вдаль. Туда же устремились взгляды варангов. Они плохо понимали греческий язык, но слова «голая», «сиськи» и «баба» выучили в первый же день, ведь это была основная статья их расходов. Воины растерянно крутили головами по сторонам, пытаясь разглядеть в толпе объект своего постоянного вожделения, но нет. Никакой голой бабы там не было и в помине. Патрикий и сам полюбопытствовал, выглянув в окошко, а когда повернул голову назад, увидел свиток на своих коленях. И этот свиток был украшен вислой печатью из свинца с позолотой.
— Собачий сын! — зло выдохнул патрикий, но мальчишки уже и след простыл. Не найти его в этой толчее. — Вот ведь стража у меня! Тупоумный сброд! Так ведь и зарезать могут!
Патрикий развернул свиток, с немалым удивлением отмечая, что написан он на великолепно выделанном пергаменте прекрасной классической латынью. Мда… императорской канцелярии не стыдно такое письмо послать. Ну, а печать и вовсе была произведением искусства. На ней изображен тот самый профиль, что бьет на своих монетах один высокомерный склавинский князек. Что ж, почитаем…
«Князь Самослав, господарь словенский и аварский, шлет свой привет. Тебе, протоасикрит Александр, был прислан на временное попечение наследник благородного рода с матерью. До зимнего солнцестояния тебе надлежит доставить его в Массилию[27]. Он примет власть над землей своего отца. Герцог Виллебад, служащий сейчас патрицием[28] Бургундии, станет майордомом, и будет править, пока король Хильдеберт не войдет в положенный возраст.»
Все! Александр смотрел сквозь пергамент невидящим взглядом, бессильно опустив руки. Хорошее настроение схлынуло вмиг, словно и не было его сегодня. Да что же это такое? Это невозможно! Варварский князек приказывает ему, и явно дает понять, что у него все в порядке. Как будто не его земли громят сейчас франки и лангобарды. Князь Само открыто признается, что это он организовал операцию с самозванцем в Галлии. Да что же тут происходит? Как он смеет играть императорскими слугами, словно куклами!
Оскорбленный до глубины души патрикий глубоко задумался. Времени до зимы было предостаточно, многое еще может проясниться. Если Самослав требует прислать малыша Хильдеберта, значит, он уверен в своей полной победе, и одним из условий мира будет независимость Бургундии. Клотильда — родная сестра его будущей жены, Марии. Их брачный договор уже оглашен в церкви, а это значит, что маленький король
