Забытые войны России - Алексей Николаевич Волынец
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Австрийцы изготовили более сотни небольших шаров, каждый с 30-фунтовой (почти 17 кг) зажигательной бомбой, отцеплявшейся от носителя через установленное время – в сущности, прообраз современных ударных беспилотников. Но их запуск с суши часто срывался из-за переменчивости ветров в Венецианской лагуне, поэтому запускать такие первые «дроны» решили и с кораблей.
Первая в мире воздушная атака, осуществленная флотом, состоялась 12 июля 1849 года. С борта парохода «Вулкан» запустили несколько шаров, но цели не достиг ни один – ветром их всех опасно рассеяло над своими же кораблями. Операцию повторили спустя три дня, и один из прообразов «дронов», покинув борт парохода, всё же достиг цели, осуществив взрыв над крышами города. Хотя первые атаки с воздуха были не слишком результативны, но произвели немалое впечатление на бунтующих итальянцев – уже в августе 1849 года Венеция капитулировала.
Воздушный кирасир
В России первые опыты с воздушными шарами, в том числе в сфере военного использования, проводились с начала XIX века. Но применительно к морским баталиям об атаках с неба у нас впервые задумались лишь в ходе Крымской войны, когда превосходящий англо-французский флот стал господствовать у берегов Чёрного моря и Балтики. Уже в 1854 году к царю поступил «Проект применения воздушных шаров в текущую кампанию» за авторством Ивана Мацнева. Отставной штабс-ротмистр гвардейского полка кирасиров буквально накануне войны прошел во Франции обучение полётам на воздушных шарах и стал ярым энтузиастом этого дела.
Бывший кирасир предлагал создать в Севастополе и Кронштадте «воздухоплавательные обсерватории» – группы привязных аэростатов для наблюдения за противником и его флотом. Подобные опыты в ходе войны не без успеха проводились. Но Мацнев пошёл дальше – он предлагал атаковать англо-французскую эскадру при помощи аэростатов с воздуха, подобно тому, как это пытались недавно делать австрийцы под Венецией. Император Николай I отнюдь не был противником технического прогресса, но проект Мацнева отверг – «…не рыцарский способ ведения войны».
Решение императора, однако, диктовали не эмоции. На том уровне техники корабль, даже стоящий на якоре, был слишком сложной целью для свободнолетящего, в сущности неуправляемого аэростата. При этом Англия и особенно Франция в ту эпоху являлись лидерами по изучению воздухоплавания – потенциально они могли ответить массовым применением подобного оружия, для которого города типа Севастополя, Кронштадта или Петербурга были куда более удобной целью, чем подвижный флот.
Во всех последующих войнах эпохи Льва Толстого и Достоевского воздушные шары и аэростаты использовались уже весьма широко и регулярно. В ходе гражданской войны в США для армии северян даже планировали ввести должность «главного аэронавта». Сошедшиеся во внутренней междоусобице американцы уже в 1861 году с успехом использовали для разведки воздушные шары, базировавшиеся на огромных баржах, буксируемых пароходами вдоль речных и морских берегов. Так что американские авианосцы имеют длинную предысторию…
Воздушные шары в военном деле тогда стали модной и популярной новинкой – подобное на наших глазах недавно случилось с ударными и разведывательными беспилотниками. В Российской империи с 1869 года при Главном инженерном управлении Военного министерства работала постоянная «Комиссия для обсуждения вопросов применения воздухоплавания к военным целям» – её первым председателем стал генерал Эдуард Тотлебен, военный инженер и герой обороны Севастополя.
«Взрыв» и «Самоед» осваивают небо
Отечественный флот на исходе XIX века тоже отметился рядом оригинальных, даже прорывных для своего времени экспериментов в области воздухоплавания – и не только в целях разведки. Наши моряки решили использовать воздушные шары для обеспечения дальней связи флотов.
В 1884 году на Чёрном море миноносец «Взрыв» (кстати, первый в мире мореходный носитель торпед специальной постройки) провёл любопытный опыт – с его палубы на высоту до 300 метров подняли небольшой привязной аэростат с тремя мощными электролампами. Для этого на паровом миноносце смонтировали не только «газопроизводящую» машину для аэростата, но и генератор тока – управляемые по проводам лампочки зажигались попеременно и позволяли использовать азбуку Морзе. Красная лампа соответствовала точке, белая – тире, а зеленая обозначала промежуток между словами. В итоге такая «гирлянда» передавала сложные сообщения на расстояние более 35 морских миль (порядка 65 км). До изобретения относительно устойчивой радиосвязи оставалось ещё целое десятилетие, и такая система была в ту эпоху самой дальнобойной.
Первое длительное и систематическое применение над морем аэростатов с экипажем в России произошло в июле 1894 года, и не с учебными, а сугубо практическими целями – для поиска затонувшего корабля. Годом ранее при переходе из Ревеля в Гельсингфорс (сейчас эти некогда российские города именуются Таллин и Хельсинки) неожиданно со всем экипажем затонул броненосец береговой обороны «Русалка». Никто из экипажа не спасся – море позже лишь выкинуло на берег несколько трупов.
«Русалку» долго и безуспешно искали традиционными для той эпохи способами, всматриваясь в воды Финского залива с борта кораблей. Столь же безуспешно пытались применять тралы и даже водолазов. Тогда-то и решили привлечь для поисков воздухоплавателей – полтора месяца в море выходила шхуна «Самоед» (самоедами в ту эпоху именовали заполярные племена ненцев и нганасанов) с привязным аэростатом. Наблюдатели в его корзине поднимались до 400 м в высоту и пролетели над морем в общей сложности 200 миль, или более 370 км.
Тем летом 1894 года в небо с борта «Самоеда» поднялись почти полсотни офицеров Балтийского флота. Хотя воздушная новинка затонувший броненосец так и не нашла, но убедила моряков в полезности аэростатов для обнаружения мин и отмелей – в безветренные дни и при отсутствии больших волн с высоты можно было различать объекты на глубине до 20 метров.
В следующем году по примеру Балтики провели учения по поднятию аэростатов с наблюдателями над броненосцами Черноморского флота. Однако парящий над мачтами воздушный шар так и не стал неотъемлемым признаком флота – именно тогда у огромных баллонов, надутых газом, в небе над волнами появился маленький, но сильный конкурент. И то был ещё вовсе не аэроплан…
«Змеиная» хитрость против аэростата
«Все офицеры были на стороне воздушных шаров, но командующий флотом находил их детской забавой…» – так в самом начале русско-японской войны писал о знаменитом адмирале Макарове лейтенант Михаил Лавров, первый начальник «воздухоплавательного отделения» в Порт-Артуре. Командовавший Тихоокеанским флотом адмирал, однако, не был ретроградом – просто являлся сторонником использования вместо «воздушных шаров» в тех же целях… воздушных змеев. В ту эпоху эти прообразы современных дельтапланов нередко ещё именовали «летательными змеями».
Первые аэростаты были дороги и крайне сложны в эксплуатации, особенно на кораблях в открытом море.
